Целая ночь

Лидия замирает у входа. Дверь, словно граница двух миров: ее прошлого, и, возможно, лучшего будущего. Она неуверенно жмется, переминаясь с ноги на ногу. Красивые платья так не привычны дурнушке Лидии. Эти вырезы, неудобные, длинные серьги, высоченные каблуки на которых не так уж легко удержаться. Что-то в самой Лидии изменилось с момента, когда приятная ткань приняла ее в свои объятия. И пусть этот вечер всего лишь последняя вечеринка перед тем, как каждый выпускник покинет уютное гнездышко Бейкон-Хиллса, она чувствовала себя так, словно сегодня ей вручат Грэмми. Ни больше, ни меньше. Но Мартин одергивает себя и уверено звонит в дверь. Дрожащими от страха пальцами. Едва стоя на ногах. Кусая пухлые, кроваво-красные губы. Уверенно. Да. На сегодня она уверенная и популярная Лидия Мартин. И кто бы что не сказал — она красавица. И она знает это. Чувствует. А когда открывается дверь осознает, что это не только ее личное наблюдение. Скотт МакКолл замирает в проходе. Он уже собирается отвернутся, но так и остается истуканом на месте. На его лице написано жуткое недоумение. Он как-то уж очень пошло окидывает девушку взглядом, и это задевает Мартин. В следующее мгновение она ослепительно улыбается, как будто так и должно быть. Ведь все под контролем. У нее все под контролем. — Привет, — продолжая улыбаться, говорит Лидия, понизив голос. — Так и будем стоять здесь? — Ты — Лидия Мартин? Кажется, она станет открытием этого вечера. Прикованные взгляды десятков ненужныхпарней. Взамен на то, чтобы ее заметил один единственный. Но даже на этот счет у нее есть запасной вариант продолжения вечера. Ей нужно стерпеть эти дурацкие вопросы, ухмылки и пошлые взгляды. Ради одного единственного взгляда. Необходимо до колющей рези в животе. До срывающегося пульса и через чур прерывистого дыхания. Скотт пропускает ее внутрь и тогда, Лидия надеется, что не упадет от смятения. Ощущение, будто она диковинный, незнакомый зверек, который заворожил всех вокруг. Здесь и первая красавица Эрика, здесь и улыбающаяся ей Эллисон, и жмущаяся в углу Кира. Джексон Уитмор оказывается с девушкой рядом в мгновение ока. Но у Лидии все под контролем. Потому, проблему «Уитмор» она устраняет под предлогом выпит. Она слишком умна для того, чтобы кто-то рушил ее семилетний план по захвату его сердца. Все в лучших традициях американской истории золушки-дурнушки. Только она приложила для этого слишком много усилий, чтобы теперь идти на попятную. Она теряется в толпе, едва Уитмор возвращается к столику у окна. Нужно только найти его. Найти. И… Действовать. Действовать согласно плану. — Кто мог подумать, — Эллисон встречает подругу теплой, обнадеживающей улыбкой. — Это моя Лидия? Так вот почему ты была «слишком занята, чтобы прийти на вечеринку»? Лидия виновата улыбается, сжимая ладонь подруги. Ей нужна опора. Ее поддержка или даже издевательства. — Ты уверена? Я имею в виду, это все здорово, ты взяла себя в руки, собралась с мыслями, но стоит ли делать это… столь поздно? Мартин слабо улыбается. — Сегодня или вообще никогда. Тем более, когда он поступает с Тейт в один университет. Тем более, если это последняя вечеринка в этом гадюшнике. — Тогда вперед, — подталкивает плечом Арджент, — самое время переходить к практике. Эллисон указывает пальцем куда-то в толпу. И Лидия уже знает, что он там. Она чувствует это на каком-то интуитивном, не подвластном объяснениям, уровне. Она уже знает во что он одет. Знает, что от него будет пахнуть духами Малии, но из этого скопления сладких ароматов, только она сможет отыскать колючий запах мяты и шоколада. Он пройдет мимо и не посмотрит на нее. Он не заметит ее затуманенного, влюбленного взгляда. Странной, глуповатой улыбки. Дрожащих пальцев, опухших от укусов губ. Не догадается и о том, что все эти семь лет она мечтала об одном только слове, взгляде, брошенным в ее сторону. Лидия Мартин была влюблена в него слишком сильно. — Стайлз, дружище, — Скотт хлопает друга