Предрассветные сумерки

Все три дня стая и племя кормило меня своей кровью, пытаясь вытащить с того света. Они приходили ко мне справиться о моем самочувствии, они все так волновались за меня, они очень тяжело переживали и боялись, что я обращусь в вампира. Каллены тоже проявляли постоянную заботу, Карлайл вообще все три свободных дня после дежурства в больнице провел у меня, и потом приезжал несколько раз проведать, Эсме была раза три, Розали тоже все три дня навещала меня, и даже Элис, Джаспер и Эммет не погнушались посетить квилетскую территорию, чтобы повидать меня. За это время я поняла, сколько у меня друзей, я была счастлива тем, что у меня очень большая и заботливая семья, я любила их всех и была им всем безмерно благодарна. Когда Карлайл вытащил трубку, и к вечеру я окрепла настолько, что смогла выйти на улицу, меня встретили с такой радостью, будто я выиграла олимпийские игры. В тот же вечер Сэм сделал мне на плече татуировку — такую же, как у них всех. Я теперь была не просто членом семьи, я окончательно прописалась в стае. А еще я поняла, что у меня теперь есть две самые близкие и дорогие подруги — Лея и Розали. Им было очень трудно мириться с присутствием друг друга, но ради меня они не стали ставить меня перед выбором. Это были самые классные девчонки, каких мне только приходилось встречать за свою жизнь, и я гордилась, что они были моими подругами. Немного огорчения доставил Эмбри. Я совершенно не хотела, чтобы этот чудесный человек переживал из-за меня, но изменить что-то было не в моей власти. Еще тогда, в день свадьбы Беллы и Эдварда, когда мы с ним сидели на берегу и разговаривали, я поняла, что с ним происходит. И раньше я слышала иногда его мысли, но они были еще редкими, поверхностными и не оформившимися. Но в ту ночь, когда мы сидели на поваленном стволе дерева у воды, он был настолько близко от меня, касаясь меня своим плечом и с трудом сдерживая себя от того, чтобы не обнять меня, я услышала, о чем он думает. Нет, он никогда не признался бы в этом ни мне, ни кому-либо другому, он боялся признаться в этом даже самому себе. Он считал это предательством по отношению к другу и кощунством по отношению к нашим с Джейком чувствам. Он никогда не позволил бы себе ни словом, ни делом встать между нами и попытаться заполучить меня. Это сидело глубоко внутри его очень порядочного и доброго сердца, и никогда бы не позволил он выйти этому наружу. Он считал это только своей проблемой и лишь размышлял, как ему с этим справиться. Почему именно тогда его мысли сформировались в четкий образ и стали яркими и сильными, я не знаю. Думаю, все это спровоцировало происшествие на свадьбе, ему было жаль меня, он осуждал Джейка и думал о том, что если бы я была с ним, он никогда бы не думал ни о ком, кроме меня. Просто тогда он провел со мной наедине слишком много времени, слишком близко ко мне, и пока мы разговаривали, мы слишком долго смотрели друг другу в глаза. А я уже начинала осознавать, что после моего обращения в Светлого Духа-Воина, как меня называли квилеты, у меня появился еще один дар, и был он не менее мощным и безотказным оружием, которое можно было использовать против кого угодно. Я вдруг обнаружила, что все, кто находится близко ко мне, чтобы слышать мой запах, чувствовать мое тепло, смотреть в мои глаза, вдруг начинали относиться ко мне, как к близкому, дорогому и любимому человеку. Я никогда не использовала его специально, и очень надеялась, что Каллены и квилеты приняли меня и были так расположены ко мне не только потому, что я, как Жан Батист Гренуй из «Парфюмера» Зюскинда, обладаю запахом Бога, чтобы каждый, уловив его, сходил с ума от всепоглощающей любви ко мне. Тогда, в ту ночь, я утеряла осторожность. Я была очень расстроена, и в тот момент, когда Эмбри, не отводя взгляда, смотрел в мои глаза, я не думала об опасности. Я думала о Джейке, о произошедшем на свадьбе, а Эмбри просто дал мне выговориться. Он с участием слушал меня, говорил утешительные и добрые слова, касался моей руки или плеча, и даже осмелился однажды убрать прядь волос, брошенную ветром на мое лицо, и когда я разула глаза от шор своих проблем, я поняла, что уже поздно. Но, несмотря на свои чувства ко мне, Эмбри очень не хотел, чтобы мы с Джейком поссорились и расстались, и не хотел он этого искренне, а не только на словах. Поэтому он и позвал меня на берег поговорить, чтобы успокоить, оправдать передо мной Джейка, а потом хотел поговорить и с Джейком, чтобы вправить ему мозги. Хотя вправлять было нечего. Я знала, что Джейк любит меня, но прошлого из души не выжечь каленым железом. Просто Джейкоб был слишком импульсивным и горячим, не всегда способным справиться со своей прямолинейностью. Он был прямодушен, для него не существовало нюансов. В его жизни было все либо черное, либо белое, и он не всегда видел черту, через которую иной раз переходить было недопустимо. Я понимала, что он больше не любит Беллу, что меня он любит гораздо сильнее, ярче и глубже, чем когда-то любил ее, и что против Эдварда и его семьи он уже не имеет почти ничего. Но нельзя было исключать и того момента, что его негативное отношение к вампирам для него после превращения было не то, чтобы естественным, это было его прямое предназначение — уничтожать и ненавидеть их на уровне подсознания и инстинктов. Он честно старался, но смирить свое естество было для него трудно, практически невозможно, как невозможно хищника заставить питаться травой. Может быть, и я была не права, что психанула из-за этого, мне просто стало обидно, что он никак ни научится не лезть не в свое дело, относиться спокойно к вампирам, оставить Беллу в покое и вообще перестать думать о ней. И это было моей ошибкой — после того, кем стала я, кем стал он, кем стали все Каллены и молодые квилеты, в какой мир мы все погрузились безвозвратно, мне давно пора было понять, что никто из нас не имел больше права на обиду. Многие вещи теперь, которые происходили с нами и которые мы делали, были продиктованы необходимостью выживания или нашим предназначением. И если в прошлой жизни мы могли сами за себя решать, можем мы быть такими или нет, то теперь у нас не было выбора, мы должны были быть такими, какими нас сделала судьба. И, по прошествии времени, пока я лежала в кровати и купалась в заботе моего волка, я поняла одну вещь. Джейка невозможно было заставить искренне любить вампиров и доверять им безоговорочно, забыть Беллу и никогда больше не общаться даже как с другом, научиться вести себя хладнокровно, как английская королева, скрывать свои чувства, перестать быть борцом за справедливость и защитником слабых… Он такой, и его не изменить. Да и зачем менять? Истинная любовь заключается в том, что ты принимаешь любимого таким, какой он есть, со всеми его достоинствами и недостатками, со всеми его странностями и прелестями. А перевоспитывать, дрессировать и ломать под себя глупо и нечестно. Или ты любишь его таким, какой он есть, или, если тебя что-то не устраивает, отпусти его и ищи того, кто будет устраивать тебя полностью. Он был вот такой — горячий, безрассудный, вспыльчивый, кидался всем на помощь, даже если его об этом и не просили, бескомпромиссный, но, в то же время, очень заботливый, нежный, светлый, благородный, искренний, открытый, бескорыстный, бесстрашный и честный, и я полюбила его таким. А он полюбил меня, и при этом совершенно не стремился переделать меня под себя. Он просто безоговорочно принимал меня такой, какая я есть. Со всеми моими способностями, с моей непонятной сущностью, с моими темными и светлыми сторонами, с моими тараканами и проблемами, так почему же я должна была требовать от него чего-то другого? Время, проведенное вместе после моей болезни, пошло нам обоим на пользу. Каждый из нас сделал для себя какие-то выводы, и от этого мы стали друг другу еще дороже. Джейк столкнулся с тем, что мог потерять меня, не как-то теоретически, а по-настоящему, потом я узнала, через какой ад переживаний и страхов ему пришлось пройти. Да и я, ощущая свое превращение, из последних сил старалась выкарабкаться на свет, и душа моя кровавыми слезами обливалась от страха. В принципе, я теряла после превращения только свой статус светлого Ангела, я превратилась бы в темного демона, и продолжила бы свое существование кровопийцы. Но я поняла, насколько сильно я люблю Джейка, его семью, его стаю, и что я могу потерять, если я обращусь в вампира. Да, Каллены чудесные, и они бы с радостью приняли меня в свою семью, но это означало бы, что я навсегда теряю Джейка и своих друзей волков. Я знала, как страдал бы Джейк, потеряв меня, и как страдала бы я, потеряв его. Я представляла, как мы, издалека глядя друг на друга по разные стороны границы, слышали бы боль наших сердец и мыслей, тянулись бы друг к другу всем сердцем, мучительно оттягивая миг, когда придется отвести глаза друг от друга, но волк должен был нести свою службу, а я убегать от его клыков. Это я уже потом узнала, что Джейк, пройдя все семь кругов ада за те три дня, что смотрел, как я обращаюсь, переломил себя окончательно. Он был готов принять, любить меня и жить со мной бок обок, даже если бы я обратилась в совершенного вампира, что вообще представить даже невозможно — оборотень, предназначенный уничтожать вампиров, влюбленный в него до смерти. И тогда, стоило мне услышать все это, я решила для себя одно — что бы ни случилось, как бы Джейк ни вел себя и каким бы невоспитанным он ни выглядел среди интеллигентных и утонченных вампиров, я пойду за ним куда угодно. И пусть я лишусь таких прекрасных друзей в лице Калленов, но чтобы не провоцировать моего волка и не заставлять его постоянно переламывать себя, я готова быть только с ним, даже если мне придется отказаться от дружбы с вампирами. Думаю, Каллены бы поняли и простили меня. Прошел месяц. Мы с Джейком были неразлучны. Я уговорила мальчишек не бросать школу, и они пошли в десятый класс, а я возилась в гараже, чтобы подзаработать. Дела шли неплохо. Отец Джейка наладил сбыт отремонтированных машин через своего приятеля, и раз в две недели в нашу копилку падали деньги. На аэрографию ко мне стали приезжать даже из окрестных городишек — Бивера, Пидмонта, Хоквима и Секвима, и даже из Порт-Анджелеса. Пока Джейк, скуля и возмущаясь, сопротивляясь всеми фибрами души и делая слабые попытки отбрыкаться, отсиживал положенные часы в школе и потом дома готовил уроки, я по уши в масле и краске торчала в гараже и получала от этого удовольствие. Время от времени мы заглядывали к Калленам, иногда выбирались куда-нибудь, например в кино или погулять в город, как это делают обычные молодые люди. И после месяца совершенно безмятежного существования, когда, казалось бы, больше ничего не предвещало неприятностей и беспокойств, когда мы снова привыкли к спокойной, размеренной жизни, в которой мы находили свои маленькие удовольствия, Билли сказал, что ему звонил его друг шериф Чарли Свон. Как оказалось, Белла и Эдвард вернулись из свадебного путешествия, но Белла не выходит из дома Калленов и ему не позволяют увидеться с дочерью, поскольку она там подцепила какую-то тропическую заразную болезнь. Буквально за несколько дней перед этим мы сидели с Джейком в гараже, он уже закончил с уроками и помогал мне. Мы болтали о том и о сем, и разговор коснулся Беллиного превращения. Мы вдруг подумали о том, какую же историю Белла и Эдвард представят родителям Беллы и всем ее друзьям после того, как она станет вампиром? Джейк ставил на то, что Эдвард приедет