Туманный лес

      На улицах шумно и многолюдно. Жители деревни вперемешку с приезжими туристами толпятся, снуют туда-сюда, покупают в многочисленных палатках еду, сувениры и всякую абсолютно ненужную всячину, которую выкинут уже по приезду домой. Вся дорога, ведущая к местному храму, превратилась в сплошное столпотворение – невозможно даже протиснуться. Ханджи пытается протолкнуться к храму, ведь у неё там назначена встреча со стариком, который обещался рассказать ей ту самую легенду, из-за которой эта деревня один раз в году становится такой популярной. Но все её попытки тщетны, поэтому Зоэ решает смириться с ситуацией и выждать окончания фестиваля, в конце концов, дедуля сказал приходить именно после.       - Большое яблоко в карамели, пожалуйста, - заказывает Ханджи и протягивает деньги. За прилавком стоит молодой парень, явно скучающий и думающий, как поскорей бы свалить домой или к друзьям. – Подскажи-ка, что сегодня в программе? – спрашивает она, заигрывающе улыбаясь.       - Через полчаса начнётся шествие барабанщиков и будут выносить омикоси, - отвечает парнишка, тоже улыбаясь. – Обязательно посмотрите, бьюсь об заклад, такого вы ещё не видели, - говорит он. Подмигивая, обтирает руки о фартук и уходит куда-то за палатку.       Ханджи заинтригована. Она уже успела поспрашивать приезжих – обычно туристы всегда всё знают лучше местных жителей, потому что перед поездкой куда-то обшаривают весь доступный интернет в поисках информации, но всё, что ей удаётся выяснить, можно описать парой фраз – «самый необычный фестиваль в стране» и «такого я ещё не видел». Не густо.       Что ж, полчаса – это же не полгода, можно и подождать. Ханджи лизнула купленное яблоко, и по языку расплылся мягкий сладкий вкус карамели. Местные добавляют в него ещё и клубнику зачем-то… видимо, так здесь принято. Хотя Зоэ предпочитает классику. Она поворачивает голову и на противоположной стороне видит прилавок с масками – там много современных персонажей, явно рассчитанных на приезжих из больших городов, но есть и неизменная классика – маски белого лиса. Они прекрасны и сразу же приковывают взгляд Ханджи, ей хочется немедленно заполучить одну и нацепить на себя. Но толпа беспощадна, к маскам не протолкнуться. Зоэ делает несколько тщетных попыток и решает купить сувенир после, когда почти все разойдутся.       Внезапно со стороны храма раздаются раскатистые удары первых барабанов, проносящиеся мимо, словно раскаты грома. А потом ещё и ещё. Фестиваль начался. Толпа расступается, позволяя процессии продолжать движение по намеченному маршруту. Звуки барабанов, крики участников процессии и шум от фотоаппаратов зевак смешиваются в одну сплошную какофонию, раздражая и вызывая желание немедленно сбежать, но Зоэ пересиливает себя и достаёт свою камеру, снимает затвор и наводит объектив на процессию. И вдруг всё вокруг на сотые доли секунды замирает, а потом взрывается неистовыми воплями толпы – вдалеке показался омикоси – огромная переносная повозка, богато украшенная золотом и дорогой тканью.       - Стоп! Повозка? – Ханджи не верит своим глазам.       Обычно омикоси представляют собой небольшие паланкины, а здесь… Здесь используют полноценную переносную платформу с… человеком на ней. Ханджи не верит собственным глазам, трёт веки и застывает без движения, когда первые люди, держащие омикоси на своих плечах, задорно подбадривая самих себя речовками, приближаются к ней. На самом верху на роскошном дзабутоне выгнув спину сидит мужчина. Всё его тело выказывает аристократическую стать, а лицо покрыто маской белого лиса, так похожей на те, что продают в лавке напротив. Но маска на нём гораздо богаче и утончённей, маска работы мастера, покрытая настоящим золотом.       - Неужели… - Сама у себя спрашивает Зоэ, - в этой деревне синтай – это человек?       В момент, когда девушка снова переводит взгляд на сидящего на омикоси мужчину, его глаза смотрят прямо на неё. Эти глаза… она уже видела их раньше! Этого просто не может быть! В груди прямо за рёбрами холодеет, холод стекает по рукам и животу, останавливаясь в кончиках пальцев ног.       