Потрескивание огня в камине заполняло все ее существо. Метель бушевала за окном и, несмотря на ранний вечер, в комнате, освещаемой лишь бликами огня, было темновато.
Ей нравились сумерки. Когда-то они, обещая тишину и спокойствие, забирали все ее тревоги, укрывая под чернильной завесой вечера.
«Да, - только и усмехнулось ее подсознание, - Когда-то...»
Сейчас же шестилетняя Жозефина с криками носилась по комнате, стараясь поймать за хвост огромного черного пса Бигби, который с таким же заливистым и громким лаем пытался от нее умчаться. Жозе, как игриво ее называли в семье, всегда была очень активной. Внешностью девочка пошла в отца: карие огромные глаза, темные волосы, пухлые губы – в общем, вылитый Тейлор.
Пожалуй, она никогда не унывала. Вечный задор в ее глазах заставлял улыбаться даже прохожих на улицах. Мелкие кудри, которыми ее наградила природа, всегда выбивались из-под шапки или платка, довершая эдакий образ Кудряшки Сью – девочки-ангела.
Но сейчас ее беготня по гостиной порядком надоела, к тому же на дворе сочельник и почему бы не пойти к кому-нибудь в гости? Конечно, не очень хорошо выгонять ребенка в мороз, но Жозе вот уже вторую неделю сидела дома из-за простуды, и бедный Бигби давно не знал покоя. В принципе, как и все домашние.
Марина тряхнула белыми, с проседью, волосами и, отложив книгу, уже порывалась встать, как вдруг большой рыжий кот Рипли, сидящий у нее на коленях, громко заурчав, буквально вцепился когтями в новые брюки хозяйки. Женщина вновь осела в кресло и, с жалостью посмотрев на животное, опять взяла в руки книгу. Нет, она, конечно, могла стряхнуть наглеца с колен, но в этом уже не было необходимости. Жозефина, заливаясь радостным смехом, побежала отпрашиваться гулять у любимого дедушки.
Воцарилась необыкновенная для этого дома тишина. Когда крики девчушки вконец утихли, измученный Бигби, легонько шурша хвостом, медленно подошел к Марине и опустился у ее ног. Кот, недовольный тем, что его до этого потревожили, встал и, спрыгнув с колен хозяйки, удалился в неизвестном направлении.
Женщина, наконец, смогла погрузиться в любимого Достоевского, как вдруг тихое хныканье привлекло ее внимание. Сын Энджелы, ворочаясь в своей переносной кроватке, случайно задел двоюродную сестренку, делившую с ним место, и Кристина, выронив соску, недовольно кряхтела.
Немедленно поднявшись, Марина в два шага, преодолела расстояние, отделявшее ее от детей и, стараясь не разбудить Майкла, аккуратно взяла девочку на руки.
После недолгого «баю-бай», малышка вновь погрузилась в сон, и женщина вернула ее в кроватку.
«Дети, - мелькнуло в ее голове, - такие дети. От криков не проснулись, а банальная потеря соски уже заставляет их недовольно кряхтеть».
Майкл вновь заворочался, что заставило Марину остаться на месте. Мальчишке только-только исполнилось 11 месяцев, но он уже походил на полуторагодовалого ребенка. Пожалуй, внешностью он напоминал Джека, своего отца, но большие голубые глаза явно достались от матери, как и характер. Малыш был очень любознателен и всегда напоминал Марине ее дочь в детстве. Любимой игрой обоих были кубики, из которых оба обожали составлять целые города с мостами, домами и башнями, а потом, радостно улюлюкая, показывать всем свое творение.
А вот его восьмимесячная сестра вообще никого не напоминала своей внешностью. Волосы цвета воронова крыла, глаза цвета летней зелени, вздернутый нос. Она скорее походила чем-то на мать Марины, но явно не на Тейлора и его жену. Зато темпераментом Кристина напоминала старшую сестру: такая же активная, целеустремленная, веселая. Ну, вылитая Жозе.
