Перфекционист.

забившись в угол полупустой комнаты, ты кричал. даже с открытыми глазами ты видишь сны, и тебе кажется, что меня нет. почему мне не кажется, что тебя нет? этого мерзкого, обуглившегося, запачканного в грязи и поту, стонущего от бессилия, забившегося и напуганного. нового тебя. ты с истекшим сроком годности, но я продолжаю навещать тебя каждый вторник. в такие дни ты все чаще считаешь меня мертвой. ты прав. ты сидишь на стуле, который стоит ровно по центру комнаты, я сижу напротив на таком же стуле, поджимая губы и сжимая руки в кулаки. я все еще хочу прикоснуться к тебе. снова смотрю на тебя. на твой долгий, пронзительный взгляд, который больше не пьянит, лишь вызывает отвращение. кажется, прикасаться к тебе уже не хочется. что с тобой нами стало? сложенные на коленях руки, прямая спина. теперь я хочу выколоть тебе глаза и спихнуть со стула. - перфекционист, - выплевываю я и смотрю на тебя со всем отвращением, на которое я способна. раньше на это ты улыбался. теперь даже в твоем взгляде ничего не меняется. и, когда часы бьют тринадцать, ты вскакиваешь со стула и забиваешься в угол. ты снова кричишь. я по-прежнему вздрагиваю, но не закрываю уши. иногда мне до сумасшествия хочется, чтобы крик прекратился не только от того, что ты успокоишься, а от того, что ты, наконец, сдохнешь. я просто устала приходить сюда и видеть твое лицо, но не видеть тебя. это больно, но это не отпустить. со мной все еще то чувство. оно уже въелось под кожу и дышит вместе со мной. с заядлым мазохизмом снова прихожу к тебе во вторник. оно заставляет меня возвращаться к тебе. все те же шершавые серые стены, идеально заправленная постель, свет из окна. и ты по центру комнаты на стуле. ровно. по. центру. когда я прихожу домой после наших встреч, мне еще долго мерещишься ты. и иногда мне кажется, что скоро мы будем сидеть в соседних комнатах. на стульях. по центру. смотреть прямо перед собой и, когда часы будут бить тринадцать, мы будем забиваться в углы. мыбудем.