НОЧНОЕ КОЛДОВСТВО

Спустя два часа я уже сидела на диване рядом с Квином в своей гостиной. Макс расположился неподалеку за барной стойкой и не спеша потягивал виски. Дилан стоял у двери, и его глаза были полны боли, как и моя голова. Я открыла было рот, чтобы сказать, что ему не надо уходить. И закрыла, не говоря ни слова вслух. Мои мысли путались, я и на самом деле не знала, могу ли оставить Лени в своем доме. Пусть даже и на одну ночь. И причина моих сомнений заключалась не только в отце Дилана, с которым у нас последнее время, да что там хитрить, всегда, были весьма натянутые отношения, а также и в том, что однажды я уже совершила необдуманный поступок, не послушав увещеваний Тары. И как результат в моей жизни появился Квин. И все проблемы, связанные с ним. Не подумайте ничего плохого, я искренне была привязана к своему тигру, но вместе с этой самой привязанностью я получила в награду еще и вечные сомнения в адекватности своих действий. Я любила Квина. Он был мне больше чем другом или воспитанником. И я постоянно боялась этого неправильного, порочного чувства, живущего в моем сердце. — Соки, сделай хоть что-то. Неужели ты на самом деле хочешь, чтобы Лени отправился прямиком в клыкастую пасть своего разъяренного папеньки? – Квин взъерошил волосы на своей голове и выжидающе посмотрел на меня. «Ему пора подстригаться», - машинально подумала я, а вслух сказала: — Нет, конечно же, нет. Дилан застыл в дверях. Он, нахмурившись, глядел на нас обоих. — Я что-то пропустил? Меня, что, усыновляют приличные люди? - Попытался невесело отшутиться юноша в свойственной ему форме. — Это именно то, чего ты хочешь? – Задала я прямо решающий все вопрос. — Да. – Также просто ответил паренек. — А ты знаешь, что я бываю очень строгой мамашей, ведь я служу в полиции и иногда в прямом смысле этого слова могу мозг вынести своими нравоучениями. А еще я запрещаю Квину дружить с сомнительными, на мой взгляд, подростками. Которые могут научить моего малыша плохим вещам. И… совсем недавно, буквально пару дней назад, ты был в моем черном списке. — О, черт, похоже, ты мало чем отличаешься от моего занудного вампирского папеньки. Наверное, мне все-таки стоит вернуться в «Фанктазию». Я и там прекрасно могу наслушаться длинных моралей и нравоучений. Я открыла рот, чтобы сказать что-то разумное, но закрыла его, потому что объяснить схожесть моего мнения в этом вопросе с Нортмановским семнадцатилетнему подростку было почти невозможно. — Дилан, останься пока здесь, — спокойно сказала я. - Конечно, твой отец немного поостыл с того момента, как вы виделись с ним в лесу, но я не уверена, что он уже простил тебя. – Я замолчала. И нахмурилась. Я испытывала очень большие сомнения, насчет того, что Нортман вообще способен что-либо простить или забыть. Но вслух я не стала высказывать своих мрачных мыслей. – Сейчас я позвоню Герво, он у нас всех в долгу за свою излишнюю болтливость, из-за которой мы чуть было не вляпались в настоящую беду, и попрошу его прикрыть тебя на эту ночь. А завтра вечером я поеду в «Фанктазию» и попытаюсь вразумить твоего отца. Когда мы прощались на поляне, он был уже почти адекватен. Думаю, что еще сутки окончательно остудят его пыл и дадут ему возможность рассуждать здраво. - Мой отец и адекватность - это две несовместимые вещи. - Лени полуобернулся, так что он мог видеть нас, но его лицо все еще оставалось в тени. – Он один сплошной неадекват. Он постоянно говорит одно, а делает совершенно другое. Он обещал мне, что не тронет моей тетки, а вместо этого выгнал ее из Луизианы. Он запрещает мне по непонятной причине общаться с Лафайетом и Квином и настоятельно рекомендует, да, он