убитый горем и скажет, что Белла утонула в океане, или придумает какую-нибудь катастрофу, причем Джейк был готов биться об заклад, что Каллены не остановятся даже перед тем, чтобы устроить настоящую авиакатастрофу, чтобы все выглядело правдоподобно, и что хоронить будут закрытый гроб. Я же думала, что скорее всего ничего подобного не случится. Белла с Эдвардом решили все сделать после того, как они якобы уедут учиться в Университет в Дартмут. А если уже все случилось, они придумают что-нибудь более прозаическое. Узнав о звонке шерифа Свона, Джейкоб конечно сразу же сказал отцу: — Па, ну понятно, какая там тропическая болезнь. Он обратил ее, и теперь они ее прячут. Честно говоря, я разочарован, я думал у них более богатая фантазия — байка про тропическую лихорадку для такого случая слабовата. Белла будет грызть все, что движется, гораздо дольше, чем лечится болезнь, и рано или поздно Чарли все равно захочет повидаться с дочерью и приедет к Калленам. Я думал, они придумают что-нибудь покруче, например, что она вообще погибла, чтобы отец никогда больше не увидел ее. — А у тебя наоборот слишком буйная фантазия, — рассердился Билли, — может, так было бы и правильнее, а ты не подумал о том, что придется пережить Чарли, если он узнает, что его дочь погибла? — Ну, рано или поздно ему все равно придется свыкнуться с тем, что он ее потерял, потому что она все равно не сможет с ним общаться, — пожал плечами Джейк. — Ну почему, Каллены же могут маскироваться и вполне комфортно чувствуют себя среди людей, если даже они ходили в школу, а Карлайл работает в больнице. И хоть люди и судачат о каких-то странностях, однако же лечатся у него и общаются с его детьми, — возразила я, — Скорее всего Белла так же адаптируется и будет преспокойно навещать своего отца в пасмурную погоду, тем более, он особой внимательностью не отличается. — Не забывай, солнышко, что Беллз довольно длительное время будет бешеная, как черт, вспомни ублюдков из Сиэтла, — обнял меня за плечи Джейк, — и пока она научится себя контролировать, пройдет очень много времени. Я думаю, может пройти несколько десятков, а может, и сотен лет, Джасперу ведь до сих пор трудно справляться. — Джаспер только недавно стал вегетарианцем, — улыбнулась я, — поэтому ему еще трудно, а если они Беллу сразу посадят на «морковку и сою», может она быстрее научится. И потом, вспомни, что я вообще не получила этого периода привыкания, я сразу после обращения могла запретить себе убивать людей. Может быть, она тоже сразу проснется с мозгами. — Ты не сравнивай, — покачал головой Джейк, — ты не вампир. У вампиров у всех всегда все происходит по одной и той же схеме, и исключений не бывает. Первое время они ой какие дурные! А ты другая, мы таких вообще раньше не встречали и даже не слышали о таких, и кто знает, если бы таких было много, можно было бы сравнить. Может, для таких, как ты, это тоже привычная схема — без ломки. К тому же, у тебя кровь вызывает отвращение, так же как и мысль об убийстве, это все твоя ангельская сущность. Вампиры — совсем другое дело, для них кровь — наркотик, наслаждение. — Вот чем гадать, лучше бы сходили туда и проведали их, а заодно узнали бы, в чем там дело, — сказал Билли, — может быть, Белла действительно просто что-то подцепила с ее-то везучестью. — Ага, — насмешливо скривился Джейкоб. Тем не менее, ему самому было любопытно узнать, превратилась Белла уже или нет, и если превратилась, то что она сейчас из себя представляет. Днем нас позвали на совет стаи, как это называлось у волков. Вопрос стоял риторический — если Белла уже обращена, то по закону получается, что Каллены этот закон нарушили — в договоре было закреплено, что волки не трогают соседских вампиров ровно до тех пор, пока хоть один из них не укусит человека, не важно, обратит он его в вампира или просто пообедает. Но если жертва сама выбирает этот путь, считать ли ее тогда жертвой, и что в этом случает делать, в договоре ни слова сказано не было. Понятное дело, когда заключался этот договор, бедным квилетам и Калленам даже и в голову не могло прийти, что столько десятилетий спустя на их голову свалится Белла Свон, которая перебаламутит и тех, и других, да еще умудрится по собственному желанию вытребовать обращение в вампира, так что несчастному Эдварду, честно соблюдающему закон, придется специально его нарушить, что может быть опять чревато войной. Впрочем, особых выпадов в сторону Калленов я в воздухе не уловила, квилеты, связанные теперь если не крепкой дружбой, то хотя бы добрососедскими отношениями с вампирами, и сами не очень-то хотели предъявлять ультиматум и развязывать вражду. Худой мир всегда лучше хорошей вражды, и спокойная жизнь была выгодна и той, и другой стороне. К тому же, квилеты понимали, что битва с этими опытными вампирами будет не такой простой, как с новообращенными из Сиэтла, и никто не был готов потерять кого-нибудь из братьев. Да и после того, как мы бились плечо к плечу, сколько сил и заботы приложил Карлайл к спасению сначала Джейкоба, а потом и меня, неужели они могли отплатить за добро черной монетой? В конце концов, стая и старейшины решили закрыть глаза на обращение Беллы, да и вообще решили переговорить с Калленами о редактировании договора с пересмотром условий и границ. После собрания мы с Джейком отправились навестить Калленов. Джейк посадил меня сзади на мотоцикл и понесся между деревьями на грязную дорогу. Когда мы добрались уже почти до дома Калленов, я вдруг услышала их мысли. Тревожные, спутанные, торопливые, беспокойные. И мысли Беллы. Схватив обрывочные мысли за хвостики и связав все воедино, я уже знала, что нас ждет, стоит нам переступить порог дома Калленов. Я была потрясена настолько, что остолбенела и даже отпустила руки, обвивавшие торс Джейка. Сказать Джейкобу сейчас о том, что я узнала, было равносильно тому, чтобы сбросить его на полном ходу с мотоцикла. Я сглотнула и решила потерпеть до того момента, когда мы хотя бы остановимся и окажемся на земле. Я снова обняла его, прижавшись к его спине. То, что происходило за стенами дома, было ужасным, невозможным, непоправимым, и как Джейкоб отреагирует на все это, я даже представить не могла. Когда Джейк затормозил у парадного входа Калленов и мы слезли с мотоцикла, я коснулась его плеча и произнесла: — Джейк, я должна тебе кое-что сказать, прежде чем мы войдем в дом. — Не волнуйся, милая, — улыбнулся Джейкоб, обнял меня и чмокнул в нос, — Белла в прошлом, и что бы с ней не случилось, и что бы она не вытворила, я буду нем, как рыба. Я не причиню тебе боли, тебе больше не придется переживать, что твой парень так беспокоится о чужой девушке. Я клянусь тебе, милая, меня больше ничего не касается. В конце концов, она теперь член их семьи, и если она уже вампир, значит, так тому и быть. Просто интересно посмотреть, какая она теперь? Обещаю, что бы я там не увидел, я приму это и буду держать себя в руках. — Джейк, боюсь, что как бы ты себя морально ни готовил, к такому ты вряд ли готов, — пробормотала я. — Что там еще такое? — настороженно спросил Джейк, — Она уже обращена, да? И теперь, как обычный новорожденный, рычит, царапает ногтями двери и просится наружу, чтобы убить кого-нибудь? Знаешь, я примерно так себе это и представлял. Ужасно, конечно, видеть своего друга в таком состоянии, но думаю, через какое-то время она повзрослеет и станет такой же обаяшкой, как и все Каллены. Я покачала головой, сжала его руку и сказала: — Поклянись, что чтобы ты сейчас ни узнал, что бы ни увидел, ты не станешь устраивать скандалов и рваться в драку. Ситуация настолько ужасна, что они сами в шоке. Они растеряны, они страдают и не знают, что делать. — Они убили ее случайно при обращении?! — вскричал Джейк, глаза его потемнели. — Нет, она жива, и она даже не обращена. Я не знаю, как тебе это сказать. Я думаю, Белла сама должна это сделать. Дело в том, что я не знаю, возможно она захочет скрыть это от тебя, и я не стану выбалтывать заранее. Просто держи себя в руках, иначе нам лучше сразу развернуться к дому и не бывать здесь как минимум полгода. — Рейн, милая, ты пугаешь меня, — пробормотал Джейк. В этот момент дверь распахнулась, и на пороге показался Карлайл. Как ни странно, лицо его было несколько смущенным и растерянным. — О, Рейна, Джейкоб! Очень мило, что вы решили навестить нас, но… сейчас несколько не лучшее время… Белла больна… может как-нибудь в другой раз? Я слышала мысли Карлайла — если бы я была одна, он бы впустил меня, несмотря на то, что я уже считалась из семьи волков, все же я была для них всегда желанным гостем, даже в такой дичайшей ситуации. Они воспринимали меня если не членом их семьи, поскольку я сама от этого отказалась, то хотя бы ближайшим родственником. И, хотя они всегда относились к Джейкобу терпимо и даже дружелюбно не смотря на его несдержанность, сейчас его в этом доме видеть не хотели. — Я уже в курсе, Карлайл, — проговорила я, — И Джейк постарается вести себя не очень… ммм… шумно. — Джейкоб, входи! — раздался крик из глубины дома. Это был голос Беллы, сердитый, капризный, как всегда с интонацией «Я так хочу!», но в то же время болезненный и надломленный. Карлайл вздохнул и распахнул дверь. Мы вошли. Сейчас в комнате было пусто, только белый диван, вокруг которого стояли все Каллены в напряженном ожидании. Я взяла Джейкоба за руку и с силой сжала пальцы. Что бы ни случилось, я буду держать его до конца, даже если он обратится, я буду сжимать его огромную лапу, чтобы он не мог броситься, чего бы мне это ни стоило. На диване лежала Белла, накрытая пледом. Она выглядела как труп недельной давности, зеленая, с кругами под глазами, с грязными спутанными волосами, свернутыми в небрежный пук, выгоревшая и истощенная, словно ее спасли из вьетнамского плена. Мне стало так жалко ее, что я чуть было не отцепилась от Джейка и не бросилась к ней, чтобы обнять ее и попытаться снять ее боль. Но я не была уверена в том, что сейчас может вытворить Джейкоб. Общая обстановка начала нервировать его. Он пока не понимал, что происходит, и от этого ему было еще хуже. Он и так с трудом переносил общество вампиров и запах, царивший в доме, и как бы он хорошо ни относился к ним, он не мог приказать своему желудку не скручиваться в тугой узел каждый раз, когда запах обжигал его ноздри, а теперь еще он своим волчьим чутьем ощущал атмосферу боли, страха, страданий и паники. Но тут Джейк встретился глазами с Эдвардом и те мысли, которые вдруг заполнили его голову при взгляде на мужа Беллы, заставили меня оторвать глаза от Беллы и перевести их на Эдварда. Его глаза горели безумным огнем, а мысли были настолько агонизирующими, что казалось, боль кровью сочилась и капала из каждой. В его голове творился ад, он винил себя во всем, но главное, что я поняла — он не хотел всего этого так же, как и все Каллены. За исключением Розали. Моя подруга, крутясь около Беллы и подавая ей тазик, в который ее тут же стошнило, делала мне знаки глазами, что ей надо поговорить со мной. Я кивнула, хотя, в принципе, то, о чем она хотела мне сказать, я уже примерно услышала из ее мыслей. Мы подошли к Белле. — Как хорошо, что вы пришли навестить меня, — проговорила она, слабо улыбаясь. — Что с тобой, Беллз? — в ужасе спросил Джейк, — Значит, это правда? Ты больна? Я думал, тебя уже обратили и просто прячут тебя… Что с тобой, подруга? Ты даже в медовый месяц нормально повеселиться не можешь! Он пытался шутить, но в голосе его была тревога. — Как раз наоборот, я слишком хорошо