Упавшая звезда

Идти до дома от остановки было весьма приятно. Это место для меня новое, неизученное, так что по дороге в школу и из нее я должна как следует все осмотреть! Нам с отцом достался чудесный район: по обе стороны улицы стояли небольшие милые домики с красивейшими садами. Кое – где на участках стояли беседки, маленькие фонтаны, скамейки и столики. Здесь, как я думаю, можно бродить даже глубокой ночью: я чувствовала себя в безопасности, видя улыбающихся прохожих и слыша их приветливые речи. И хоть настроение мое было подпорчено визитом в новую школу, я чувствовала себя прекрасно. Дом наш выглядел весьма обычно, ничем не отличался от других, соседних. Но его окружение делало это место прекрасным, даже волшебным. Территорию ограждал кованый забор, выдержанный в стиле романтизма, с причудливыми узорами и острыми наконечниками. Он являлся чудесным дополнением ко двору, где росли яблони и были посажены клумбы с пестрыми цветками, чей прекрасный запах можно было уловить за несколько метров. К сожалению, так как был уже почти что конец осени, трава высохла и поблекла; яблони скинули свое пышное убранство, подставив оголенные ветки холодному ветру. Это слегка портило общую картину. Утешало лишь то, что скоро зима, а значит и весна не за горами, и я смогу насладится всем великолепием нашего двора всего через несколько месяцев. И вновь осень напоминает о себе: как только я ступила на вымощенную из камней дорожку, закапал крупный дождь, не давший мне закончить изучение двора. Я быстрым шагом направилась к дому, где над входом был навес, и еще раз обвела взглядом весь двор. Тяжело вздохнув, я начала открывать дверь и через секунду оказалась внутри дома. Здание было двухэтажным: на первом этаже была большая гостиная, кухня и ванная, а на второй был занят двумя спальнями и небольшой комнатой, которая будет служить отцу его личным кабинетом. Был так же и чердак. В некоторых комнатах уже стояла мебель, поэтому здесь было не так уж и пусто. Но обстановкой дома все равно нужно заняться, и я чувствую, что после школы и на выходных буду занята лишь этим. Пока мебель еще не привезли, я решила осмотреть чердак. Впервые я начала жалеть, что этот дом новый: обычно в тех домах, которые раньше были кем – то заселены, на чердаке хранятся какие -нибудь старые вещи прошлого хозяина, зачастую очень интересные штуки. Поднимаясь по короткой деревянной лестнице, я думала о том, что когда мы отсюда съедем, то я обязательно оставлю здесь ненужную мне, но интересную кому – либо другому вещь. Оказавшись в полной темноте, я достала телефон, чтобы осветить помещение, в котором я оказалась. И в самом деле тут было пусто. Осмотрев чердак в последний раз, я уже собиралась уходить, как неожиданно заметила в уголке что – то блестящее. Подойдя ближе, я увидела конверт, на котором лежал маленький кусочек белого стекла. Находка меня заинтриговала, что – то подсказывало мне, что там нечто интересное. Аккуратно взяв осколок, я положила его в карман кофты, а конверт взяла в свободную руку. Здесь что-либо изучать было трудно, поэтому освещая телефоном путь, я спустилась по лестнице на второй этаж и пошла в свою комнату. Сев на подоконник, я с интересом разглядывала конверт. На нем не было ни единой записи, не имени адресата, ни получателя. С замиранием сердца я распечатала его, готовясь увидеть содержимое. Но меня прервали. Привезли мебель, и мне пришлось отложить изучение найденного и спуститься вниз. К семи часам приехал отец. Выглядел он уставшем и недовольным. Спросив о причине такого его настроения, он с усмешкой спросил: - Первый день в школе и уже драка? Ставишь рекорды, Василиса. Хоть он и был недоволен, но я слышала нотки гордости в его словах. Конечно, все думают, что драка была из – за симпатии двух парней ко мне. Лучше бы так. Истинных вещей никто, кроме меня, Марка и Фэша, не знал. Да и не спрашивали, ссылаясь на то, что это все подростковое и прочее. Ага, если бы. Теперь мне придётся всегда быть настороже, ведь не знаешь, когда тебя в следующих раз прижмут к стенке. Отца, однако, сюда я впутывать не хочу: сама заварила кашу, сама ее и буду расхлебывать. Да и от Марка пока особых угроз нет, чтобы начать бить тревогу. Рано или поздно это бы все равно случилось, я лишь немного поспешила эти события. За вечер я так устала, таская мелкую мебель по дому, что совершенно забыла о конверте. Расположившись на диване в гостиной, я заснула крепким снов, позабыв не только о найденном на чердаке, но даже о том, что завтра мне придётся идти в школу. Утро встретило меня ливнем и ужасно сильным ветром. Отец уже уехал на работу, оставив мне два бутерброда и холодный чай. Быстро справившись с завтраком и одевшись, я побежала из дома к автобусной остановке. В транспорте меня чуть не задавили, людей было море. Пятнадцать минут я была прижата к окну одним тучным пассажиром, который занимал больше всего места. Вырвавшись из душного автобуса, я быстро направилась к школе, желая не опоздать на первый урок. Настроение было не очень хорошим с самого утра и мне сложно было это скрыть. Под горячую руку попал бедный охранник, который хотел мне помочь, а вместо этого получил кроссовкой по голове. Это было не специально, просто он подошел как раз в тот момент, когда прозвенел звонок, а я до сих пор не могла найти место, куда можно положить свою