именно так называет мое принудительно заточение в казино, не покидать стены «Фанктазии» без особой на то надобности. Он мотивирует мое лишение свободы интересами моей же собственной безопасности. И еще он навязывает мне в няньки эту разукрашенную дуру Дженифер, которая может и хороша, когда дает ему себя трахать, но меня она тупо ненавидит. А тут еще на мою голову свалился этот занудливый Годрик, который постоянно сует свой нос туда, куда не надо, и достает меня своими расспросами. Он смотрит на меня как на неведомого зверя. И еще эта Пэм с ее вечными подколками. И Джессика, та еще рыжая сучка… И Комптон с вечно невнятной миной на лице. Он регулярно возникает прямо передо мной неизвестно откуда и точно так же, совершенно молча, исчезает. И это пугает меня. До чертиков, до желудочных колик. Соки, я тихо схожу там с ума и, как моя покойная мать, начинаю с каждой ночью ненавидеть вампиров все больше и больше. И это может закончиться очень-очень плохо для меня и для обитателей «Фанктазии». Я знаю, что нахожусь в полушаге от чего-то плохого и непоправимого. - Дилан, ты никуда не поедешь. – Произнесла я, тщательно стараясь оставаться спокойной после монолога юноши. И мой взгляд встретился с глазами Макса. Он смотрел на меня, но я не могла понять, что мой приятель думает обо всем этом. Да, если честно, то мне было уже и не важно, одобрит ли Винтер мои действия. — Почему? Почему ты хочешь, чтобы я остался, Соки? Это все из-за Квина? Или из-за того, что я жалуюсь тут тебе на жизнь? Я пожала плечами. — Потому что ты наш друг. Потому что я волнуюсь за тебя. Потому что никто не должен бояться места, в котором он живет. И еще, мы с Квином нужны тебе больше, чем все обитатели «Фанктазии» вместе взятые. — Да, но нужен ли я вам? — Конечно. И это на самом деле неправильно, что ты уходишь теперь, когда помог Квину и Грегу. И когда твой отец пребывает в ярости от всего произошедшего. Лени покачал головой. — Одна ночь ничего не изменит. Завтра мне все равно придется вернуться в «Фанктазию». И ты это знаешь не хуже меня. - Плечи юноши поникли, и он весь словно уменьшился в размере. Его заявление заставило меня смутиться. И только теперь я поняла, что казино для Лени было чем-то сродни его детству в приемной семье. Таким же темным, неуютным и нежеланным подвалом, который заставлял его ненавидеть себя. — Я не знаю, что ответить на это, Дилан. – Сказала я сдавленно. — Скажи, что заберешь меня навсегда. – Запальчиво произнес юноша. — Я не могу гарантировать тебе, что ты останешься в моем доме навсегда, но не потому, что не хочу тебе помочь. А потому, что не знаю, как на все это отреагирует твой отец. - Я глубоко вздохнула и подумала о тяжелом разговоре с Нортманом, который предстоял бы мне в случае, если я на самом деле соберусь забрать Дилана к себе. И о том, какими должны быть мои слова, чтобы убедить мастера согласиться на мою просьбу. И тут я услышала, как Лени предательски шмыгнул. Юноша отвернулся от нас с Квином и старательно спрятал свое лицо. Я подошла к нему и обняла его. И прижала Лени к себе. — Останься с нами этой ночью, пожалуйста. А завтра, завтра я буду сражаться за тебя. И не сдамся без боя. И если будет надо, то я вырву победу зубами. — Почему? — выдохнул мне в волосы взволнованный Дилан. — Потому что ты хочешь быть с нами. Мы с Квином теперь твоя семья. И ты не должен жить там, где тебе плохо. *** Следующим вечером я сдержала слово данное Дилану и вошла, сопровождаемая Грегом, в большой зал для приемов и услышала обрывок фразы Нортмана, который явно был мне только на пользу и касался будущего его сына. - Мне не нужен этот мальчишка. От него одни проблемы. - Как ты только