повеселилась, — так же слабо пошутила Белла, — Розали, помоги мне встать. Розали недовольно посмотрела на Джейка, но помогла Белле. Когда одеяло с нее упало, и она предстала во весь рост перед нами, я вцепилась в руку Джейка обеими руками. Джейкоб дернулся, уставившись на нее. — Джейк, ты обещал, сейчас никак нельзя, ты понимаешь? Сейчас не время устраивать сцены, — дернула его за руку я, — Нет времени на это. Сейчас и так все плохо и слишком сложно, чтобы ты имел право на поблажки! — Черт… — только и выговорил ошеломленный Джейк, потом погладил большим пальцем мои пальцы, сжимавшие его, и пробормотал, — Все нормально, Рейн, я в порядке. Да, я предвидела, что Джейкоба это ошеломит настолько, что он может и не удержать себя в руках. Но Джейк сдержался. Он молча смотрел на Беллу. Она совсем отощала, но ее гигантский живот, уродливо раздутый, был ужасен. Он не выпирал аккуратным шариком, как если бы она носила человеческого ребенка, он был чудовищно огромный. Сама Белла была на крайней стадии истощения, то, что находилось в ней, убивало ее. — Но ведь мы видели тебя всего месяц назад! Ты не можешь быть беременна! Так сильно беременна… — пробормотал Джейк. Белла вздохнула и развела руками, потом с помощью Розали улеглась опять. Эдвард все это время только ползал на коленях около дивана, мучительно мычал и клал свою голову Белле на колени. Маленькая Белла стойко переносила свои страдания и еще и умудрялась утешать перепуганного и страдающего Эдварда. Я почувствовала, что шок Джейка постепенно отпускал, и я посмотрела ему в глаза. Он сглотнул и кивнул мне, что означало, что он держится нормально. — Я всегда знал, что ты убьешь ее, — отрешенно пробормотал он, глядя на Эдварда. — Джейкоб, можно поговорить с тобой? — произнес Эдвард и с такой мукой взглянул на него, что Джейкоб как-то сразу опустил плечи и обмяк. Даже мой волк, не обладающий большим терпением и эмоционально неустойчивый, и то вдруг понял, что Эдвард страдает сейчас не меньше самой Беллы, а может быть даже и больше. — Идем, — сказал Джейкоб. Эммет и Джаспер на всякий случай подобрались поближе к ним, но Джейк посмотрел на них и сказал: — Успокойтесь, драки не будет, — и вышел вслед за Эдвардом. — Вы не могли бы все выйти ненадолго, нам надо поговорить втроем с Беллой и Рейной, — попросила Розали оставшихся. Все молча вышли. Я подошла к Белле, Розали присела у нее в головах, я присела в ногах. — Очень больно? — спросила я ее. Белла кивнула и задрала майку, показывая мне свой живот. Он был весь в синяках, видимо плод долбил ее изнутри с такой силой, что снаружи выступали кровоподтеки. Я приложила руки ей к животу. — Сейчас будет немного полегче, — пообещала я. — Рейн, — начала Розали, — нам нужна твоя помощь. — Я уже поняла, — кивнула я. — Они все не хотят появления этого ребенка, — сказала Белла, — Даже Эдвард ненавидит его за то, что происходит со мной. И как бы я не объясняла, что хочу этого ребенка, люблю его и не могу от него отказаться, они не понимают. Я боюсь, что они накачают меня и вытащат его оттуда, пока я сплю. Розали постоянно охраняет меня, но я все равно боюсь. — Не бойся, они никогда не сделают этого без твоего желания, — успокоила ее я, — они просто очень боятся за тебя, они боятся, что ты не выдержишь всего этого, они боятся потерять тебя. Но они никогда не сделают это против твоей воли. — Понимаешь, я не могу отказаться от этого ребенка, ни при каких условиях, — горячо заговорила Белла, — Ты понимаешь? Это будет ребенок Эдварда, а потом, когда я стану вампиром, я никогда не смогу этого. Я уже смирилась с тем, что у меня никогда не будет детей! Это счастье, что так все случилось! — Я понимаю, — кивнула я. Она очень изменилась. Еще недавно я бы сказала, что она легкомысленная капризная девчонка, но сейчас на меня смотрела повзрослевшая мудрая женщина. Ради того, чтобы подарить жизнь своему ребенку, она была готова пожертвовать своей. — Ты поможешь нам? — спросила Розали, — Это же чудо, как можно отказаться от этого? — Но ведь она может погибнуть, она может не доносить, плод убивает ее, а уж сами роды точно не переживет! — с сомнением сказала я. — Мы уже все придумали, — сказала Белла, — как только я начну умирать, они вытащат его и Эдвард обратит меня. Главное, успеть, пока я не умру совсем. Поэтому ты нам нужна. — Если бы ты во время родов так же, как тогда с Джейка, снимала с нее боль, чтобы она не умерла раньше от болевого шока, тогда может все получиться, — сказала Розали. Я подумала. Судьба дала Белле то, чего никогда не будет ни у меня, ни у Розали. Маленького любимого существа, растущего на твоих глазах, продолжение тебя и твоего любимого мужчины… Неужели можно отказаться от него, даже если это приносит ни с чем не сравнимые муки? Вынести их трудно, практически невозможно, но оно того стоит. Я согласилась. Я знала, что я соглашусь еще у входа в дом Калленов. — Девочки, какой у нас расклад, если придется драться? — спросила я. — Эммет на моей стороне, он не даст на меня напасть. Эсме тоже, она понимает, на что идет Белла, но она тоже женщина, у которой никогда не будет детей, даже если ей пришлось бы вынести в тысячу раз больше страданий. Элис и Джаспер пока не определились. Эдвард и Карлайл, я думаю, пошли бы на то, чтобы усыпить Беллу и сделать аборт, но они не знают, что делать со мной. Джейк, я думаю, готов меня порвать в клочья, и конечно, он будет на стороне Карлайла и Эдварда, — сказала Розали. — Ага. Значит, нас четверо — Белла не в счет — их трое, и двое в нейтралитете, — почесала я макушку, — Как думаешь, если дело дойдет до драки, на чью сторону встанут Элис и Джаспер? — Не знаю. Джаспер, скорее постарается всех утихомирить. А вот Элис… Не уверена, что она не окажется более практичной и не встанет на сторону Эдварда, поскольку любит Беллу и не хочет ее смерти, — задумчиво сказала Розали. — Если она присоединится к Эдварду, значит, Джаспер не покинет ее и тоже будет с ними. Остается только надеяться, что вряд ли Карлайл пойдет против Эсме. Ну, во всяком случае, нас четверо, и их пятеро. Ну что ж, расклад вполне приемлемый, — улыбнулась я. Внутри у меня все сжалось. — Рейна, и ты готова драться против Джейкоба?! — севшим голосом прошептала Белла, глядя на меня вытаращенными глазами. — Я очень надеюсь, что дело до этого не дойдет. Но если они попытаются силком нас убрать, а тебя усыпить, то… — начала я, и на глазах Беллы показались слезы. — Вот опять… Как всегда… Столько людей из-за меня страдает! Я гублю все, к чему прикасаюсь! Вот теперь семья расколота надвое, а ты должна драться со своим любимым! — Успокойся, Беллз! — грустно сказала я, — Я не думаю, что все будет так плохо. Но если так будет, что ж… Ты должна выносить и родить, и это намного важнее, чем кучка бесполезных бесплодных мертвяков, перебивших друг друга ради новой жизни. Когда он родится, у него будет душа, он же все-таки будет живым, наполовину человеком, и это главное. А мы, если не поубиваем друг друга, а так, чуть потреплем, то ничего страшного не случится. Потом, когда ты родишь, я надеюсь, они поймут. — Ты останешься с нами? — спросила Розали. — А у меня есть выбор? — абсолютно спокойно и лучезарно улыбнулась я. Внутри меня полыхал огонь. Джейк не останется здесь. Он даже редкие визиты с трудом воспринимал, он никогда не сможет жить здесь… И он, судя по его первоначальному состоянию, вряд ли одобрит то, что я выбрала сторону Беллы и Розали, он тоже, как и Эдвард, понимает, что плод убивает Беллу. И, как и ее муж, не мог понять, как Белла сознательно может идти на это. И не сможет понять, почему мы, по его мнению, желаем Белле смерти. И может быть, он даже подумает, что я делаю это из мстительной ревности, как Розали из ненависти к Белле. Вряд ли он поймет, что это очень важно для Беллы, и очень важно для нас. Сейчас мы, забыв про натянутые отношения, как семья кошек, оберегали самку, которая способна принести потомство в отличие от нас, а потом будем таскать его в зубах и вылизывать, пока Белла будет приходить в себя. Потому что у нас никогда не будет такого шанса. Потому что у Беллы его тоже потом никогда больше не будет. Возможно, это послужит причиной разрыва, если Джейк не поймет и уйдет отсюда. Возможно, это даже послужит причиной разрыва с квилетами, которых я считала своей семьей. Возможно, даже после того, как Белла родит, ее придется обратить, она станет дикой и голодной, ничего не соображающей вампиршей, и нам с Розали придется спасать ребенка от его же сумасшедшей мамаши, и сколько это продлится, пока она научится быть такой же, как Каллены, никому не известно. И возможно, по прошествии времени, когда я буду уже не нужна ни Белле, ни ее ребенку, ни Розали, меня уже не примут обратно в стаю, и Джейк не захочет видеть и прощать меня. И наверняка мне придется тогда остаться здесь, в семье вампиров, но к чему им я, если у них у каждого есть пара, я буду только вечным укором для Беллы, что из-за нее и ее ребенка я осталась одна. Правильным тогда будет просто уйти, уйти далеко, где мысли Джейка будут для меня не слышны, где воспоминания будут постепенно отпускать меня, где есть еще кто-то, кому нужна моя помощь. Внутри меня все горело и крутило от боли и страха, но я спокойно и ободряюще улыбалась Белле. Ей нельзя волноваться. В этот момент я услышала разговор Джейкоба и Эдварда, они были достаточно далеко, чтобы их слышать. Но я слышала. Они, видимо, подошли ближе к крыльцу, поэтому я случайно поймала их. Эдвард был в такой степени отчаяния, что пошел даже на такой разговор: — Ты можешь предложить ей то, чего она хочет. Меня сейчас ничто не волнует кроме того, что бы оставить ее в живых. Если она хочет ребенка, она может его иметь. У нее может быть хоть дюжина детей. Все, что она пожелает, — он сделал паузу перед решающим выпадом, — У нее могут быть щенки, если это то, что ей нужно. — Все что угодно, лишь бы не это! — зашипел он прежде, чем Джейк пришел в себя, — Лишь бы не то существо, что высасывает из нее жизнь, в то время как я стою там, совершенно беспомощный! Наблюдать, как она чахнет, изнывая от отвращения. Смотреть, как она умирает, — он дышал быстро и прерывисто, будто кто-то ударил его под дых, — Ты должен открыть ей глаза, Джейкоб. Меня она больше не будет слушать. Розали вечно рядом с ней, обнадеживая, питая безумными надеждами. Защищая ее. Нет, защищая это существо, жизнь Беллы для нее ничего не значит. — Ты и вправду спятил. Она никогда не будет слушать такое… — Попытка. Уже нечего терять. Как это может повредить? — Извини, Эдвард, — глухо сказал Джейкоб, — если бы ты предложил мне это еще весной, я бы счел тебя сумасшедшим, но идея показалась бы мне очень соблазнительной, хотя и ужасно постыдной и неправильной. Но теперь я не смогу этого даже ради Беллы. Как бы я ни хотел отговорить ее, как бы ни хотел помочь ей и облегчить ее страдания, но то, что ты предлагаешь — этого я не смогу и не буду. Исправляя твою ошибку, я могу совершить свою непоправимую. Я вижу, тебе сейчас совсем хреново, и я тебя понимаю, ты сейчас думаешь только о Белле, и я бы на твоем месте тоже думал бы только о Рейн. Но даже в таком состоянии ты не должен забывать, что я обручен, обручен на всю жизнь, и не просто колечком, я повязан на крови, которой я кормил ее. Я люблю Рейну, Эдвард, больше жизни, ты ведь знаешь, что это такое, правда? Я никогда не смогу и не захочу делать то, что ты мне предложил сейчас. Иначе я потеряю ее навсегда. Прости меня, я сейчас пойду к Белле и буду говорить с