по спине, — ты как обычно. — Кто-то очень долго собирался, — раздается тихий смешок Малии, —, но мы успели к самому интересному… Но Лидия плохо слышит последующую его речь. Что-то слабо кольнуло в груди. Сомнение и страх. Они в мгновения ока перешли от мыслей к руках, вызывая мнимую дрожь. Ужас, дикой стайкой птиц разносится по всему телу. Ее собственный план кажется ей самой дурацкой идеей за всю ее жизнь. Мартин не скрыть этого так скоро и она бросается прочь. Она слышит возглас Эллисон, но не оборачивается. Она не оборачивается и на улюлюканье парней, тихий свист. Лидия поднимается наверх, в поиске свободной, еще «не занятой» комнаты. Целующиеся парочки. Господи, о чем она только думала? Натыкаясь на недовольные возгласы пар Лидия, то и дело удивляется собственной тупости. Придумать сказку. Поверить в нее. Чтобы испугаться. Она врывается в комнату, срывая с себя туфли. Почему же не сработал план? Почему он провалился на самой последней стадии? Она мечется из стороны в сторону, как загнанный на охоте зверь. Логика собственного поступка убивала ее. Лидия приходит к одному неутешительному выводу. Некоторым мечтам не суждено сбываться. Но ответ был прост: она не была готова к тому, чтобы заговорить с ним. Чтобы посмотреть карие глаза и сказать что-то вроде: «Давай перепихнемься, чувак. Это ведь последняя ночь перед колледжем». Для ее чувств, каких-то через чур ранимых и невинных, это было слишком. И она остается наедине со своей разрушенной мечтой, амбициями, сломавшими ее, и слишком вызывающим платьем. Лидия падает на чужую кровать, забывая о своей брезгливости. Брезговать больше не чем, раз даже мечта всей ее жизни оказалась всего лишь пылью. Пылью разлетевшейся от первого порыва ветра. Она слышит возгласы, музыку, чужую радость этого вечера, а самой хочется провалится сквозь землю. Приближающиеся шаги, приоткрывшаяся дверь. Лидии так лень посылать кого-то нахрен, что она, даже не привстав, протягивает: — Занято. — В моей-то комнате? И на этот раз Мартин, словно подбрасывает на кровати. В полутьме она разглядывает знакомые, до каждой родинки, черты лица. Глаза светятся в полутьме. А на лице играет привычная ей ухмылка. Действовать согласно плану? Действовать согласно плану. План. У нее был план. Семилетний план, который рассеялся в одно мгновение ока. В горле становится ком, а вся ее напускная серьезность исчезает в темноте, подобно ее не сработавшему плану. — Эй, с тобой все в порядке? Господи, неужели кто-то опять пронес траву, — фигура приближается к кровати, чтобы сесть в нескольких сантиметрах от дрожащей Лидии. — Ты как? Первый раз попробовала, да? Но Лидия молчит. Ей становится даже смешно. Она готова рассмеяться в лицо Стилински. Неужто он принял ее за наркоманку? — Я бы принес тебе воды, но внизу только пиво. И как тебя угораздило, — неожиданно его рука ложится на ее оголенное плечо. — В следующий раз, будь с этим осторожней. Да. Надо быть с ним осторожней. Надо быть с ним осторожней. Только еще секунду она задержится на его губах. На глазах. На смешных, разбросанных по всему лицу родинках. Пусть он примет ее за наркоманку. В каком-то смысле она все же зависима от Стайлза. И это вряд ли лечится. — Могу посидеть с тобой, если хочешь. — А как же… — она с трудом кивает на дверь. Стайлз пожимает плечами. — У меня привычка следить за малознакомыми наркоманками. Страсть, как люблю этим заниматься. Лидия подавляет желание рассмеяться в полный голос. Пусть будет казаться, что она, хотя бы не буйно-помешанная наркоманка. — Как тебя зовут? Лидия снова и снова кусает губы. Она по-прежнему чувствует его руку на своем плече. И почему-то больше не ощущает дрожи. Почему-то страха тоже нет. Остается только … желание исполнить план. А план у нее был. Имя Лидии Мартин растворяется на губах Стилински. Она не ответит ему. Ни сегодня. Ни завтра. Она исчезнет из его жизни согласно плану. А пока… Пока у нее был план. И ночь. Целая ночь. Говорите, не суждено сбываться?