можешь так говорить? Эрик, он же твой сын, плоть от плоти твоей… - Возмущенно спросила я мастера, даже не поздоровавшись с ним и Годриком. И решительно двинулась на середину зала, где находились двое вампиров. - Ничего подобного. Он мне не сын. Я не хотел его рождения. Просто моя сперма была украдена и использована против моей воли при зачатии Дилана. Только и всего. И ты, госпожа федеральный маршал, не должна сейчас лезть в наш разговор с Годриком. Тем более, что я не вызывал тебя сегодня в «Фанктазию», так что будь добра, потрудись покинуть здание принадлежащего мне казино, пока я не передумал и не запер тебя в своем подвале. Грег, немедленно выведи мисс Стакхаус отсюда и отчитайся мне потом, кто впустил ее сюда. – Грегор хотел что-то сказать вампиру в мою защиту, но я перебила его. - Не стоит искать крайних. Ты прекрасно знаешь, Нортман, что если я решу куда-то попасть, то обязательно сделаю это. И я не уйду. Пока ты, мастер, не изволишь сменить свой гнев на милость и не поговоришь со мной. - Твоя дерзость и упрямство вновь заставляет меня думать, что я был все это время слишком мягок с тобой. И что мне необходимо преподать тебе, маршал, воспитательную трепку и уже затем урок хороших манер. - Засунь свои манеры себе в задницу. - Раздраженно сказала я и посмотрела прямо в глаза Эрику. И не успела толком хоть что-то сообразить, как оказалась лежащей прямо на ковре, а сверху надо мной возвышался Нортман, цепко сжавший одной рукой мое горло. «Дежавю, дежавю», - весело запели в моей голове девичьи голоса песенку из старого польского фильма с одноименным названием, который я видела много-много лет назад. Правда, мне не было так же радостно, как поющим девицам. Я второй вечер подряд ударялась со всей силы головой о жесткую поверхность и потом лежала под мастером Нортманом, и мы при этом, как ни банально прозвучало сейчас мое заявление, вовсе не занимались сексом. И даже не планировали этого. А что может быть огорчительней для особы, имеющей в своем арсенале похотливый ген? Да практически ничего. - Эрик, немедленно отпусти девушку. А ты, волк, не делай глупостей и оставайся там, где стоишь. - Абсолютно спокойно без всякой угрозы произнес Годрик. Но от звука его голоса у меня по спине пробежали мурашки, а больную и без того голову стянула, словно металлическая сетка, ноющая боль. Я услышала недовольное рычание Грега и мысленно взмолилась, чтобы он не вздумал ввязаться в нашу с мастером драку. Рука Нортмана неохотно разжалась, и я смогла наконец-то вздохнуть полной грудью. Не скрывая своего глубочайшего разочарования, вампир встал с пола и отступил на пару шагов от меня. Грегор тоже сделал несколько шагов и оказался за спиной у Эрика. Я же проявила все благоразумие, на которое только была способна, и, не делая лишних движений, не спеша села. - Теперь, когда вы оба готовы к диалогу, можете продолжить беседу. Я же буду при вас исполнять роль рефери. И если ваш разговор вновь перейдет в стадию боев без правил, то я тотчас разведу вас в разные углы. И тогда вы оба точно окажетесь в кандалах в подвале, но уже в моем. И я сам стану учить вас хорошим манерам. – Голос Годрика по-прежнему оставался холодным и безразличным, но по появившимся в нем странным интонациям я поняла, что наши терки с Эриком кажутся ему очень забавными. Похоже, что магистр нашел себе игрушку на этот вечер и был этому безмерно рад. Я разозлилась и попыталась сказать, что не нуждаюсь ни в чьей защите. Что великий магистр может засунуть свои уроки вежливости, как и его дитя, себе же в задницу. Что я не собираюсь никого веселить в этом зале. Что я не скоморох и уж тем более не марионетка, но, к счастью, я