Марина всегда смеялась на эту тему и, похлопывая сына по плечу, говорила: «Вот подожди, она подрастет, и вы с Вивьен намучаетесь!», на что тот также смеялся и отвечал: «О, нееет! Это вы с отцом намучаетесь, а мы учиться да работать будем!»
Спустя пять минут зоркого наблюдения за малышами, женщина, внутренне веселясь и вспоминая другие милые моменты, вновь опустилась в свое кресло. Камин все так же потрескивал, отдавая на стены кучу бликов, а метель все так же бушевала, бросая снег в окна их большого семейного дома.
Марина, закутавшись в любимый плед, еще раз оглядела гостиную: напротив горел большой камин, сложенный из красного кирпича, далее вправо висело множество картин, включая пейзажи родного штата Нью-Йорк, горы Швейцарии и любимый ею водопад Виктория. Потом шел детский уголок с кроваткой, манежем и множеством семейных фото в рамочках, а за спиной женщины находилась большая, украшенная лепниной белая арка – вход в гостиную, чуть же правее стояло кресло мужа, которое на данный момент пустовало. Мужчина, наверное, убежал играть на улицу с Жозе или, может быть, готовил ужин в кухне. На правой стене комнаты располагались три больших окна, а ближе к углу большой стол, за которым сейчас, подсвечивая настольной лампой нужные участки, сидела Темперанс, младшая дочь Марины. Наверное, из всех ее детей, именно Темпи была меньше всего похожа на родителей. Глаза были даже не голубого, а несколько неопределенного цвета, подбородок выдавался вперед, а скулы были четко очерчены. Волосы отливали каштаново-рыжим и фигура, скорее всего, была чем-то средним между фигурами родных. К тому же девушка, которой скоро исполнится 20 лет, даже и не думала о том, чтобы завести семью, в отличие от брата и сестры, которые в свои двадцать пять уже имели детей. Что, конечно, не помешало им сбросить все заботы на родителей, а самим продолжать учиться в колледже. Однако Темперанс, в свою очередь, была намного более серьезна и сейчас, должно быть, опять изучала свои кости. С самого детства девушка мечтала стать судмедэкспертом и всю жизнь провести в окружении тысячелетних трупов, изучая их жизнь.
Марина усмехнулась, да, дочь наверняка добьется своего. Несмотря на то, что в социальной жизни девушка была несколько небрежна, она уже сейчас подавала очень и очень большие надежды. Как и ее мать когда-то...
Женщина уже и не помнила, как она сама дошла до этой жизни. Когда успела осесть дома, полюбить семью. Когда дом стал ее крепостью, а работа занимала от силы 6-7 часов, да и то делалась в большом офисе, а не у операционного стола. Она не помнила, когда Америка для нее стала родной страной, когда язык и люди перестали действовать на нервы. Когда все это произошло?
Иногда Марине казалось, что тогда, стоя у дерева, она все-таки сделала не тот выбор. Что судьба, которую она выбрала совсем-совсем не ее. Что все, что ее сейчас окружает, глупая иллюзия, да вот только...
Почему-то именно здесь, именно сейчас ее сердце было в покое. Не болело, не душило слезами, как когда-то. Просто ровный покой и жажда приключений, которые и так давали о себе знать. Ей было уютно. Ей было хорошо.
От мыслей ее отвлек стук входной двери. По громким выкрикам Марина поняла, что Жозефина вернулась обратно, видимо, сильная метель все-таки не самое лучшее время для гулянки.
Понимая, что блаженная тишина вскоре закончиться, женщина вздохнула и, стараясь не унывать, гордо вскинула голову. Все, что ей оставалось – это удивляться тому, что Кристина и Майкл не проснулись от громких криков сестры. Ей бы так спать...
Наконец, извещая свое прибытие громким смехом, Жозе весело вбежала в комнату и прокричала:
-Грандма! Грандма! А мы снеговика лепили, ты представляешь? Большого такого! – девчушка размахнула руками в разные стороны.
-Молодцы, - Марина одобрительно улыбнулась, - не замерзли? И, милая, говори чуть тише.
-Хорошо, - Жозе перешла на шепот, - а можно мне в гости?