ней. Красноречивее и убедительнее меня не смог бы быть даже Цицерон, и я буду уговаривать ее всеми силами одуматься, но то, что ты предлагаешь — нет, я даже в мыслях такого держать не хочу, потому что Рейн услышит и расстроится. И потом, подумай сам, Эдвард, как воспримет это предложение Белла? Оно оскорбит ее. Она хочет не просто ребенка. Она любит тебя и хочет этого ребенка именно от тебя. И если она будет стоять на своем, я не знаю, что делать. К тому же даже если бы я и захотел, ничего не выйдет — импринтинг. Я не только не хочу, я даже не смогу ни с кем, кроме Рейн. Скажешь бред, но после импринтинга у нас мозги по-другому работают, только на свою половинку. — Прости, Джейкоб, я говорю действительно страшные вещи, — простонал Эдвард, — Я в таком отчаянии, я не могу видеть, как она умирает… — Я понимаю. Идем, я попробую поговорить с ней. Хотя, она никогда меня не слушала. Спорим, первое, что она скажет — свое обычное: «Заткнись, Джейкоб Блэк, и не лезь не в свое дело! Я сама знаю, что мне делать!». Они оба невесело хмыкнули и направились к дому. — Розали, Джейкоб хотел бы поговорить с Беллой наедине, — сказал Эдвард, когда они вернулись. Розали злобно посмотрела на Джейка. — Все в порядке, Розали, Джейк не обидит нас, — слабо подала голос с дивана Белла. Я подхватила подругу под руку и повела ее из комнаты. — Ничего страшного, Джейк просто попытается убедить Беллу отказаться от ребенка, — шепнула я ей на ухо, — но, конечно же, ее не переломать. Мы вышли из комнаты. Розали уселась на диване, Эдвард плюхнулся рядом. Я села в кресло напротив. Остальные стояли, не испытывая при этом никакого дискомфорта. Я посмотрела на Эдварда. Он почувствовал мой взгляд на себе. Я открылась, чтобы он мог прочесть мои мысли, и подумала, чтобы никто, кроме нас двоих, не слышал этого разговора: — Ему не убедить ее. Эдвард вскинул глаза на меня, встретился со мной взглядом, и он застыдился того, что предлагал только что Джейкобу. — Это не важно, — подумала я, — я понимаю, в каком ты состоянии сейчас. Но послушай, если ты так и будешь со скорбной миной ползать на карачках вокруг дивана, жалобно мычать и ждать, пока Белла тебя пожалеет, видит бог, мы с Розали сделаем так, что ты не появишься в ее комнате до самых родов. Ей самой очень плохо, то, что переживает она сейчас, не идет ни в какое сравнение с тем, чем ты себя морально изводишь, но она держится в тысячу раз более мужественно, чем ты, и при этом еще и утешает тебя! Соберись и будь мужиком, а не тряпкой! Ей сейчас нужна поддержка и помощь, а не твое нытье и траурная физиономия! Что же ты делаешь? Она носит твоего ребенка, а ты ей ежесекундно внушаешь: «Ты умираешь! Ты умираешь!». Зашибись ты умеешь поддержать в трудную минуту! Она сама прекрасно понимает, чем это для нее может кончиться, но она пытается верить в то, что все будет более-менее благополучно, а ты только гундишь о том, что она должна умереть! В том, что с ней происходит, только твоя вина, так почему ты оставляешь ее одну расхлебывать все это? Ты должен принять это с восторгом, это счастье, которое вам дала судьба за вашу любовь, ведь этого могло никогда не быть! — Но она же умрет! — подумал с отчаянием Эдвард, глядя на меня страшными глазами. — Так ты лучше подумай о том, как ей облегчить страдания и как провести сами роды, чтобы она не умерла, чтобы ты успел обратить ее и спасти ребенка, а не киснуть и протирать штаны об пол! — резко ответила я, — Пойми же ты, что она любит тебя, и любит своего ребенка, вашего ребенка! И никакой другой ребенок, даже от Джейка, ей не будет так дорог! Ей нужен этот, твой, и она пойдет на все, чтобы выносить его! Так вместо того, чтобы отравлять ей и так тяжелые минуты, помоги ей! — Прости, Рейн, — пробормотал Эдвард. — За что? — удивилась я. — За то, что я посмел предложить Джейкобу то, за что сам убил бы любого. — Не важно. Я понимаю тебя и не обижаюсь. Тебе сейчас просто очень больно, — ответила я. — Ты на самом деле Ангел, да? — спросил он вдруг, — Ты ведь всегда знаешь, как правильно. Ты умеешь найти правильные слова, чтобы поддержать и отрезвить. То, что она хочет — это правильно? Вообще то, что случилось — правильно? Она сможет? Она выживет? У нее получится? — Я не провидец, Эдвард, лучше тебе спросить об этом у своей сестры Элис, она скорее увидит будущее, тем более, Белла приняла решение и не отступит от него, — ответила я. — Она ничего не видит. Как будто оборотни рядом, хотя рядом с нами их нет. Плод не дает ничего увидеть, — с болью подумал Эдвард. — Я лишь могу сказать, что удача во многом будет зависеть и от тебя. А то, что случилось и то, что она приняла такое решение — это правильно, — твердо ответила я, — Это не боль и беда, это счастье, которое дано вам за вашу любовь, на которую вы решились, не смотря ни на что. Счастье, которое не дается никому в нашем темном мире. — Но она так слаба! Вампирский яд делает чудеса, но я не знаю, выдержит ли она обращение, она так измучена, и дальше будет только хуже… — простонал мысленно Эдвард. — Вы все умирали, когда Карлайл обратил вас, — возразила я, — Ваше сердце почти не билось, и вы были так же слабы, если не хуже. Все получилось. Нужно верить. Тем более уже слишком поздно что-то менять. Плод уже не бездушный эмбрион, он скоро появится на свет. Теперь, если вы решитесь вытащить его из Беллы, ты убьешь своего собственного ребенка. — Ты поможешь нам? — спросил Эдвард. — Появиться на свет ребенку — помогу. Отговаривать Беллу — нет, — ответила я. — Помоги появиться на свет ребенку, но лишь бы Белла выжила, даже если она и станет вампиром, но главное, чтобы я не потерял ее окончательно, — смотрел на меня Эдвард. Я кивнула. В этот момент Джейк вышел из комнаты Беллы, и Розали метнулась сразу туда, за ней Эдвард и вся остальная семья. — Джейк, мне нужно поговорить с тобой, — сказала я, поднимаясь ему навстречу. Он взял мои руки в свои. — Я знаю, ты слышала, о чем Эдвард просил меня… — начал он. — Я не об этом, Джейкоб. Я не знаю, как ты воспримешь мои слова, мне очень тяжело тебе говорить это, я знаю, как ты против этого ребенка, но постарайся понять. Я должна остаться здесь. Хотя бы до тех пор, пока Белла не родит. Я должна помочь ей, понимаешь? Если я буду рядом, ей будет не так больно, и больше шансов на успешный исход дела. Я принимаю ее решение оставить ребенка, я буду помогать ей выжить, и если вы попробуете тайком или силой лишить ее ребенка, Розали и я вступим в битву. Ты понимаешь, что для меня будет значить вступить в битву с тобой? Я очень люблю тебя, Джейк, ты самое дорогое и родное существо в этом мире для меня, без тебя мне будет трудно выжить в нем. Но я встану против тебя, если вы посягнете на ребенка. Ради самой Беллы. Ради нерожденного малыша. Прости меня, любимый! Я ожидала всплеска эмоций, потока слов, упреков, убеждений, но Джейк обнял меня, прижал к себе и сказал: — Я почему-то знал, что ты так и поступишь. Ты ведь всегда будешь помогать всем, даже если тебе придется пожертвовать всем. Я знаю, что Беллз не переубедить. То, что с ней происходит, это ужасно. Но гораздо лучше будет, если ты будешь рядом с ней. Может быть, тогда действительно все получится. Никто не будет отнимать насильно этого ребенка. Сначала, признаюсь, и у меня была такая мысль, это первое и самое разумное, что приходит в такой ситуации в голову. Только я боюсь, милая, что-то, что вы считаете милым малышом, совсем не милый малыш. Это будет маленький голодный вампир, и объяснять ему будет бесполезно, что можно, а что нельзя. Он очень сильный и очень быстро растет. Он может истребить весь Форкс и всю округу за неделю, не осознавая, что он поступает, мягко говоря, нехорошо. И плюс к этому новообращенная мамаша Белла, такая же голодная и ничего не соображающая. Но если Белла повзрослеет и ее мозг станет работать как у Калленов со временем, то ребенок навсегда останется ребенком! Представляешь, что может получиться? — А если нет? Он наполовину вампир, но наполовину-то человек! У него, возможно, будет душа, и со временем его мозг тоже начнет взрослеть, даже если он останется малышом, и возможно он не будет совсем таким монстром, как вы его себе представляете! — возразила я. — А возможно будет, и тогда для всех нас это будет очень большая проблема, — поцеловал меня в макушку Джейк. — Тогда нам придется поселиться здесь навечно и помогать семейству достопочтенных Калленов следить за ребенком, чтобы он не удрал, пока не научится понимать, что к чему, — вздохнула я. — Я знаю, что ты уже приняла решение, — вздохнул Джейк в ответ, — а разве можно спорить с девчонками, тем более с любимыми! Вы всегда правы, что бы вы ни сделали. — Ты не сердишься? — подняла я на него глаза. Сердце мое трепетало и молило — не уходи, не уходи! — Нет, милая. Ты должна быть рядом с Беллой. Так надо, это правильно, другого выхода нет, — снова поцеловал он меня и посмотрел мне в глаза, потом снова прижал к себе и сказал: — Я должен идти. — Ты уходишь? — мой голос дрогнул, — Ты оставляешь меня тут одну? Ты не придешь больше? Я понимаю, тебе трудно здесь находиться, но хоть иногда ты не мог бы приходить сюда ко мне? Я могла бы выходить к тебе на улицу… Если ты скажешь нет, ну что ж… — Милая, ты что? Как я могу тебя тут одну бросить? — удивился Джейк, — Я схожу домой, предупрежу отца и ребят, возьму нам кое-какие вещи и вернусь. Я не знаю, сколько нам времени придется тут пробыть. Только не обижайся, если я буду время от времени бегать в лес, ладно? Тут так воняет, мне хоть ненадолго надо будет сбегать отсюда, чтобы прочистить нос и легкие, иначе я с ума тут сойду. Правда, даже представить не могу, как к этому отнесутся Каллены, вряд ли они будут счастливы от моего постоянного присутствия… Он улыбнулся, и в этой ситуации это было единственное, что мне было от него нужно сейчас. Я порывисто обвила его шею руками и поцеловала его. Он ответил мне нежно, осторожно, как будто боясь сломать, и это было так чудесно, но он с трудом оторвался от меня и выскочил за дверь. Я посмотрела в окно и увидела, как он, уже скинув джинсы и футболку на крыльце, перед тем, как обратиться в прыжке, оглянулся на меня и подмигнул мне. Я коснулась пальцами стекла, послав ему воздушный поцелуй, и он скрылся в лесу. Я вернулась в комнату Беллы. Ее опять рвало. Кажется, ей стало хуже. Пока я разговаривала с Джейком, Каллены успели переоборудовать комнату — всю мебель они сдвинули в угол, посреди комнаты стояла больничная кровать, на ней лежала Белла, и Карлайл уже приладил к ней мониторы и капельницу. — Хуже? — спросила я. Карлайл кивнул. Я подвинула стул к кровати, села и взяла Беллу за руку. Она посмотрела на меня, я кивнула ей, погладила ее по волосам и сказала: — Поспи, сейчас будет полегче. Сколько времени прошло, я не знала, уже стемнело, а Джейка все не было. Я отключилась от всех мыслей, потому что мне надо было сконцентрироваться на Белле, поэтому я не знала, что происходит. Я боялась, что что-то произошло, иначе он был бы уже давно здесь. Белла спала тяжелым беспокойным сном. Все стояли вокруг нас неподвижно. Прошел еще час, Джейка так и не было. И только я уже подумала поймать волну Джейка, не находя себе места от неизвестности, как вдруг Эдвард вскинул голову и посмотрел на своих братьев. Они тут же направились к двери молниеносным движением. — Что случилось? — спросила Элис. — Джейкоб вернулся, — бросил на ходу Эдвард и скрылся за дверью. Я облегченно вздохнула. Но почему тогда все три брата ринулись на улицу? Что случилось, если это всего