не смогла этого сделать. Мое горло, в которое несколько секунд назад железной хваткой вцепился Нортман, сильно болело, и каждый новый вздох причинял мне страдания. Видя, что со мной что-то не так, Грег тут же оказался рядом. - Тебе плохо? Ты сильно ударилась? У тебя кружится голова? Может, отвести тебя к врачу? – Буквально засыпал меня вопросами вервольф, совершенно не обращая никакого внимания на присутствующих в зале вампиров. Я отрицательно качнула головой и через силу попыталась глотнуть. И мне это наконец-то удалось. - Мисс Стакхаус, вы можете говорить? - Задал мне вопрос Годрик. - Да, наверное, уже могу, - хрипло произнесла я. - Тогда объясните мне суть вашего визита в «Фанктазию». - Я пришла для того, чтобы поговорить с принцем Луизианы. - Я закашлялась. - О чем? - О его сыне. – Хрипло ответила я и потерла рукой саднящую шею. - У меня нет сына. - Упрямо заявил Нортман. - Ты ошибаешься, Эрик, есть. Дилан Нортман, так зовут этого несчастного юношу. - Меня бесило ослиное упрямство вампира, и я едва сдерживала свою злость на него. - Нет. И вот почему. Все вампиры, как я уже однажды объяснял тебе, госпожа федеральный маршал, создают себе подобных лишь из тех людей, которых по-настоящему хотели бы видеть своими детьми. Быть истинным создателем, отцом и другом - это вечное обязательство. Более глубокое, чем любая другая людская связь. И отречение вот от этого уже святотатство. И так как я не трахался бездумно с кем ни попадя и не соглашался на процедуру восстановления моей спермы и никогда не желал этого ребенка, то я имею полное право утверждать, что у меня нет сына. – Я посмотрела на Нортмана и поразилась выражению его лица. «Он, что, на самом деле верит тому, что говорит? Он, правда, не считает Дилана своим сыном?» - Этот простой вывод буквально взорвал меня изнутри. - О, да, конечно, намного проще и логичней взять и укусить уже взрослого, состоявшегося человека, абсолютно чужого тебе, вырвать его из любящей семьи и обратить насильно в свою вампирскую веру, чем растить ребенка с младенчества, проживая вместе с ним этапы его взросления и связанные со всем этим проблемы. Ты сам-то себя слышишь, Эрик? Ты отказываешься от того, кто является твоей точной копией, кто нуждается в понимании и сочувствии. В ком действительно течет твоя кровь. И ты предаешь свое истинное дитя каждым своим необдуманным словом. - Постойте, вы оба. Достаточно. Мне порядком надоела ваша бессмысленная болтовня. – Тоскливо вмешался Годрик в нашу перепалку. - Дитя мое, если тебя так тяготит этот твой человеческий ребенок, то я вполне мог бы забрать его к себе и взять на себя все обязательства по его дальнейшему воспитанию. - Я буду этому только искренне рад. И для тебя лично, мисс Стакхаус, повторяю: мне нет дела до Дилана. - Нет, вы не можете вот так буднично все решать за самого Дилана. Он живой человек и… - Я перешла на крик, потому что охрипший голос не мог передать силы моего возмущения. - Пока. - Ехидно уточнил Нортман. - Что? – не поняла я реплики мастера, но почти тут же сообразила, о чем идет речь. - Да, да, пока. И это самое "пока" может продлится еще несколько месяцев или даже лет. Мальчику нет еще и восемнадцати. А все живорожденные вампиры инициируются, как правило, именно после этого возраста, но никак не раньше и этот период неопределенности может продлиться аж до двадцати пяти лет. И поэтому пока жить во дворце, среди вампиров, ему точно не пристало. - И что ты предлагаешь? – Годрик первый раз за этот вечер задал вопрос по существу и посмотрел на меня серьезно. - Я хочу, чтобы Дилан переехал ко мне. - Что? Ты в своем уме? Он же неуправляем. Или ты, маршал, настолько отчаянно