Игра

По традиции, первый съемочный день из года в год оказывается самым длинным и сложным. Возможно, это происходило с непривычки, возможно, что виной всему этому было желание продюсеров прослушать как можно больше людей за раз. В любом случае, факт оставался фактом, сегодняшний день можно было по праву назвать одним из самых тяжёлый. И если Градский и Агутин еще хоть как-то бодрились, то Пелагея и Билан, измученные не только самой работой, но и вечным наставлениями со стороны Аксюты, уже даже не пытались скрыть свою усталость. — Последний участник на сегодня, — вдруг раздался голос Юрия Викторовича в перерыве между выступлениями, пока один участник сменял другого. — Поль, Дим, — окликнул он наставников, чтобы в последний раз направить их действия в нужное, как ему казалось, для проекта русло, — Смотрите друг на друга, улыбайтесь, общайтесь через Градского, контактируйте друг с другом, пожалуйста, дорогие мои! — Это все только началось, а я уже жду не дождусь, когда наконец-то закончится этот день, этот сезон, этот год, — обречённо проговорила блондинка, руками закрывая свое лицо, наплевав уже и на макияж, и на причёску, — Как же я хочу домой… — Эй, нет, любимая, сегодня мы у меня ночь проводим. Забыла? — нагнувшись вперёд, чтобы разглядеть за широкой спиной Градского лицо своей обожаемой «девушки», — Ты приготовишь мне свой фирменный борщ и продашь самый сладкий десерт… — Даже так, — вдруг сказал Градский, который даже если бы и не хотел быть участником разговора (а он хотел), то не услышать о чем говорят наставники не смог бы. И дело вовсе не в любопытстве, нет, просто разговаривают же они через его кресло, — И давно ты Поль ему борщи готовишь? — Нет, Александр Борисович, чаще всего она сразу преподносит мне десерт, — продолжал свою игру Дима, замечая как бесится от его слов блондинка, как с силой сжимает свои кулаки и сжимает губы. Определённо, она делала сейчас все возможное и невозможное, чтобы сдержаться и не ответить ему тем же, тем самым испортив все то, о чем им говорил Аксюта. — То есть вы вместе? — присоединиться к разговору Агутин, которого, если честно, редко когда волновали чужие отношения, но тут даже он вытерпеть не смог. Наверное потому, что, как и многие, он прекрасно знал во всей красе нелегкие взаимоотношения между этой «сладкой» парочкой. — Нет, просто у нашего Димы в конце лета фантазия начинает бить через края, он не знает куда её выплеснуть и получается вот что-то подобное, — сквозь стиснутые зубы ответила Пелагея, ледяным взглядом окатив молодого певца, — А вообще, чаще всего ему и десерт, и завтрак подаёт какая-нибудь девушка лёгкого поведения, которую он заранее подцепил в одном из своих любимейших клубов, — не собираясь уступать ему ни в чем, Поля мягко улыбнулась, проговаривая эти слова, так же наблюдая за реакцией Билана. — Ну-ну, не надо, Поль, ревновать, среди всех моих подружек, ты — самая любимая, — так же оскалившись, ответил молодой человек, продолжая прожигать коллегу своим взглядом. — А ну прекратили! — вдруг между креслами Градского и Билана появился до чертиков злой Аксюта, который явно не рад был только что увиденное, да и услышанной, сцене, — Быстро все натянули на себя улыбки, мы начинаем! — эта фраза уже относилась не только к молодым наставникам, но и к старшей части коллектива, которые до сих пор были озадаченны услышанным разговором,  — А за вами я постоянно слежу, понятно? — спросил Юрий Викторович и тут же ушёл на свое место, не желая больше вести ни с кем из наставников разговор, — Начинаем! Последней на сцену вышла девушка, которая с первых же минут заставила развернуться к себе все четыре кресла. Такая красивая, с невероятно трогательной песней, но в инвалидном кресле, она вызвала слезы у многих в студии, в том числе и у двух из четырёх наставников — Градского и Пелагеи. И если первый о своих слезах ничуть не жалел, то блондинка отвечала себе мысленно несколько знатных ругательств, ведь она же обещала себе в этом сезоне быть менее эмоциональной. — Билан, а ну действуй, давай! — за спиной молодого человека раздался голос продюсера, который откровенно не понимал, почему Дима сидит на месте и в сторону Пелагеи даже не смотрит. — Какая же она сентиментальная, аж бесит, — чуть слышно сказал наставник, но с месте все же поднялся, и, обойдя кресло Александра Борисовича, присел на подлокотник возле блондинки. — Ну, ты чего, любимая? Хватить плакать, это просто песня, — проговорив это настолько громко, насколько это было возможно в сложившийся ситуации, чтобы при монтаже его слова можно было услышать и хоть как-то вставить, надеясь наконец-то угодить Аксюте, Дима обеими руками обхватил плечи девушки, прижимая её тельце к себе. — Я тебя, кажется, уже предупреждала на этот счёт, разве нет? Ещё раз и можешь ко мне даже не подходить, плевать я хотела на все эти выдумки Аксюты, да и на тебя тоже, — произнесла блондинка, чуть приподнимаясь с кресла так, чтобы возможно было дотянуться до лица своего благоверного, прислонившись губами к его уху, чтобы только он услышал её слова. И со стороны это выглядело действительно так, словно они до безумия влюблены в друг друга, это выглядело именно так, как хотел Юрий Викторович. — Это мы ещё посмотрим, — ответил Дима, оставляя в её волосах лёгкий поцелуй, а после поспешно удаляясь на свое место, чтобы, не дай бог, вновь не словить её гнев от такого его незначительного поцелуя. Участница на сцене уже закончила петь, наслаждаясь громкими аплодисментами, не веря в то, что все наставники повернулись именно к ней. И пока мужчины-наставники вели с ней беседу, Пелагея вдумчиво смотрела на Билана, пытаясь понять, почему в один день их отношения изменились на сто восемьдесят градусов. Почему ещё вчера они даже не здоровались при встрече, то теперь он так спокойно обнимает и утешает её, а сама она даже слова сказать против не может (или не хочет?). Действительно ли это все из-за тупого плана Юрия Викторовича? Ведь ещё никогда ни она, ни он так сильно не прогибались под начальством…