лишь Джейкоб? Я забеспокоилась, но тут я помимо своей воли услышала их мысли. Эдвард мысленно общался с Джейкобом, и это облегчало мне задачу. Что это? Рядом Сет… Стая, узнав о том, что у Беллы будет ребенок, испугалась, что будут огромные проблемы и приняла решение уничтожить ребенка… даже ценой Беллы… Джейк и Сет отреклись от стаи и пришли сюда… стая готова атаковать этой ночью… От ужаса внутри меня свернулась пружина, я вскочила на ноги, Карлайл, Розали, Элис и Эсми повернулись ко мне. — Мы с Сетом будем патрулировать периметр, — услышала я Джейкоба, — а вы готовьтесь к бою. Позовите Рейн, мне нужно сказать ей пару слов. Я отпустила Беллину руку и побежала на улицу. Они стояли у самого крыльца, трое вампиров и два волка. Я подбежала к Джейку и заглянула ему в глаза, позволив слышать себя: — Все так плохо? — Да, милая, будет драка, — ответил он мрачно. — Мы будем драться… с семьей? — ужаснулась я. — Они хотят убить ребенка, пока он не родился. Понимаешь, как? Это означает, перебить всех Калленов и убить Беллу. По большому счету мне до Калленов нет дела, разве что только Карлайла действительно жаль, это совершенно безопасный вампир, если можно придумать такое. Но Белла-то мой друг! А самое главное, если ты с ней и будешь защищать ее, они не пощадят и тебя. За тебя я и пришел драться. А Сет за мной увязался, не знаю, что с ним делать теперь… — Как же ты смог уйти из-под воли Альфы? — изумилась я, обняв его за огромную мощную шею и прижавшись лбом к его лбу. Его глаза сверкали прямо у моих глаз. Я пробудила в нем воспоминания, и увидела, как он на поляне, придавленный грозным и властным окриком Альфы, униженно лежит на животе, но все в нем сопротивляется, и как бы его ни крутило и не прижимало к земле повеление вожака, он сумел встать и расправить плечи. Бедный мой волк… он вышел из повиновения, вышел из подчинения, вышел из стаи… Что мы все натворили… Столько веков все шло заведенным порядком, пока не появилась Белла, которая влюбилась в вампира и не понесла от него, и я, решившая остаться здесь с ними и вынудившая Джейка лишиться семьи… — Рейн, ты не знала, а я не хотел говорить… Внук Эфраима Блэка рожден не для того, чтобы подчиняться воле внука Леви Адли, — услышала я. — Так твой дед был вождем? Он ведь был Альфой, да? — осенило меня, — А дед Сэма был вторым… И твой отец… он вождь ведь, правда? Значит… и ты… ты должен потом стать вождем? — Ну, что-то типа того, но теперь, я думаю, я отвертелся навсегда от этой обязанности, — мрачно ответил Джейк. — Значит, ты должен был стать Альфой? — я прижалась к нему, чувствуя, как бьется его волчье сердце. Господи, все оказывается намного хуже — сын вождя, наследовавший ответственность за свое племя, ушел из племени из-за противостояния с братьями. Я, та, которую считали дочерью, счастливым талисманом племени, ушла к вампирам. Назад нам дороги нет теперь… Нам не простят! Мы лишили племя вождя, ведь не Сэм же будет им после Билли Блэка! А тот, кто должен был стать им по праву рождения, предал… да, получается, предал свой народ и свою семью… Черт, ну и наворочали мы дел! — Ты должен был стать вожаком стаи… Почему тогда Альфа — Сэм? Он не захотел уступить тебе? Ведь он же раньше обратился? — спросила я. — Я сам не захотел, он предлагал, но я не захотел. Я не хотел быть волком, я не захотел, чтобы ответственность за стаю лежала на мне. Я не считаю, что я уже достаточно опытен и мудр для того, чтобы принимать решения, от которых будет зависеть жизнь и судьба других. У Сэма получается лучше, он старше и умнее, наверное. Раньше я полагался на него. Но сейчас он не прав, и дело совсем не в том, что я когда-то любил Беллу и всю жизнь вынужден помогать ей исправлять ее косяки. Сэм сказал, что я из-за нее все время ломаю свою жизнь, что даже сейчас, защищая ее и ее ребенка, я теряю семью, и могу потерять тебя. Но сейчас я защищаю не ребенка и даже не Беллу. Защищать я пришел тебя. Просто Сэм сейчас совсем не прав — убивать кого-то это не правильно. Мы должны защищать. Да, ребенок Беллы может быть опасен, но он еще не родился, и защищать пока еще не от кого. Пока нет факта, что что-то угрожает нам или кому-то еще, мы не имеем права даже во имя великой идеи приносить великие жертвы. Понимаешь? — Да, милый, да, я понимаю, ты все правильно говоришь, — обнимала я его, взяв в кулаки его уши, как всегда, когда мы бежали рядом, — Но что теперь будет? — Ничего не бойся, милая, — он тихо заскулил, а я спрятала лицо в его шкуре у щеки, — я с тобой. Как бы дальше не сложилось, мы же вместе, это главное. Если уж так случилось — ничего не поделаешь. Ты не передумаешь, и я не передумаю. Мы должны сделать то, что должны, сейчас очень многое зависит от тебя и от меня. Карлайл спас жизнь и мне, и тебе. Теперь мы должны помочь им. Ну, а потом разберемся. — Я потеряла только отца, а ты теряешь еще и всю стаю, — я сжала его уши, — я боюсь за тебя, что с нами дальше будет? Джейк скульнул, дав понять, что я зажала его нежные мягкие уши слишком сильно и сделала ему больно. Я тут же разжала кулаки и мягко перебирала пальцами кончики его острых волчьих ушей. — Я не знаю, милая, я знаю только то, что я тебя люблю, мы вместе, ты любишь меня, и мне ничего не страшно, мне очень нужно быть с тобой. А как дальше будет, подумаем потом, главное, сейчас выиграть эту партию и выжить. Все, милая, я должен бежать. Ужасно, что не могу тебя поцеловать. Я люблю тебя, малышка, беги в дом, на улице опасно. Мы с Сетом пока побегаем вокруг. Я буду прибегать иногда, выйдешь? Я буду скучать! — Я тоже, солнышко, — мы прижались друг к другу, и Джейк побежал в лес. Я вернулась в комнату. Белле без меня стало еще хуже. Всю ночь мы сидели возле Беллы. Я слышала, о чем они все думали. Всем было страшно. Никто не хотел, чтобы Белла умирала. Все страдали от того, что она таяла на глазах, и никто ничего не мог сделать. Больше всех, если не считать Эдварда, был измучен Карлайл — его мозг не останавливался ни на минуту, он все время думал, думал, думал, как помочь Белле, пытался понять, что делать дальше, чтобы не навредить ни ей, ни ребенку. И только Розали беспокоилась о Белле не так, как все. Больше всего на свете ее волновало будущее ребенка. Я понимала, что, по сути, судьба Беллы ее волновала постольку поскольку, все ее существо пеклось только «малыше», как она называла нерожденное дитя. Ее нереализованный материнский инстинкт был настолько отчаянным и сильным, что, я подозревала, она не остановилась бы ни перед чем, даже перед смертью Беллы, лишь бы ребенок выжил. Я понимала ее, но я не могла даже ей, моей подруге, позволить не считаться с Беллой. Мне нужно было сделать все, чтобы помочь Белле выносить и родить ребенка, и выжить самой. Несколько раз буквально на минуту прибегал Джейк, даже не обращаясь, не до того было. Он издавал тихий короткий толи вой, толи скулеж, и я выбегала к нему на улицу — просто немного постоять рядом, прижавшись к его мохнатой горячей груди, подержаться за его уши, зарядиться от него, словно батарейке от зарядного устройства. С трудом заставляли мы себя оторваться друг от друга, и он спешил на вахту, а я к Белле. Он очень боялся, что Сэм все-таки нападет на нас, дождавшись глубокой ночи. Я сомневалась. Сэм был неглупым парнем, да и вряд ли решился бы на такой шаг, не посоветовавшись со старейшинами. К тому же я надеялась, что и он сам, и старейшины все-таки придут к мысли о том, что мы с Джейком здесь, мы не предатели, и, может быть, хотя бы из-за нас они передумают начинать войну… Все же, мы что-то значили в жизни стаи и племени… По крайней мере, мне очень хотелось в это верить. Под утро я выйти к Джейку не смогла. Эдвард открыл мне раму, когда Джейк появился под окном и тихонько заскулил, вызывая меня, и мы смогли только посмотреть друг на друга и перекинуться несколькими мыслями — от Беллы отойти я больше не могла. Ей стало совсем плохо. Было ощущение, что ей осталось жить несколько часов. Солнце было уже достаточно высоко, когда Джейк, устало выбрасывая впереди себя огромные лапы, появился на поляне перед домом, замедляя шаги. Около крыльца он переродился и натянул свои джинсы и футболку, оставленные им на ступеньках у входа. Карлайл вышел ему навстречу. Джейк обессилено рухнул на ступень крыльца, Карлайл изящно опустился рядом. Я чувствовала, что Джейк очень устал, смертельно устал. Я сама почти засыпала — в очередной раз позавидовала вампирам в их способности совершенно не спать и притом не испытывать никакого неудобства от застывшего стояния в одном положении. Спина у меня затекла от сидения на стуле, очень хотелось спать. Эдвард услышал мои мысли и принес мне подушку. Сейчас я не закрывалась ни от кого, здесь не от кого было скрывать мысли и было удобно быстро общаться без всяких объяснений. — Почему я не подумал об этом раньше? Извини, — сказал Эдвард, подложив мне подушку под спину. Я слышала, как Карлайл благодарил Джейкоба за то, что он делал для его семьи. Потом разговор перешел на плод и на то, что же делать и как помочь Белле. Карлайл сетовал на то, что никак не может понять, чего же нужно плоду, чтобы он перестал убивать Беллу. И вдруг в голове Джейка пронеслась одна мысль в ответ на вопрос Карлайла. Мой прямолинейный и горячий волк ненавидел то, что убивало Беллу изнутри, это нечто пугало его. Но он вовремя прикусил язык и мысль эту он придержал при себе, не озвучив ее при будущем дедушке ребенка. Джейк дал себе клятву ради меня стать милым, интеллигентным и воспитанным мальчиком. Но он вдруг подумал о том, что монстру внутри Беллы надо только одного — вонзить зубы в чью-то шею. Я подскочила — ну конечно!!! Это же так просто! Это же так очевидно и лежало на поверхности! Мать ребенка человек, но отец-то вампир! Эдвард услышал мои мысли, и мы встретились глазами. Он вскочил, как подорванный, и помчался на выход к отцу. Розали тревожно и настороженно смотрела на меня. — Роуз, ее надо напоить кровью! Плод просто голодный! Как мы раньше не догадались! А ведь это Джейк додумался! — воскликнула я. Глаза Рози тут же вспыхнули, загорелись, и она выскочила вслед за Эдвардом. Своим шумом мы разбудили Беллу, выдернув ее из тревожного болезненного сна. — Что случилось? — слабо прошептала она. — Ничего, все в порядке, кажется, Джейк опять выручает тебя! — улыбнулась я. В этот момент в комнату неуловимым смазанным движением явились все вампиры, потом вошел Джейк. Под глазами у него были круги не хуже чем у вампиров, он был измотан, но улыбнулся мне нежной усталой улыбкой. Я встретилась с ним глазами, и волна счастья накрыла меня с головой. Я так сильно любила его, что теперь даже представить себе не могла, как я могла жить без него когда-то и что со мной будет, если его у меня не станет. Он услышал… Его припухшие от усталости глаза засияли, а лицо озарилось широченной бесшабашной улыбкой, которую я так любила. Мой волчонок! Пока мы с ним таращились друг на друга из разных концов комнаты и умирали от любви, не имея возможности прикоснуться, и могли лишь пожирать друг друга глазами, Карлайл с Эдвардом уже успели предложить Белле план спасения. На удивление, Белла приняла его с энтузиазмом. Розали и Карлайл чуть ли не наперегонки понеслись вверх по ступенькам в кабинет доктора. Они чем-то шуршали, гремели, спорили, греть кровь или нет, в конце концов, они принесли ее в стаканчике с крышкой и трубочкой. Я помогла Белле приподняться. Она пыталась шутить, но видно было, что перспектива пить кровь ее очень напрягает. Однако, жизнь ребенка