Маковое поле

      в субботу, как Шэлл и планировала, пошла продавать свои картины. Их было штук восемь, все были разными, не похожими друг на друга. В тот день было жарко, и она была одета в синюю юбку, светло-голубую майку и белую рубашку поверх нее. Вскоре к ней пришел Сэм. - О, а это случайно не та самая картина, которую ты рисовала, когда мы познакомились, только законченная? - Да, она. А знаешь, я не хочу её продавать,- она подошла к стенду и сняла картину,- это тебе. На память. - Спасибо большое!       "Я и так никогда тебя не забуду» - подумал он про себя. - Я не знал, что у тебя есть пес. - А, ты про эту картину? Это такса моего соседа. Он поручил мне выгуливать ее, пока он был в другом городе, а я вместо этого ее рисовала. - Бедная псина. С ней не гуляли, так еще и наверно привязали, чтоб не дергалась? - Я что, на садиста похожа? Зато животное хоть раз пообедало сосисками вместо гадкого корма. - А, ну это святое дело! Жрачка - святое дело....для собак. - И не только для них, я смотрю! - О, а этот пейзаж я сто процентов где-то видел! Хэй, я же каждую среду на него пялюсь! Это вид из окна кабинета истории! Ой, как не стыдно рисовать на уроке? - Зато я не тупо пялюсь в окно весь урок! Ладно, схожу за водой.       Когда Шэлл ушла, Сэм сел в ее раскладное кресло. Глаза начали слипаться и он уснул. Вернувшись, Шэлл увидела, как он посапывает в тенечке. Он еще никогда не был таким миловидным. У него были красивые чувственные губы. Раньше Шэлл этого не замечала. Она решила не будить Сэма, и стала наблюдать за ним. Как было бы странно, если бы он знал, что она стоит просто перед ним и в упор на него смотрит. На Шэлл что-то нашло, она достала помаду, подошла к парню на цыпочках и накрасила ему щеки. В этот момент мимо них проходили мужчина с маленьким мальчиком лет пяти. - Паааапа, смотри - клоун!!! - громко засмеялся ребенок. Сэм проснулся и словно вздрогнул от неожиданности. - Мальчик, ты чего? Шэлл, а ну-ка найди мне зеркальце.       Она еле сдерживая смех протянула Сэму зеркало. - Это еще что такое?!       Шэлл начала заливаться смехом вместе с ребенком. - На, умойся, - девушка протянула Сэму бутылку с водой. - Ой, спасибо!- злобно хмыкнул Сэм. - Папа, смотри какая собачка! У дяди Роджера такая же! - Да, видишь, какая она длинненькая, а лапки короткие. Это такса.       Мальчик подошел к Шэлл и дернул ее за руку. - А это ты нарисовала?- она присела на корточки. - Да. - Очень красиво! - Спасибо большое! А как тебя зовут?       Сэм уже не злился, а только наблюдал за их милой беседой и улыбался. - Меня зовут Генри, а тебя? - Меня Шэлл. Очень приятно! - она пожала его маленькую ручку. - Папа, а давай купим эту картину? Я тоже хочу такую собаку как у дяди Роджера! - А что, сынок? Мне нравится. Тем более за живую собаку мама меня прибьет. Девушка, сколько вы хотите за эту картину? - Десять долларов, сэр. - Мы берем её. - Спасибо, папа!- мальчик накинулся с объятьями на отца. Шэлл аккуратно завернула картину в бумагу и протянула мужчине. Она заметила, что Сэм переменился в лице, его улыбка куда то пропала, он заметно утих. - Пока, Шэлл!- попрощался малыш. Она помахала ему вслед. Затем девушка подошла к Сэму и погладила его по волосам. - Сэм, ну прости, я не хотела тебя обидеть. - Нет, все в порядке. Яне обижаюсь. - Значит, что- то произошло? - Это все отец. Я смотрел на этого мальчика и... Не помню,когда у нас в последний раз такое бывало... Неважно. Папа опять вчера пришел розъяренный с работы и начал искать, к чему бы придраться. Еще и маме досталось!Она всю ночь провела в моей комнате вся в слезах!- он опустил взгляд, резко встал и отошел куда-то в сторону. - Прости, я не хотела. Какой твой любимый цвет? - Это была моя фишка,- грустно улыбнулся он. - Должна же я как-то тебя отвлечь. У него была очень красивая улыбка. Она могла быть разной: искренней, радостной, насмешливой, злой, смущенной, влюбленной. Какой угодно, но не лукавой. В нем никогда не было притворства. Да, он играл роли, но не притворялся. В такие моменты, как сейчас, он был таким, какой он есть на самом деле. Счастлив тот человек, у которого есть тот, с которым не надо играть. Тот, кому можно говорить все, как оно есть на самом деле. О том, что внутри. И глубоко несчастен тот, кто не снимает маски.