уличную обувь. Быстро извинившись, я побежала на самый последний этаж, где находился мой кабинет. Робко постучавшись, я аккуратно приоткрыла дверь класса и сразу же встретилась с тридцатью парами глаз. Глубоко вздохнув, я медленно вошла под пристальными взглядами новых одноклассников. Меня приободряла лишь добрая улыбка учительницы, которая, положив мне руку на плечо и все еще улыбаясь, громко произнесла: - Дорогой девятый класс, сегодня к нам присоединиться новая ученица. Меня, милая, зовут Марина Ивановна. А теперь представься пожалуйста ты. Ее голос был таким нежным и спокойным, а улыбка такой искренней и доброй, что во мне пропал весь страх и я с гордостью произнесла: - Меня зовут Василиса Огнева. Класс зашептался, изредка кто – то с хитрой усмешкой поглядывал на меня. От этого стало не по себе, и я вновь слегка сжалась. Марина Ивановна, не теряя времени, указала на единственное свободное место. Я почти дошла до своей парты, как вдруг остановилась. Прямо за мной сидел никто иной, как Маркус Ляхтич. Он смотрел на меня, не скрывая презрения и отвращения. Мне стало гадко от его взгляда, поэтому я сразу же села. Все молча наблюдали за мной, а я, опустив глаза, мечтала лишь о том, чтобы это все закончилось. Голос учительницы заставил меня прийти в себя. Подняв голову, я смотрела лишь на нее. Это была полненькая женщина, лет тридцати пяти с русыми волосами и прекрасными карими глазами. Взгляд ее был полон любви к каждому ученику. Одета она была в строгий костюм, состоящий из черным брюк, белой блузки и свободного черного пиджачка. Она воплощала в себе все качества идеального учителя: она замечательно выполняла свою работу, но при этом и не забывала о учениках. Казалось, она думала о каждом, о том, что ему сказать, чтобы не обидеть. Я полюбила ее с первого взгляда и была готова заткнуть каждого, кто сказал бы что-нибудь плохое о ней. Неожиданно кто – то толкнул меня легонько в бок. Эта была моя соседка, которую, казалось, я заметила только сейчас. Она улыбалась мне во весь рот и подмигнув, шепнула: - Не бойся, ты под моей защитой. И косо посмотрела на заднюю парту, где сидел Марк и его друг. Я что, похожа на ту, кого надо защищать? Ее слова больно кольнули по моему самолюбию, ибо я всегда считала себя сильной, способной постоять за себя. Но скажу, что Захарра, а именно так представилась мне девушка, понравилась мне. Ее смешные куцые хвостики и детский взгляд карих глаз, делали ее похожей на шестиклассницу, даже в ее движениях и голосе читалась детская беззаботность. Я невольно улыбнулась, смотря на нее, а потом снова посмотрела на учительницу. Та рассказывала о чем - то, и я с интересом начала слушать ее, изредка что – то конспектировала, да так и не заметила, как пролетел урок. На перемене я поближе познакомилась с Захаррой, точнее она со мной. Толком она о себе ничего не рассказывала, да и я не просила. Девушка была впечатлена историей о моих ежегодных переездах и о городах, в которых я побывала. Почти все перемены я провела за разговорами с ней, наблюдая за ее движениями и внимательно слушая, что она говорит. Я была так увлечена, что даже не обращала внимание на косые взгляды учеников, что проходили мимо нас, как и на их беседы, где говорилось обо мне. Это все казалось мне мелочным, но это только сейчас. Всю масштабность этой проблемы я поняла лишь выйдя из школы. Попрощавшись с Захаррой, я побежала на остановку. Холодный ветер бил мне в лицо, возвращая в суровую реальность, о которой я позабыла благодаря разговорам с новой знакомой. Казалось лишь теперь я ощутила всю остроту тех взглядов, которыми меня осыпали в школе. Но из – за чего? Неужели Марк такой популярный, что сумел настроить против меня всех учеников, кроме, конечно, Захарры. Неужели я нажила себе настолько опасного врага? Ох, Огнева – Огнева, когда же ты начнешь думать над тем, что говоришь незнакомым людям? И почему Захарра так яро хотела помочь мне? В голове столько вопросов, но не на один я не могу ответить. Оказавшись дома, я совсем поникла. Отца не было, и я почувствовала себя одинокой. Поднявшись наверх, я зашла в свою комнату, чтобы положить туда школьный рюкзак, как вдруг заметила на столе конверт. Былые чувства, что переполняли меня вчера, вернулись вновь, и я вмиг позабыла об усталости и грусти. Внутри конверта оказалась фотография и маленькая бумажка, на которой аккуратным почерком было написано всего два слова «Ты помнишь». Ничего не понимая, я взяла в руки фотографию и увидела, что это фото моего родного дома, где я жила на протяжении восьми лет. Я сразу вспомнила маму, мою любимую маму, чья жизнь продлилась слишком мало, чей образ почти исчез из моей головы. По щекам потекли слезы, в груди защемило, стало трудно дышать. Я медленно опустилась на пол, все еще не выпуская из рук фотографию. Я поняла, что если сейчас не остановлюсь, то это все перерастет в истерику. Шаря свободной рукой в кармане кофты, чтобы найти платок, я наткнулась на что – то острое. То был тот самый осколок, прилагавшийся к конверту. Но при чем тут стекло и мой дом? Что имеет ввиду отправитель под словами «ты помнишь». Неужели кто – то сыграл со мной злую шутку, дабы я вспомнила о матери, о самом любимом мною человеке, который так рано ушел из жизни. Еще раз посмотрев на фото, я заметила на нем маленькую черную фигурку, убегавшую к полю. Это была я.