была для нее важнее, и Белла, пересилив отвращение, сделала первый глоток. Девять пар наших глаз напряженно следили за ней. Я вскинула глаза на Джейка — нет, он смотрел на действия Беллы без всякого отвращения, видимо, общение со мной уже ничему его не удивляло, в его глазах было только одно, такое же, как и у нас, напряжение — получится или нет? Сомнения покинули нас после третьего стакана. Результат был ошеломляющим. Белла выглядела несоизмеримо лучше, чем несколько минут назад. Румянец вернулся на ее щеки, сердце забилось сильно и ровно, даже волосы стали блестящими. Обстановка сразу разрядилась, надежда снова поселилась в этом доме. Все загалдели, зашумели, радостно разбежались по делам — Белла попросила поесть. Теперь плод, сытый тем, что ему больше всего хотелось, наверняка позволит маме поесть то, чего хотелось ей, ведь до этого момента он изводил мать, не давая ни одному продукту задерживаться в ее организме. Они оба умирали от голода, но ничего не могли с этим поделать. Я поняла, что теперь могу ненадолго оставить Беллу на попечение Розали и Эдварда, и подбежала к Джейку. — Ребята, вам нужно выспаться, — сказал Эдвард, — у нас наверху есть свободные комнаты… — Да, только я, наверное, лучше на улице посплю, — пробормотал Джейк, зарываясь лицом мне в волосы, — Извини, Эдвард, но пахнет тут у вас… — Ты и Рейну с собой на улицу спать потащишь? — удивился он. Джейк вздохнул и сказал, приняв для себя почти героического решение: — Ну уж нет, ей конечно лучше остаться в доме и как следует отоспаться, ей силы нужны. — Я разбужу вас, если что-то случится, — сказал Эдвард и вернулся к Белле. — Сет и Лея караулят, дай мне знать, если услышишь их зов, — сказал Джейк. Эдвард кивнул. — Лея здесь?! — удивилась я. Я настолько была на волне Беллы, что ничего и никого не слышала, кроме тех, кто был совсем рядом со мной… Вот так да! Как же она-то умудрилась? Она вампиров до сих пор терпеть не могла! — Да уж, отвязаться от нее не удалось и здесь. Теперь она хочет быть в моей стае. Черт, я вообще не хотел никакой стаи, я пришел сюда из-за тебя, поскольку ты решила остаться здесь и помогать Беллз. И я не хотел, чтобы Беллу убили. Но теперь у меня стая, и как я их с Сетом домой ни гоню — бесполезно. Так что вынос мозга мне обеспечен, — шутливо приставил палец к виску и спустил курок Джейк. Я улыбнулась и растрепала его челку. Мы с Джейком вышли на улицу, на солнышко. Было очень тепло для сентября. Мы уселись на ступеньку и прислонились друг к другу, Джейк тут же сграбастал меня в объятия, а я положила руки ему на коленку и пристроила на них подбородок. Все, вот теперь хорошо… Он рядом, он со мной, да и дела наши вроде пошли успешнее… — И как она объяснила свой поступок? Она же не очень-то любила тебя, да и вообще всю вашу компанию, особенно после того, как ей пришлось стать такой же и бегать с вами, — спросила я. — Сказала, что пришла присмотреть за братом, но думаю, тут дело скорее в том, чтобы больше не быть с Сэмом рядом, — ответил Джейк, лениво перебирая мои волосы на затылке. — Значит, она все же пришла к тому же, что я и говорила ей — отпустить и себя, и его, — пробормотала я, расслабленно повиснув на его коленке. Глаза слипались. — Я думаю, то, что ты здесь, на стороне вампиров, тоже сыграло свою роль — Лея считает тебя лучшей подругой, — улыбнулся Джейк. Я кивнула. Даже может быть и хорошо, что она здесь — теперь обе мои подруги были рядом, и хотя они и ненавидели друг друга, но я надеялась, что сильные, умные и красивые женщины рано или поздно всегда сумеют найти общий язык. Это были две агрессивные, отважные и сильные натуры — львица и волчица, но я любила их обеих и очень надеялась, что когда-нибудь они примирятся, и мы сможем вместе дружить. Я вдруг подумала о том, как было бы, наверное, здорово сесть в машину втроем, принарядиться и поехать куда-нибудь в Порт-Анджелес. Прошвырнуться по магазинам, померить тряпки и туфли, вертясь перед зеркалом и прикалываясь друг над другом, как делают все обычные девчонки. Потом посидеть в каком-нибудь кафе, подразнить каких-нибудь мальчишек, ловя на себе их заинтересованные взгляды, просто, как три классных веселых старинных подружки… Было бы, наверное, забавно… И даже занятно… Я со вздохом прижалась к Джейку, и он с жаром обнял меня своими лапищами. Он слышал, что я думаю, и погладил меня по волосам: — Представляю себе картину маслом — я, Эдвард, Эммет и, к примеру, Эмбри, сидим дома у телека с пивом в домашних тапках и смотрим бейсбол. Ага, а наши девочки — ты, Беллз, Лея и эта чокнутая блондинка — катаются на машине по магазинам и стреляют глазками в проходящих мимо парней, а те падают от такой неземной красоты направо и налево. — Ага, — улыбнулась грустно я, — Но не в этой жизни… — Да ладно! Когда все благополучно кончится, клянусь тебе, я возьму с собой кого-нибудь из наших парней, Лею, приглашу Эммета и Розали, и мы все вместе поедем кататься и шляться по городу, — пообещал мне Джейк. — А как же Белла и Эдвард? — удивилась я. — А им не до нас будет. Маленькие дети, знаешь ли, привносят в счастливую семейную жизнь очень много хлопот. Захотели — вот пусть и нянчатся, теперь нечего по киношкам и кафешкам таскаться, это теперь доступно только нам, бездетным! Пусть дома сидят, как взрослые, и чепчики вяжут! — скорчил рожицу Джейк. Я так и представила картину — Эдвард в очочках сидит у камина в кресле-качалке, накрывшись пледом, мерно покачиваясь под тиканье часов на каминной полке, и крючком вяжет ажурный чепчик. Из дома раздался смех Эдварда. Услышал… Слава богу, он снова воспарил духом. Я подняла глаза на Джейка, купаясь в его тепле и нежности. — Устал? — спросила я его, нежно проведя костяшками пальцев по его щеке. Он отрицательно покачал головой, поймал мою руку и прижал мои пальцы к губам, улыбаясь. — Ну конечно! — усмехнулась я, — Ты не спал почти двое суток! — Ты тоже, я-то просто бегал, а ты Беллз помогала, тебе надо срочно выспаться. Ничего, милая, раз уж у нас военное положение, ничего не поделаешь, я потерплю без тебя, хоть мне это будет даваться с огромным трудом. Ну не смогу я там спать, там такая вонища, аж нос жжет. А ты замерзнешь на улице! — С тобой не замерзну! — ответила я, — Я найду в доме несколько одеял постелить на солнышке, а ты будешь греть меня. Я соскучилась и не хочу расставаться с тобой ни на минуту! — Хорошо, любимая, как скажешь! — Джейк осторожно коснулся губами моих губ, и в этот миг два волчьих голоса завыли рядом, требовательно и тревожно. Теперь сомнений не оставалось — это не было недоразумением. — Черт! — выругался Джейк и, осторожно отстранив меня, бросился со ступенек, обратившись в прыжке. Раздался треск разрываемой ткани и мысль Джейка: «Черт! Это моя единственная одежда! Я ж не успел ничего взять!». Я кинулась за ним. — Что это? — мысленно прокричал Джейк. — Они на подходе, — отвечал Сет, — по крайней мере, трое. — Они разделились? — спросил Джейк. Мы бежали напрямик к Сету, с другой стороны приближалась Лея. — Сет, не провоцируй их. Жди меня, — приказал Джейк. Из обрывков фраз, которыми перебрасывались Сет и Джейк, я поняла, что приближаются трое или четверо волков. Странно, а где остальные? Действительно разделились? Эти идут почти в открытую, не означает ли, что они отвлекают и другой отряд заходит со спины? Джейк сильно нервничал, что Сет и Лея ближе к опасности, чем он сам, и бежал со всех ног, я держалась рядом. Сет тоже нервничал, ему и Джейку показалось, что в воздухе раздался хлопок — явный признак чьего-то перерождения. Кто-то либо присоединился к волкам, либо наоборот, превратился в человека. Лея влетела на небольшое открытое пространство, где нас дожидался Сет, затормозив лапами, как гоночная машина, разбрызгивая грязь. — Они приближаются, — Сет явно нервничал, — Медленно. Пешком. — Мы с Рейн уже близко, — успокоил его Джейк. — Привет, подруга! Соскучилась? — хихикнула Лея, услышав, что я рядом. — Привет, подруга! Еще как! — ответила радостно я. — Уймись и гляди в оба, Лея, — рыкнул Джейк. — Четверо, — определил Сет. У малыша были чуткие уши, — три волка, один человек. Мы наконец-то добрались до цели. Сет облегченно вздохнул, а затем выпрямился и занял место справа от Джейка. Лея встала слева, с куда меньшим энтузиазмом. Я встала позади Джейка — я не волк, а рядом с вожаком в бою должны стоять его второй и третий — Альфа Триада. — Чудесно, теперь я занимаю место при Сете, — проворчала Лея про себя. — Кто первый встал, того и тапки, — подумал самодовольно Сет. — Довольно, не забывайтесь! — рыкнул Джейк. Прирожденный вожак! Я с гордостью смотрела на него — да, стая должна была подчиняться ему, а не Сэму. Что-то было в нем, чего не было в Сэме. Сэм сильный и умный вожак, но чего-то не хватало, как если бы на престол взошел не король по праву крови, а крестьянин. Какой-нибудь Робеспьер или Кромвель… Все при нем, вся власть в его руках, но не король… Джейк бросил на меня быстрый взгляд и снова напряженно уставился вперед. Они появились в поле нашего зрения несколько секунд спустя, передвигаясь, как и подумал Сет, шагом. Джаред в человеческом облике шел впереди, с поднятыми руками. Пол, Квил и Коллин на четыре шага позади него. В их позах не было агрессии. Они держались позади Джареда настороженно, испуганно, но не воинственно. — Странно, что Сэм послал Коллина, а не Эмбри. Если бы я посылал парламентеров в стан врага, то ни за что бы так не поступил. Я бы не стал посылать ребенка, я послал бы опытного бойца, — подумал Джейк. — Диверсия? — подумала Лея. — А Сэм, Эмбри и Брейди шатаются где-то в одиночку? Маловероятно, — с сомнением подумал Джейк. — Хочешь, проверю? Я могу оставаться на связи и вернусь через пару минут, — предложила Лея. — Мне предупредить Калленов? — спросил Сет. — А что если все это для того, что бы нас разделить? — спросил Джейк, — Каллены в курсе. Они наготове. — Засады нет, они одни, пришли только поговорить, Сэм и остальные действительно дома, — подумала я для моей стаи, поскольку читала мысли Джареда и его товарищей. Джейк кивнул. Джаред и три волка застыли в ожидании, глядя на нас. Джаред откашлялся и кивнул нам. — Белый флаг, Джейк, перемирие. Давай поговорим. Здравствуй, Рейна. Ты будешь переводить? — Альфа не давал команды, — покачала я головой, — Я в стае, я подчиняюсь Альфе. Мы не расслабились. Джаред нахмурился. — Нам было бы легче общаться, если бы и мы могли вас услышать. Джейк не стал идти у него на поводу. Его терзал один вопрос — почему Коллин, а не Эмбри? Почему Сэм сам не пришел? Этот вопрос волновал его больше остальных. — Ладно. Полагаю, говорить придется только мне, — сказал Джаред, — Джейк, мы хотим, что бы вы вернулись. Квил тихонько заскулил у него за спиной в подтверждении слов. — Вы разделили нашу семью. А так быть не должно. Мы знаем, что ты чувствуешь… касательно ситуации с Калленами. Мы знаем, что это проблема. Но твоя реакция — это уж слишком. Сет заворчал: — Слишком? А нападение на наших союзников без предупреждения, это не слишком? — Остынь, — приказал Джейк. Джаред переводил глаза то на Джейка, то на Сета. — Сэм готов еще раз все обдумать, Джейкоб. Он успокоился и говорил со Старейшинами. Они решили, что поспешные действия в этом деле ни к чему не приведут. — Перевожу: их уже ничем не удивишь, — подумала Лея. Было даже странно, когда мы начали так думать: стая уже не была нашей семьей, она была стаей Сэма, их стаей, а не нашей. Одни и другие. Свои и чужие. И особенно странно, что именно Лея подумала об этом, и что