***

Съёмки закончились ближе к полуночи, а уже через двадцать минут в здании оставались лишь охранники и уборщицы, которые в спешке готовили съемочную площадку ко второму дню слепых прослушиваний. И только, кажется, он никуда не торопился. Нервно закуривая очередную сигарету, Дима стоял прямо возле входа в «Останкино», тихо и спокойной продолжая вести свой телефонный разговор — Я безумно устал, коть, поэтому навряд ли смогу тебе в чем-то сегодня помочь, — выпуская тонкую струю воздуха из лёгких, Билан не сразу заметил, что за его спиной вот уже несколько минут стоит блондинка, — Но от такого предложения, я бы не смог отказаться, даже если бы был при смерти, честное слово. Жди меня минут через двадцать, пробок нет и я, думаю, быстро доеду. — Я дико извиняюсь, что прерываю ваш разговор, но Вы понимаете в чем дело, Дима немного у нас запамятовал, что уже обещал провести эту ночь со мной… — выхватывая телефон из рук певца, Пелагея с улыбкой наблюдала за тем, как от каждого сказанного ею слова меняется выражение его лица. И как только Дима пытался сделать шаг к девушке, чтобы хотя бы попробовать отобрать у неё свой же телефон, Пелагея ловко отскакивала от него на несколько шагов назад, не давая ни единого шанса, — Кто я? А Дима вам разве не говорил, что у него девушка есть? Нет? Ой, ну вы ещё раз меня извините, наверное, я испортила вам вечер… Что ему передать? Что он урод моральный? Хорошо, обязательные передам, всего доброго. — Какого хрена ты сейчас вытворяешь? Полина, блять, тебе никто ещё не говорил, что нельзя выхватывать чужие телефоны и уж тем более влезать в разговоры взрослых, а? — резко забирая из её рук свой телефон, Билан обреченно посмотрел на сброшенный вызов, и что-то ему подсказывало, что пытаться дозвониться до девушки вновь у него больше не получится. — Ты мне такой вечер испортила! — Что? Во-первых, Полинами ты баб своих будешь называть, понял? А, во-вторых, нельзя изменять своей девушке. Сам на это подписался, вот и расплачивайся сейчас сам, — несколько раз ткнув пальцем в его грудь, с каждым шагом сокращая расстояние между ними, блондинка была невероятно довольна собой. — Да ты мне все планы к чертям послала одним лишь своим появлением, ты понимаешь это? Ты вообще хоть что-нибудь своей блондинистой головой понимаешь? — поймав руку девушки в своём кулаке, прекращая тем самым её несильные удары по себе, Билан продолжал с ненавистью смотреть на свою «девушку», не понимая зачем она это сделала. Да Пелагея и сама, если честно, не особо понимала чем ей вдруг так не угодила очередная пассия Билана и почему она не смогла просто пройти мимо, заметив его около выхода… Не понимала, да и не хотела понимать. Просто ей так захотелось, захотелось, чтобы возле него никто не крутился. Особенно сейчас. — Да ты что? Ну раз именно я испортила твою очередную незабываемую ночь, то, может, именно я смогу сделать её чуть лучше, — разжимая кулак, в то время как Дима продолжал держать её за запястье, и едва касаясь его своими пальцами, Поля начала выводить какие-то непонятные узоры на его груди, замечая то, как молодой человек замер от неожиданности. И ей была приятна такая реакция. Невероятно приятно осознавать, что она в который раз за сегодня смогла застать его врасплох… Правда, сама она в это время ещё дышала, боясь даже просто посмотреть на него. — Даже так? Моя девушка решила мне помочь, ммм, — с ухмылкой произнёс Билан, одним рывком прижимая её тело к своей груди, заставляя блондинку все же поднять на него испуганный взгляд, — Тогда почему мы все ещё на улице, а? — неожиданно для себя, молодой человек вдруг осознал, что эта девушка смогла возбудить его малейшими касаниями, словно он мальчишка-подросток, которого заводят даже мысли о… — Потому что ты, Димочка, наивный глупец, раз поверил в это, — громко рассмеялись прямо ему в губы, едва не касаясь их, Пелагея быстро сбросила руки мужчины со своей талии, быстро отходя на безопасное от него расстояние, — Один-один, ничья, и игра наша только началась, коть! — Но это только пока, любимая… Жди реванша, — не сильно сжав пальцами её подбородок, заставляя смотреть на него и видеть все то желание, что она в нем разбудила, напоследок Дима оставил лишь быстрый поцелуй на её губах и отошёл прочь, — Мы с тобой, блонди, ещё поиграем. Не сегодня, так завтра, но ты все равно сломаешься, — уже тише проговорил он, в следующий момент разворачиваясь в сторону парковки, — Дима Билан так просто не сдаётся, запомни! — Ну-ну, это мы ещё посмотрим, кто кого, — приложив свои пальцы к губам, ощущая как они горят от такого невинного детского поцелуя, Поля точно знала, что посла такого она уже точно не сможет выйти «сухой» из этой игры. И, кажется, пришла пора подключать особые силы и тяжёлую артиллерию. Все что угодно. Она готова на все что угодно, лишь бы доказать ему (но скорее самой себе), что Пелагея Ханова далеко не из ряда тех девиц, что плашмя растекаются при виде Билана.