Ханджи встряхивает головой, но омикоси уже пронесли дальше, и теперь она видит только спину синтая. Нет никаких сомнений, что это Леви. Но как такое вообще возможно? Теперь Зоэ твёрдо намерена вытрясти из старикана всю правду.       Люди вокруг начинают постепенно расходиться, следуя за процессией, поэтому девушке удается протиснуться к прилавку с масками. Она покупает так желаемую маску белого лиса и направляется к храму, где у неё назначено рандеву.       Когда Ханджи подошла к храму, на каменных ступеньках прямо под ториями сидел уже ставший хорошим знакомым дед всё в той же неизменной соломенной шляпе и аппетитно жевал подрумяненные на углях данго.       - Ну, как тебе мацури, дочка? – довольно улыбнулся дед.       - Удивлена немного… - Зоэ присела рядом и достала из сумки диктофон. – Рассказывайте, дедуль, что за тайна такая тайная у вас тут есть?       - Ты эту штуку, дочка, убери, - дедок указал на диктофон палочкой от данго. – Не люблю я все эти современные технологии. Я тебе так расскажу, ты молодая, память хорошая же, - усмехнулся дед.       Зоэ послушно убрала записывающее устройство обратно в сумку – спугнуть деда не хотелось, раз уж всё же соблаговолил рассказать хоть что-то – и принялась внимательно слушать. Дед стал вещать тихим заговорщическим голосом, театрально отыгрывая роль посвящённого в великие тайны мироздания.       - Лет двести назад наша деревня была бедной и постоянно страдала то от проливных дождей, то от землетрясений, то от засухи. Мрак в общем был, дочка. Люди стали постепенно уезжать отсюда, но однажды женщина, собиравшая в лесу медицинские травы, заметила в кустах огромного белого лиса с пораненной лапкой. Обычно лисицы здесь небольшие и рыжие, как и везде, а этот был полметра в холке, представляешь? – дед картинно изобразил размер зверя. – Да ещё и белый! Ну, женщина та немного понимала во врачевании, поэтому наложила лису на лапку лекарственную повязку, дала немного еды из своих запасов и вернулась домой. А ночью ей этот самый лис явился во сне и сказал, что в благодарность за помощь с раной он будет оберегать эту деревню и её жителей. Но только лис оказался не простым, взамен затребовал, чтобы ему тут храм построили и покланялись, как богу. А раз в год давали бы ему порезвиться вдоволь в человеческом обличии… Понимаешь, о чём я? – подмигнул дед.       Ханджи молчала пару секунд, а потом разразилась истерическим смехом. И вот эту вот историю в лучших традициях аниме или дорам она так хотела услышать? Какая блажь.       - Зря смеёшься, дочка, - обиделся дет. – Говорил же, что не поверишь, - погрустнел он и ковырнул ногтем камень. – Между прочим, ты с его нынешним вместилищем сейчас под одной крышей живешь! Да-да! – доверительно сказал снова повеселевший дед, когда глаза Зоэ распахнулись от удивления. – Помощник хозяйки гостиницы, - продолжил дед. – Хороший парень, но на язык острый и характер у него скверный. Не знаю, почему он, но лис его сразу выбрал, когда тот родился. Вот поэтому каждый год Леви и катается на паланкине. Знала бы ты, дочка, сколько каждый раз мы возмущений и ворчания слышим, - дед закатил глаза к небу. – Да только делать нечего. Он, кстати, не подозревает даже, что синтай местного божества.       - Как так? - Ханджи решила не спорить и не пытаться доказывать дедуле, что он несёт полный бред, а решила немного подыграть.       - Да вот так, если бы этот юнец узнал, что в его теле дух местный разгуливает каждый год, то взбесился бы так, что спасу бы не было. Ты ему тоже не говори, от греха подальше, - хохотнул дед и привстал, поклонился ториям и удалился в закат, оставив Зоэ наедине со своими мыслями.       Картина вырисовывалась интересная и, в принципе, логично вписывалась в произошедшее с ней за последние два дня. Так вот почему ночью этот мелкий засранец вёл себя, как развратная элегантная шлюшка, а утром грубо отшил её, усомнившись в её адекватности.       Заинтригованная Зоэ зашагала по направлению к гостинице, всё ещё не уверенная, готова ли она поверить в то, что ей сейчас рассказал старикан.