теперь она была частью нас. — Билли и Сью согласились с тобой, Джейкоб. Мы можем подождать, пока Белла… сама устранит эту проблему. Ее убийство не прибавит счастья никому из нас. Джейк возмущенно заворчал. Джаред снова поднял руки. — Тише, Джейк. Ты знаешь, что я имею в виду. Мы собираемся ждать и еще раз переосмыслим ситуацию. Будем решать, только если возникнут проблемы с этой… вещью. Я знаю, что ты думаешь, Джейк, что думает Сэм. Они ставят на то, что Белла так или иначе умрет. И тогда ты обезумеешь до такой степени, что… — Что нападу на Каленов сам, — подумал Джейк и прижал уши к голове, — Не дождетесь. Я теперь воспитанный мальчик. — Джейк? — позвал Джаред. Тот раздраженно вздохнул и приказал Лее: — Лея, наверни кружок, только чтобы убедиться. Мне все же придется поговорить с ним, и хочу быть уверенным, что не случится ничего непредвиденного, если я перекинусь. — Позволь мне остаться, Джейкоб. Ты можешь перерождаться и при мне. Не смотря на все мои усилия, я все-таки уже видела тебя голым, так что большой проблемы в этом не будет. Извини, Рейн! А он и вправду ничего! Я тихонько прыснула. — А я и не собираюсь строить из себя святую невинность в твоих глазах, Лея. Просто пытаюсь защитить наши тылы, так что дуй отсюда, — сердито подумал Джейк, смущенно оглянулся на меня и состроил суровую морду. Лея фыркнула, но все же умчалась в лес. Я слышала, как ее лапы впивались в землю, устремляя тело все глубже в чащу. Нагота была неудобной, но неизбежной частью жизни в стае. Мальчишки никогда прежде особо не задумывались над этим, до тех пор, пока не появилась Лея. Тогда и начались неудобства. Джейк рассказывал мне. Лее так же понадобилось не меньше времени, чем каждому из них, чтобы научиться перерождаться вне зависимости от сполохов настроения, и не рвать в клочья одежду. Так что видели они все друг друга достаточно. Гораздо хуже было, когда Лея начала их подлавливать на всяких мыслишках. Джаред и остальные проследили взглядами за скрывшейся в лесу Леей, с настороженным выражением на лицах. — Куда она направилась? — спросил Джаред. Джейк проигнорировал его вопрос, закрыв глаза и сосредотачиваясь. Было такое чувство, что воздух дрожал вокруг него, и, отталкиваясь от тела, шел мелкой рябью. Мне всегда нравилось смотреть, как он перерождается. Мне кажется, это получалось у него лучше всех, очень легко, естественно и изящно. Он поднялся на задние лапы, как только уловил момент перерождения. — О, — сказал Джаред, — привет, Джейк. — Привет, Джаред. — Спасибо, что согласился со мной поговорить. Мы хотим, что бы ты вернулся в стаю, старик. Квил снова заскулил. — Не думаю, что это будет так просто, Джаред, — покачал головой Джейк. — Возвращайся домой, — повторил Джаред, наклонившись ближе, в его взгляде застыла мольба, — мы сможем все уладить. Здесь тебе не место. И тем более Рейне. Ты ведь знаешь, как старейшины относятся к ней. Считай, ты лишил племя его магического оберега, его Светлого Духа-Воина! Позволь Лее и Сету тоже вернуться. — Рейна сама приняла это решение — помочь Белле, я только лишь оберегаю ее здесь, а не Беллу и вампиров, как вы думаете. Хотя, как только они будут нуждаться в защите, я буду защищать и их.А насчет Леи и Сета — как будто бы я не прошу их одуматься каждый час, с тех пор как они пришли к нам! — пожал плечами Джейк. — И что теперь? — Я не знаю. Но не думаю, что все сможет стать, как прежде, Джаред. Понятия не имею, как это работает — не думаю, что смогу отключить эту Альфа-штуку, а потом включить снова, когда мне вздумается. Похоже, это надолго. — Ты все еще один из нас. Джейк приподнял бровь. — Два самца Альфа не могут сосуществовать вместе, Джаред. Вспомни, как далеко мы с Сэмом могли зайти вчера вечером? Инстинкт падок на конкуренцию. — Так что же, вы собираетесь провести остаток жизни, болтаясь рядом с кровососами? — огрызнулся Джаред, — У вас здесь нет дома, а теперь даже нет одежды! Вы собираетесь постоянно оставаться волками? Сам знаешь, как Лее не нравится питаться в таком обличье. — Если Лея проголодается, то сможет делать все, что захочет. Она здесь по своей воле. Я никому не указываю, что делать, — пожал плечищами Джейк. Джаред вздохнул. — Сэм сожалеет о том, как поступил с тобой. Джейк кивнул в ответ: — Я больше не сержусь. — Но? — Но не вернусь, не теперь, — покачал головой Джейк, — Мы подождем и посмотрим, как будут дальше развиваться события, будем охранять и не спустим с Калленов глаз столько, сколько понадобится. Ты не прав, думая, что дело только в Белле. Мы защищаем тех, кому требуется защита. Сейчас это относится и к Калленам. Во всяком случае, большинству из них.И Рейна именно поэтому здесь, среди них, и будет первая, кто вступит в бой с любым, кто попытается причинить вред Белле и ее ребенку. Она готова была драться даже со мной, если бы я не принял ее решение как должное. А уж она-то не ошибается в том, что хорошо, а что плохо, и ты, и Сэм знаете это не хуже меня. Раз она здесь, значит, так надо. Так что передай Сэму и старейшинам, готовы ли вы драться не только против вампиров и своих братьев, а против Светлого Духа-Воина? Против того, кто любит, бережет и защищает всех вас? Сет тихонько повизгивал, соглашаясь. Джаред нахмурился: — В таком случае, мне больше нечего тебе сказать. Джаред обернулся к Сету, уже не обращая на Джейка никакого внимания. — Сью попросила сказать … нет, передать вам, чтобы вы возвращались домой. Вы разбили ей сердце, Сет, оставили совсем одну. Понятия не имею, как вы с Леей могли так с ней поступить, бросили ее с этим грузом сейчас, когда совсем недавно умер ваш отец… Сет заскулил. — Потише, Джаред, — предупредил Джейк. — Я только сказал ему все, как есть на самом деле. Джейк фыркнул: — Разумеется. Сью была сильнее и тверже всех, кого я знала. Она была достаточно жестокой, чтобы играть на любви своих детей, если это поможет вернуть их домой. Было несправедливо поступать так с Сетом. — Готов спорить, большую часть этого времени она провела с Билли, Старым Квилом и Сэмом. О, конечно, она страдает от одиночества. Сет, ты можешь идти, если хочешь, ты это знаешь, — сказал Джейк. Сет фыркнул. Затем насторожил уши на север. Должно быть, Лея близко. Она действительно самая быстрая из них всех. В два прыжка Лея вылетела из леса, оказавшись на поляне, в нескольких ярдах от нас. Она неслась сюда, ведомая мыслями Сета. Лея потянула носом воздух, явно стараясь не глядеть в сторону обнаженного Джейка. — Лея? — позвал Джаред. Она оскалилась, встретив его пристальный взгляд. Кажется, Джареда не удивила ее враждебность. — Лея, ты же знаешь, что не хочешь сейчас здесь находиться. Лея очень пристально поглядела на своего брата, а потом на Джейка. — Таким образом, ты хочешь присмотреть за Сетом, я понимаю, — глаза Джареда на мгновение остановились на Джейке, потом на мне, словно проверяя нашу реакцию на сказанное, затем вновь вернулись к Лее, — Но Джейк не позволит, чтобы с Сетом что-то случилось, да и сам он не боится находиться здесь. В любом случае, Лея, пожалуйста, мы хотим, чтобы ты вернулась. Сэм хочет, чтобы ты вернулась. Хвост Леи заметался по земле. — Сэм приказал мне умолять тебя. Он сказал, чтобы я буквально на коленях упрашивал тебя вернуться. Ли-Ли, он хочет, что бы ты вернулась обратно, в свой родной дом. Я видела, что Лея вздрогнула, когда Джаред назвал ее прозвищем, придуманным для нее Сэмом. Но когда он произнес последнюю фразу, шерсть у Леи на загривке стала дыбом, из пасти вырвался протяжный вой. Я могла и не читать ее мысли, что бы понять, как далеко она его только что послала, да и Джаред тоже. Мы могли вообразить себе каждое слово. — Лея вольна быть там, где ей хочется, — сказал Джейк, когда Лея закончила свою гневную тираду, — Слушай, Джаред, мы все еще семья, правильно? Мы закончим враждовать рано или поздно, но пока оставайтесь на своей территории. Так мы избежим недоразумений. Никто не хочет семейных склок, так? В первую очередь Сэм. — Конечно, нет, — отреагировал Джаред, — Мы будем придерживаться своей территории. Но где ваша земля, Джейкоб? Это — земля вампиров. — Да, Джаред. Сейчас мы беспризорники. Но не волнуйтесь, это не навсегда, — Джейк подавил вздох, — Осталось ждать… не так долго. Ладно? Белла вряд ли выживет. И тогда Каллены уйдут, а мы вернемся домой. — Рейна, ну ты, как самое разумное здесь существо, ну повлияй на них! Нельзя разрушать семью! Нельзя, чтобы вы были здесь! Тебя все очень ждут обратно, ну Джейк — горячая голова, но ты-то имеешь над ним власть! — обратился ко мне Джаред. — Извини, Джаред, это не в моей власти, — ответила я, — Он любит меня, но он не раб, чтобы я имела над ним власть. Джейк — Альфа по крови, а не по выбору, и ты это знаешь не хуже меня. Он все равно уже никогда не сможет подчиниться Сэму. И я в стае, я не могу заставлять его принимать решения. А я… ты же понимаешь, я не могу оставить без помощи того, кто в ней нуждается. Белле сейчас очень нужна моя помощь. И я никому не позволю причинить ей вред. Даже если бы Джейк сейчас был на вашей стороне, мне пришлось бы биться и с ним, как бы мне не было больно. А пока я здесь, Джейк меня не оставит одну. Когда все кончится, благополучно ли или нет — мы вернемся домой, если вы еще будете ждать нас. — Мы всегда будем вас ждать, — ответил Джаред, приложил руку к сердцу и чуть склонил голову, потом повернулся к Джейку: — Что, если нам понадобится поговорить? — Повой, но не пересекай границу, хорошо? Мы придем. И Сэм не должен больше посылать такую толпу, нам не нужна драка, — ответил Джейк. Джаред нахмурился, но кивнул. Ему не нравилось, что Джейк ставит Сэму условия. — Увидимся еще, Джейк… а может и нет. — Постой, Джаред. С Эмбри все в порядке? Он удивился: — Эмбри? Да, в полном. Почему ты спросил? — Просто удивился, почему Сэм послал Коллина. Мы наблюдали за его реакцией: он насторожился и, казалось, что-то обдумывал. — Это не твое дело, Джейк, — наконец, ответил он. — Конечно нет. Просто полюбопытствовал, — ухмыльнулся Джейк. — Он не скажет, Джейк, — подумала я, прочитав мысли Джареда, — Эмбри в порядке, просто Сэм держит его при себе на коротком поводке. Было так странно и даже страшно, что совсем недавно будучи одной семьей, дружными и понимающими друзьями, братьями, ближе которых друг другу нет, теперь мы разговариваем так, будто мы чужие друг другу люди, враги, делящие сферу влияния… Это было жутко и очень больно. Но я даже ценой потери семьи, ценой непонимания и отвержения не могла отказать в помощи — боюсь, что не смогла бы, даже если бы не захотела ее оказывать. Такая уж у меня вторая сущность! — Я передам Сэму твои… условия. До свидания, Джейкоб. Рейна! Я кивнула ему и помахала рукой трем волкам. Джейк вздохнул. — Да. Пока, Джаред. Эй, скажи отцу, что я в порядке, ладно? Что мне очень жаль, и что я его люблю. — Хорошо. — Спасибо. — Пошли, парни, — сказал Джаред. Из-за того, что Лея находилась рядом, ему пришлось отвернулся, чтобы переродиться. Пол и Коллин развернулись вслед за ним, но Квил колебался. Он тихонько заскулил и Джейк подошел ближе. — Я не слышу их мыслей больше, даже когда был в волчьем обличье, — посмотрел на меня Джейк, — Это больше не моя стая… — Ему не хватает тебя, — перевела я Джейку мысленно, — Он переживает, что потерял тебя. — Да, я тоже скучаю по тебе, братишка, — произнес очень печально Джейк. Квил трусцой подбежал к нему, мрачно понурив голову. Джейк потрепал его по плечу: — Все будет в порядке. Квил жалобно тявкнул. — Скажи Эмбри, что я буду рад видеть вас двоих