глупа, что не боишься проснуться однажды утром в обличье жабы? – С издевкой спросил меня Нортман. - Это все, что ты хотел мне сказать? – Ответила я Эрику, глядя на него исподлобья. - Соки, деточка моя, не делай глупостей. Хотя я прекрасно понимаю тебя, это ведь единственное, что ты делаешь качественно, но брать Дилана под свою опеку это уже слишком, даже для тебя... – Вампир не пытался скрыть своего пренебрежения ко мне. - Не про это сейчас разговор. Моя глупость - моя проблема. Я говорю в данный момент о том, что Лени в первую очередь просто обычный потерянный ребенок, который не так давно лишился своей матери и который горячо нуждается хоть в чьем-то участии. А так как у меня есть большой дом… - То в нем всегда найдется пустая комната для пары-тройки бедных сироток. Не так ли, Соки? – Произнес Нортман неожиданно ставшим резким голосом. - И, конечно, в твоей постели тоже есть теплое, а главное, свободное местечко. - Что ты хочешь этим сказать, Эрик? – спросила я огорченно. - Ничего крамольного. Лишь то, что ты с большим удовольствием станешь читать Дилану сказки на ночь, уложив его к себе под теплый бочок. - Во-первых, я незамужняя девушка и могу сама решать, с кем и когда мне спать, а во-вторых, ты не имеешь права говорить мне подобные вещи. Читать мораль тебе лично, Эрик, не к лицу. Не твое это. И да, вот еще. Я на самом деле далека от совершенства. Ведь я всего лишь наполовину человек и наполовину фейри и не могу понять смысла слова «любовь» так глубоко и проникновенно, как понимаешь его ты. Но… я именно тот несовершенный человек, в котором так нуждается твой сын. Потому что у меня есть душа, которая умеет страдать и сопереживать. И которая искренне хотела бы иметь рядом кого-то, кому я могу помочь и на кого всегда можно положиться. И главное, того, кому я смогла бы верить. - Я замолчала и внимательно посмотрела в холодные глаза Эрика. - И вот, пожалуй, еще кое-что из моих глупых откровений. – Совсем тихо добавила я. - Я, как ни странно это для тебя прозвучит, тоже знаю, что такое любовь. Это то, что заставляет мое сердце жить. То, что заставляет меня дышать. Любовь делает меня сильной. И благодаря этой силе я способна идти до конца, упрямо двигаясь навстречу к своей цели. И я не позволю ни тебе, Эрик Нортман, ни тебе, Годрик, сломать жизнь Дилану. Он останется в моем доме. И это больше не обсуждается. - Обсуждается и еще как, Соки. Мальчишка будет жить с тобой лишь в одном случае. – Нортман вновь пришел в ярость, и это было очень и очень плохо. Но я уже не могла остановиться. - Только не говори, что мне для этого понадобится окончательно упокоить тебя. - Вовсе нет. Мы заключим с тобой, госпожа федеральный маршал, договор об условиях пребывания моего сына в твоем доме. И ты должна будешь досконально соблюдать каждый его пункт. - Хорошо, если и тут ты не в состоянии отказаться от своих глупых интриг, то пусть будет по-твоему. Но я предупреждаю сразу, никаких пунктов о сексе. – Я упрямо вздернула подбородок вверх и уперла руки себе в бока. - Я напишу в нем все, что только пожелаю или сочту необходимым. Ты ведь готова пойти на любые жертвы ради спасения Дилана и его души. Не так ли? – Нагло спросил меня Эрик. - В таком случае, это будет низко даже для тебя, Нортман. Неужели ты на самом деле станешь спекулировать собственным сыном? Ах, да, я забыла, он же не сын тебе вовсе, а так, разменная монета в грязной вампирской игре. - Я не стала дожидаться ответа Эрика, а просто устало повернулась спиной к мастеру и пошла прочь из «Фанктазии». А следующим утром я уже получила официальное приглашение в казино на аудиенцию к принцу штата Луизиана для подписания договора.