Женщина посмотрела в большие карие глаза ребенка, полные надежды, и, не в силах отказать, уже собиралась согласно кивнуть головой, как вдруг в комнату вошел ее муж.
-Там такая холодры-ы-ыга, - протянул он, - ты, Марин, и не представляешь.
Он прошагал через всю комнату и грузно опустился в свое кресло, посмотрев прямо в глаза любимой жене.
-Метель, пурга, снег отовсюду валит! Ты бы видела. Зато, какого мы с Жозе снеговика слепили! – он стрельнул глазами в сторону девочки, - вот такого!
В довершение своих слов он развел руками, как бы показывая величину. Жозефина засмеялась, и, развернув корпус к мужчине, произнесла:
-Де, ну, можно мне в гости, а? Я Келен так давно не видела! Ну, пли-и-и-из!
-Ладно-ладно, шалунишка, - он улыбнулся, - беги, веселись! – и девочка, ловя концовку фразы где-то в своей комнате, убежала, как всегда заливаясь смехом.
Мужчина, проводив глазами Жозе, прикоснулся к руке Марины и нежно посмотрел ей в глаза.
Кожа женщины немедленно покрылась мурашками. Казалось бы, столько лет вместе, а она до сих пор так реагирует на него! Ну, что она может поделать, если его теплые карие глаза всю жизнь вселяли в нее уверенность? Что она может поделать с собой, если каждый раз смотря на него, ей хочется покрепче вцепиться в его руку и больше никогда не отпускать.
Наверное, она все-таки никогда не забудет ту их встречу, которая изменила ее жизнь. Никогда не забудет, как он воспитывал их детей, как они вместе радовались на УЗИ, что у них будет девочка, как впервые держали на руках внуков. Забудется ли все это хоть когда-нибудь или она всегда будет с теплотой вспоминать, как они вместе выбирали этот дом, как надеялись на удачный переезд и акклиматизацию, а потом уже думали о том, куда ехать отдыхать летом.
Забудет ли она то, что когда-то она решила свою судьбу, выбрав именно этого мужчину, оставив позади все свое горе, да и прошлое тоже оставив там? И забудет ли она то, что он тоже бросил всю свою жизнь к ее ногам, поменяв кардинально все свои планы?
Нет. Она знала, что нет.
Плач, раздавшийся из-за спины, заставил женщину вздрогнуть и отвлечься от всех своих мыслей. Супруги, как по свистку, обернулись в сторону звука, порываясь встать.
Однако, Темперанс, наблюдавшая за их молчаливым диалогом из-за стола, по-кошачьи быстро добралась до племянников и, дав знак родителям не беспокоиться, начала укачивать малышей, попевая английские колыбельные.
Марина облегченно вздохнула и, наверное, в сотый раз провела по любимому лицу, стараясь поверить в то, что он все-таки с ней, несмотря на все пережитое.
Мужчина еще крепче сжал ее руку, давая понять, что он знает, о чем она думает и медленно произнес:
-Ну, что ты на меня так смотришь-то? - он подмигнул ей. - Может, лучше выпьем чаю?
Женщина улыбнулась, обдумывая ответ и, отняв руку от его лица, проговорила:
-Чаю? Ладно, чай так чай. И Тому пригласим...Хотя, а может, кофе? А? Олег?
***
«Когда любишь кого-то твое сердце открыто для боли. Это печальная правда. Может, он разобьет тебе сердце, а может, ты разобьешь сердце ему. И он уже не сможет смотреть на себя по-прежнему. Так бывает.
Мысль о том, что твое счастье от тебя не зависит невыносима. Это тяжкий груз, как крылья. Они тяжелые, мы чувствуем их вес, но этот груз поднимает нас в небеса. Этот груз дает возможность летать».
Именно этими словами я, пожалуй, закончу это небольшое произведение.
Пожалуйста, никогда не бойтесь сделать выбор. Судьба вас ждать не будет.
И всегда знайте: любовь - это именно то, что дарит нам счастье. Порой, не слишком долговечное, но все же. Любовь - это и правда то, что заставляет нас летать.
КОНЕЦ
