Выбор судьбы.

Деревья, кружась в неведомом никому танце, создавали симфонию. Симфонию, которую он уже давно привык слышать. Гром, звучавший за его спиной, не был для него чем-то особенным. Июнь. Июнь в самом разгаре. Интересно, сколько лет подряд он приходит сюда? Присаживается на одном и том же месте, воспоминает об одном и том же. Да и живет точно так же. «Пять, - шепнуло подсознание, - пять долгих лет». Да, точно. Ровно пять лет назад самолет так и не смог взлететь. Пять лет назад вся его жизнь разделилась на до и после. До жизнь была, а после... После он просто приходил сюда раз в месяц, принося большой букет цветов, а в годовщины приносил венки. Так и текла его «жизнь» от пятого и до пятого. А между тем работа – дом, работа – дом. Мужчина давно забыл, что же это такое – «жизнь». Олег не знал почему, но именно после этой женщины в сердце осталась огромная, не проходящая, кровоточащая рана. Нет, он все так же шутил, был душой компании, были и проходящие женщины, но тоска, рвущая изнутри, по-прежнему снедала. Это было ужасно. Мужчина, слегка приподнявшись, тихонько прикоснулся рукой к потемневшему от времени памятнику. Со снимка на него смотрела его жена. Марина. Веселые задорные глаза, губы растянутые в улыбке... Это была часть их свадебной фотографии. Почему-то именно ее хотелось прикрепить на могилу. А рядом с этим памятником стояли еще два. Два маленьких памятника без фотографий. Это были их дети. Кира и Слава. Так они хотели назвать их. Но не успели. К сожалению, не успели. Олег, ты же знаешь, что там лучше. Ты же знаешь, что лучше. Вот, что она ему сказала. И он отпустил. Отпустил ее рожать в далекую страну, в которую сам отправиться никак не мог. Америка – Олег ненавидел это слово. Чертова Америка забрала у него все! Жену, детей, жизнь, в конце концов! И самое обидное, что все было хорошо. Она родила, собиралась улетать. Все было в порядке. Но когда она была в аэропорту, мужчина зачем-то позвонил ей, попросил сменить рейс, потому что не успел бы их встретить. А она кричала что-то о том, что уже поздно. Поругались, в очередной раз. Ну, и дура ты, Марина. Это было последнее, что он ей сказал. А потом через несколько суток сам сходил по трапу самолета в абсолютно чужой стране. Надо было заполнить документы на перевоз праха в Россию. Олег был единственным близким человеком. Ее самолет только разгонялся по взлетной полосе, когда бомба разнесла его в клочья, превратив в щепки и аэропорт. Все, что от него осталось – это руины и пара выживших. Остальные были бесформенным мясом или обгоревшим прахом, по которому ничего нельзя было сказать. Даже записей не сохранилось. Разве, что в роддоме, да в посольстве. Олегу просто оставалось подтвердить, что взорванный рейс – это тот, на котором летела его жена и забрать свою кучку праха, потому что все опознанные кости не кости его жены. Забрал. Разбил кому-то лицо. Уже даже не помнил почему. Нервы, наверное. А потом он улетел. Обратно. В ненавистную Россию. Из ненавистной Америки. Олег поднялся с колен и, стирая непрошеные слезы, осел на лавочку подле могилы. Кроме него сюда никто не приходил. Некому. Правда, иногда Нина сопровождала его, но он этого не любил. Это мешало думать. Воспоминания были его единственным пристанищем. Зазвонил телефон. Глянул на цветной дисплей – Нино. Отвечать не хотелось. Возможно, конечно, новость важная, но говорить не было никакого желания. А если бы случилось ДТП, звонила бы Павлова – нынешний главврач. Начал накрапывать дождь, и мужчина, подняв со скамейки куртку, медленно встал, оглядев пейзаж. Спустя несколько секунд поплелся в сторону выхода. Что-то странное мелькнуло в памяти. Увиденное чем-то насторожило Олега. В общем-то, это, наверное, неважно. Или нет?