Рыжая Бездна

      Утро началось с громкого стука в дверь. Недовольно морщусь, переворачиваюсь на другой бок и плотнее прижимаюсь к широкой спине рядом, в надежде, что игнорирование шума даст незваному посетителю понять, что дома никого нет. И верно, стук замолкает. Чтобы через три секунды зазвучать с новой силой. Открываю глаза, чувствуя, как просыпается желание прибить визитера, кажется, даже тихонько рычу. Хайне ухмыляется, поворачиваясь ко мне лицом.       – Неужели я должен сперва перестрелять всех твоих ухажеров? – Серьезно спрашивает он, а в алых глазах пляшут бесята.       – Ну что ты, – хитро улыбаюсь, ерошу ему волосы, – я ведь большая девочка, значит, сама могу отправить всех в больницу или на кладбище. Но мне, правда, будет приятно, если это сделаешь ты. Вот только, я, сперва, заведу хотя бы двух…       – Хитрая бестия, – касается моей руки губами, – иди уже, разберись с незваным гостем, а не то он, чего доброго, разбудит укурыша. И тогда утро точно накроется.       – Ладно, – догадываюсь, о ком идет речь. Откидываю одеяло, потягиваюсь, медленно, неторопливо, демонстративно оглядывая комнату в поисках одежды. Взгляд натыкается на старую рубашку Дейва, она мне замечательно велика, одеваю. Ловлю на себе изучающий взгляд.       – Что не так?       – По сценарию это должна была быть МОЯ рубашка, – задумчиво тянет альбинос, – ну или другая одежда…       – Когда начнешь носить рубашки, а не кожаные жилетки, непременно, – соглашаюсь я, – а вот твой плащ был бы неплох, если бы был цел. В следующий раз – обязательно, – подмигиваю, выхожу из комнаты. В соседней раздается сонный голос брата:       – Где мои сигареты? И пистолет? И жертва?       Стук прекращается и, прежде чем он возобновился, я открываю дверь. С занесенной для удара рукой на пороге стоит Акира. На нем рабочая спецовка, серая кепка. Взгляд удивленный.       – Привет, – смотрит прямо, держится уверенно, – можно зайти?       – Заходи, – со вздохом делаю приглашающий жест рукой. – Пошли на кухню.       Идет по коридору за мной, мимо зала и шаткой лестницы наверх, в комнату под крышей. Кухня небольшая, но здесь есть все, что нужно. Не обращая внимания на парня, ставлю чайник, задумчиво шурую в холодильнике и сообщаю:       – Предложить могу только чай или… а, нет, только чай.       – Хорошо, – садится на один из стульев. Всего их три, а специально для меня у окошка стоит небольшое кресло. Сделав чай, передаю одну кружку ему, сама устраиваюсь на любимом месте. Сделав пару глотков, смотрю на Акиру.       – Ну, можешь начинать.       – Что именно?       – Говорить, зачем пришел. Ведь ты же не просто так на чашку чая заглянул, я права? Наверняка есть что-то, чего я еще не знаю.       – Знаешь, – начинает он, – после возвращения из Тошимы многое изменилось. Хотя прошла всего пара недель. Я нашел работу, Мотоми трудится на прежнем поле деятельности, Рин пока еще в больнице, но уже скоро его выпишут. Жизнь идет своим чередом, даже не верится, что все, что случилось, было правдой.       – А ты поверь, – глухо говорю я, – потому что иначе выходит, что все это было зря. Подстава, Иль Рэ, наркотик, бои, Нано, смерть Кейске, да и сама Тошима – все это окажется неправдой. А это не так.       – Не так, – соглашается он, отставляя чашку, – многое не так. Но остались некоторые вопросы, ответов на которые я так и не нашел. Возможно, ты знаешь.       – Например?       – Что сейчас творится в Тошиме? Что стало с Нано и чем занят Шики? И еще, – немного мнется, потом продолжает, глядя в глаза, – то, что было между нами в Тошиме, имеет право на продолжение?       Оп-па! Вот так, просто и незатейливо, ты выложил мне настоящую причину своего визита. Хорошо, Бадоу спит. Иначе Падший действительно стал бы таковым. С третьего этажа. Брат очень не любит такие намеки в мою сторону, несмотря на то, что я уже взрослая. Особенно теперь, когда вакантное место занято.       – Зачем тебе знать о Тошиме теперь? – Невольно ежусь от воспоминания о городе.       – Я хочу попасть туда. Думаю, это возможно сделать, воспользовавшись тем тоннелем, по которому мы вернулись. Но я хочу знать, чего там ждать. Мотоми только руками разводит на мои вопросы.       Уф! Допиваю чай, неторопливо ставлю чашку на подоконник, смотрю в окно. Делаю вид, что размышляю. Еле заметный шорох в глубине квартиры подсказывает, что Хайне решил встать. То, что он прекрасно слышит весь разговор, я даже не сомневалась. И пусть мы говорим тихо, альбинос все равно держит ситуацию под контролем.       – Тошима, Тошима, город грехов, – бормочу я. Говорить сейчас о городе, получившем, наконец, свой цвет, так не хочется. Но я продолжаю. – Далась тебе эта помойка, серьезно! После той памятной зачистки туда никого не пускают, оставшиеся в живых либо разбежались сами, либо присягнули новой власти. Ее лицо тебе знакомо как никому другому. Сейчас у руля стоит Шики и снабжает всех желающих новым, чистым райном. Он силен, очень силен, справиться сейчас с ним очень сложно. Скажу честно, я бы не взялась. Слишком много возни и последствий. Официальные власти закрывают глаза на эту маленькую империю. Пока. Что же касается Нано, то тут ничем не могу помочь. Скорее всего, он выжил, но где его искать, знает только он сам, да еще, пожалуй, ветер. Спроси у него, вдруг ответит. Я удовлетворила твое любопытство?       – Не совсем, – Акира неожиданно поднимается и подходит ко мне, упирается руками в подлокотники, нависая так, что его лицо становится близко-близко. – Ты не ответила на последний вопрос.       Чувствую исходящее от него желание. Его нисколько не смущает, что кроме меня в квартире может быть еще кто-то. Или он сейчас докажет мне и всем свое право на меня или…. А вот другой вариант он почему-то не рассматривает. Верно, считает что тогда, в Тошиме, я погорячилась или перепугалась. Поднимаю голову, смотрю в его глаза.       – Знаешь, – начинаю говорить медленно, осторожно, чтобы не спровоцировать, – то, что было до Тошимы, было просто случайностью, не более того. Помнится, я это уже объясняла. То, что произошло в самом городе, чем-то серьезным я не считаю. И никто, – делаю ударение на второе слово, – не считает.       Медленно кивает. Замечательно. С одним разобрались. Дальше.       – А то, что произошло уже в самой Тошиме…. Там могло бы быть продолжение, – решаю, что отвечать лучше честно. Меньше потом будет недоразумений, – если бы ты держал язык за зубами. Но дальше мимолетного интима у нас ничего бы не было, и быть не могло, извини.       Закончив говорить, наблюдаю, как ожидание в его глазах сменяется разочарованием и… яростью?! Вот черт! Пытаюсь вскочить, но поздно. Акира перехватывает мои руки, прижимает к креслу и шипит:       – Значит, говоришь, язык за зубами держал? Скорее, я должен был воспользоваться ситуацией сразу, а не играть в благородство! Может, тогда…       – Успокойся, парень, – раздается за его спиной хрипловатый голос Хайне, – сядь, – альбинос выразительно смотрит на него. Чуть помедлив, Падший отпускает меня, возвращается на свое место. Я стараюсь не тереть запястья, наверняка синяки будут. Поговорили, называется. Виновато кошусь на Пса, усевшегося на поручень кресла. Тот в ответ успокаивающе гладит меня по волосам, продолжая спокойно смотреть на гостя.       – Давай забудем произошедшее между вами двумя, – размеренно и на удивление спокойно произносит Пёс, – было и было, не вышло – что ж, не судьба. Ты уж извини, но я тебя опередил. Причем, еще до вашего знакомства. Ошибки совершают все. Главное, чтобы последствия были не фатальными. Согласен?       Акира молча кивает, вид у него самый угрюмый, какой можно себе представить. На собеседника так вообще смотрит с такой жгучей ненавистью, что даже меня проняло.       – Вот и отлично, – подводит итог Хайне. – Так зачем ты все-таки решил вернуться в Тошиму?       – За Шики один должок, – хмуро выдавливает парень, – эта мразь убила Кейске. Теперь я убью его.       – Или погибнешь сам, – добавляет альбинос, – такой вот расклад. Желаю удачи. Если останешься жив, заходи. Будет интересно послушать, как доживал свои последние мгновенья второй король Игуры.       – Теперь я знаю, Акира, – неожиданно для самой себя произношу я тихо, – благодаря кому город обрел цвет. Мертвенно-синий цвет адского пламени. Цвет ненависти и мести. Твоей мести. – Вздыхаю. – Удачи.       Акира кивает, поднимается, бросает на меня извиняющийся взгляд и уходит. Когда Хайне захлопывает за ним дверь, не выдерживаю, вскакиваю с кресла и кидаюсь к нему.       – Хайне, я…       – Не говори ничего, – прикладывает палец к моим губам, потом подхватывает на руки и удобно устраивается вместе со мной в кресле, – все в порядке. Прошлое у каждого из нас свое, верно? И его главная прелесть в том, что оно прошло. Настоящее существует здесь и сейчас, и оно важно для меня. И для тебя. И даже для Бадоу, – улыбается. Он редко зовет моего брата по имени. – И оно заключается в том, что мы живы. И вместе. И пусть мир подождет.       Не веря своему счастью, поднимаю голову. Хайне улыбается. Такого выражения счастья я у него никогда не видела. И Цербер внутри него по-своему счастлив. И все это из-за меня. С ума сойти, так приятно! И я счастлива, что у меня есть, помимо брата, еще и он. Чертов андэд с белыми волосами, ярко-алыми глазами и душой прирожденного убийцы. Он мне дорог таким.       – Блииииин, – доносится страдальческое стенание из коридора, и на кухню выползает мой брат, – кто-нибудь спасите инвалида, дайте сигаретку!       Не удержавшись, начинаю хохотать, Хайне откровенно ухмыляется и скалит зубы, следом не выдерживает Бадоу. Да, иметь семью – это здорово. Тем более, такую.

Конец?