рядом с собой. Он кивнул и прижался носом к лбу Джейка. Лея фыркнула. Квил обернулся, но не к ней. Он смотрел через плечо, вслед остальным. — Да, иди домой, — подтолкнул Джейк его. Квил снова заскулил и кинулся прочь, Джаред никогда не отличался терпением. Как только парламентеры скрылись из глаз, спустя одно мгновение Джейк снова стоял на четырех лапах. — Все хорошо? — спросил он нас троих. Во время переговоров в облике человека он не мог слышать Сета и Лею, и я передавала ему их мысли, потому что Джейк очень не хотел говорить только от своего лица. — Ты был великолепен, Джейк! — похвалил его Сет. — Может, ты и не сразил Джареда наповал, — подумала Лея, — но был к этому близок. — Думаю, я знаю, почему Эмбри не позволили прийти, — размышлял Сет, — Джейк, ты видел Квила? Он был сам не свой, верно? Ставлю десятку, что Эмбри в полном здравии. Но у Эмбри нет Клэр. У Квила не остается другого выхода, кроме как торчать в Ла-Пуш, он не может уйти. А Эмбри — запросто. Таким образом, Сэм пресекает любую возможность того, что Эмбри решит дезертировать с корабля. Сэм не хочет, что бы наша стая стала чуточку больше. — А больше он не хочет, чтобы его стая теряла боевые единицы. Другие могут задуматься и начать сомневаться в его правоте, а потом найдут силы перейти на твою сторону. Он боится остаться в меньшинстве, потерять стаю, влияние и силу, — подумала я. — Ты так думаешь? Сомневаюсь, что Эмбри стал бы возражать против убийства кое-кого из Калленов, — подумал Джейк. — Но он — твой лучший друг, Джейк. Он и Квил поддержали бы тебя в любом случае, — подумал Сет — Да и Карлайла он бы вряд ли посмел тронуть после всего, что он для нас сделал, да и женщин тоже… А тем более нас с Леей и уж конечно Рейну! — Ага, а еще ты как будто не знаешь, что он втрескался по уши в Рейну, — буркнула Лея, — Он, конечно, никогда никому в этом не признается, но сюда свалить в легкую сможет. Думаю, Сэм понимает, что с ним творится, и боится, что у него тяга к Рейне пересилит силу Сэма. Удивлена, что вообще Эмбри на самом деле до сих пор еще не здесь. — Ладно, вот эта тема не обсуждается, — так же буркнул Джейк, — И потом, не так-то просто выйти из подчинения, если ты сам не Альфа. Нечего осуждать. Сет, Лея, вы подежурите? Вроде бы все хорошо, но кто знает? Вдруг это был отвлекающий маневр? Я с ног валюсь, и Рейн надо выспаться, Белле сейчас лучше, но кто знает, когда опять понадобится помощь. — Без проблем! — согласился Сет. Мы вернулись к дому. Нас никто не ждал. На пороге я увидела сверток. — Похоже, это для тебя, — сказала я Джейку. Там были штаны и рубашка. Кто-то из вампиров позаботился о Джейке, увидев, как в момент надвигающейся опасности он бросился, ни о чем не раздумывая, защищать их. Джейк сморщился и скривился, но у него не было выхода. Там же, на крыльце, лежала стопка пледов и одеял. Эдвард наверняка слышал, что я хотела остаться с Джейком на улице, чтобы хоть немного побыть вместе. Мы взяли одеяла и только расстелили на улице на самом солнышке, как вдруг в доме раздался крик боли. Это кричала Белла. Мы переглянулись и бегом помчались в дом. Поспать сегодня явно нам не дадут. Розали уже несла на руках Беллу наверх делать рентген. — Что? Уже роды начались? — испуганно спросил Джейк. — Нет, это пока только ребро, — пробормотала я. Джейк недоуменно посмотрел на меня. — Ребенку нет места в ее животе. Он ворочается и ломает ей кости, — ответила я и побежала наверх. — Охренительно! — выругался Джейк и с досадой плюхнулся на пол у открытой двери. Немного побыв с Беллой, пока ей не стало легче и боль не ушла, и пока Розали не перенесла ее вниз на диван, я спустилась к Джейку. Глаза слипались. Я увидела, что мой любимый спит, сидя на полу, прислонившись к стене и раскинув свои длинные ноги, повернувшись в открытую дверь и высунув на улицу нос. Могучий храп раздавался по всему холлу. Под голову ему кто-то подложил подушку. Рядом с ним на полу сидела Элис. — Как Белла? — спросила она меня. — Ребро, — вздохнула я, усаживаясь рядом с Джейком и облокачиваясь на него. — Ты не возражаешь, что я сижу с ним рядом? — спросила меня виновато Элис, — У меня ужасно болит голова, я больше не вижу Беллиного будущего, ее плод совершенно недоступен мне, я все время думаю об этом и у меня раскалывается голова. А рядом с волком я не вижу ничего, и голова проходит. — Конечно, сиди, — ответила я. — Как ты думаешь, Белла справится? — спросила Элис. — Я не ясновидящая, Элис, — грустно ответила я, — Но я очень хочу верить. — Джаспер и Эммет вернулись с результатами небольшого исследования. Мы нашли в Южной Америке истории, мифы, легенды, ну, нечто подобное, — сказала Элис. — И что? — я резко повернулась к ней, — Было что-то подобное? Мать? — Конечно, не выжила, — опустила глаза Элис. — А ребенок? — тихо проговорила я. — Существо сразу убили. Оно слишком опасно. Оно невероятно сильно и невероятно голодно. Вервольфы правы — за неделю оно может сожрать весь Форкс… — голос Элис спал до шепота. — А как сами роды происходят, удалось что-то узнать? — наморщила я лоб. — Судя по всему, оно просто само прогрызет себе путь наружу, когда настанет время, — выговорила Элис. Я сморщилась. — Тогда Белле конец, — произнесла я. — Но ведь есть план родов — что когда она станет умирать, ее обратят и все… — с надеждой спросила Элис. — Если она умрет и будет обращена раньше, чем плод выйдет наружу, ребенок может погибнуть. Если ждать, пока он выйдет — погибнет Белла. Надо думать, надо думать… Что-то должно быть, какое-то решение, — бормотала я, — Это ведь не просто так все случилось… И то, что вампир и человек полюбили друг друга, и то, что смогли зачать ребенка, и то, что до сих пор Белла вынашивает его! Не верю, что все это только ради того, чтобы все кончилось смертью обоих! Иначе это все бессмысленно! Ничего не бывает без смысла! Должно быть какое-то решение! Надо просто его найти! — Я даже не могу сделать ультразвук, оболочка плода такая плотная, что не пропускает волны. И ввести иглу не получается, чтобы хотя бы воды взять на анализ, — озабоченно сказал проходящий мимо Карлайл, услышав наш разговор, — Я ничего не могу узнать о плоде. Все только догадки и предположения. Хорошо, вы с Джейком подсказали, что нужно напоить их кровью, хоть это помогло и дало небольшую надежду на успех. И как нам провести роды, чтобы спасти их обоих… Но Рейн, тебе тоже надо поспать, и когда ты отдохнешь, мы подумаем вместе. Иди наверх, в комнату. Я отрицательно покачала головой и устроилась на полу под боком моего волка. — Можно, я посижу рядом с вами? — спросила Элис. Я кивнула, прижалась к Джейку, согреваясь его теплом, и пристроила голову у него на коленях. Он во сне обнял меня, что-то пробормотал, и я провалилась в сон. Мне приснилось, что ребенок прогрызает изнутри Беллу, а Джейк бросается на него, прогрызая Белле живот навстречу ребенку, и отгрызает ему голову. Я в ужасе проснулась, подскочив. Джейк сопел рядом, ерзая щекой по скомканной подушке. Я осторожно освободилась из-под его руки и встала. Кто-то заботливо укрыл нас пледом. Элис уже рядом не было. Я увидела Розали, она копошилась на кухне. — Как Белла? — спросила я ее. — Пока нормально, изменений нет. Поела омлета, — улыбнулась подруга. — Хорошо. Слушай, раз уж вы держите дома пищу для гостей, не держит ли Карлайл где-нибудь сигарет? Умираю, как курить хочется, — спросила я. — Сейчас спрошу, — хихикнула она и умчалась наверх. Через некоторое время она вернулась и протянула мне пачку дорогих сигарет и зажигалку ZIPPO. — Карлайл сказал, что держит дома все, что может понадобиться, — улыбнулась Роуз. — Пойду подышу воздухом, — сказала я шепотом и осторожно перешагнула через вытянутые ноги Джейка на улицу. Уже почти рассвело, значит, нам удалось проспать полдня и всю ночь… Я чувствовала себя отдохнувшей, правда, тело затекло. Одно хорошо — раз нас никто не потревожил, стало быть, и Белле не стало хуже, и стая Сэма не делала попыток напасть. Бедные Сет и Лея, они тоже не спали, но дали нам выспаться… Сета я только что видела на диване в комнате с тарелкой еды в руках, значит, сейчас на вахте была одна Лея. — Рейна? — раздался голос из кустов. Я обернулась. Ко мне вышла Лея. — Лея! — обрадовалась я, и бросилась к ней, мы обнялись. — Я так рада, что ты здесь! Значит, ты не осуждаешь мое решение? Ты голодная? Принести тебе что-нибудь? — Не могу, здесь так воняет… Не могу заставить себя, хотя есть ужасно хотелось. Сет приносил, но вампиры касались еды руками, и запах… Фу… Вот, задрала зайца и съела, но ты же знаешь, терпеть не могу есть по-волчьи… — вздохнула Лея. — Как ты? Как тебе удалось уйти? У нас не было времени поговорить, но я так рада, что ты здесь! — сказала я. — Знаешь, я решила последовать твоему совету. Пора отпускать своих птиц на волю. Я здесь счастлива. В стае Джейка я свободна. Джейк хороший вожак, за ним легко идти, он не прогибает, он ведет. И я больше не вынуждена видеть Сэма и постоянно торчать у него перед глазами. Пусть даже сторожевой собакой у кровососов, но здесь я свободна, — честно призналась Лея. — Ты такая молодец! — мы снова обнялись. — Знаешь, я хочу остаться в этой стае, — произнесла Лея. — Лея, я не знаю, чем все это кончится, но кончится это довольно скоро. Если Белла все же погибнет, Каллены уедут отсюда навсегда. И тогда, возможно, мы все вернемся домой. Только вот не уверена, что Джейк и Сэм смогут существовать в одной стае. Либо Сэму придется смириться и уступить, хотя я точно знаю — Джейк вряд ли захочет брать под себя всю стаю, либо Джейк будет жить рядом второй стаей, но все равно это будет дом, в Ла-Пуш. Если нас, конечно, примут обратно. Если нет, нам придется уехать с Джейком куда-нибудь и начинать жить там, куда нас занесет, — сказала я. — Я понимаю, — вздохнула Лея, — Ты не думай, что я увяжусь с вами и буду вам мешаться, я, конечно, понимаю, вы с Джейком — пара, почти муж и жена, вы должны жить своей семьей. Сет должен остаться дома, заканчивать школу. Я тоже уеду куда-нибудь подальше отсюда. Устроюсь на работу, может быть, поступлю учиться. Освою какие-нибудь курсы йоги или медитации, чтобы научиться управлять собой и никогда больше не перерождаться. Но на подсознательном уровне я должна быть в этой стае, где меня никто больше никогда не подчинит и не заставит делать то, что нужно вожаку. Ты понимаешь, о чем я? Я не достаю Джейка, он не достает меня, мы в такой стае, где мы будем оба свободны от стаи! Джейк сам не хочет повелевать кем-то, он не станет неволить меня и держать при себе, чтобы вся стая была в сборе и слушалась только его. Знаешь, вожак подпитывается силой своей стаи, чем больше стая, тем он сильнее. Джейк не такой. Он сам сильный. Он Альфа по крови. И у него есть ты. Ему не нужна стая, он одиночка. Поэтому я и хочу остаться в его стае. Он навсегда останется вожаком, где бы вы ни были, а мы с Сетом в Альфа Триаде. И всегда будем слышать друг друга, чтобы прийти друг другу на помощь. Я не смогу вернуться и остаться в Ла-Пуш. Иначе Сэм снова подомнет меня под себя и будет держать при себе, как он делает это сейчас, как он недавно пытался вернуть нас в стаю. Все опять вернется, когда ты даже со своими мыслями не можешь остаться один на один, и все слышат и чувствуют то, что чувствуешь ты. Я не хочу так больше. — Я понимаю, — согласилась с ней я, — Ты права. Я думаю, Джейк не будет против. — А ты? — спросила она. — Я тоже в стае, — улыбнулась я, — А ты моя подруга, и я совсем не хочу терять тебя, когда сейчас я, возможно, потеряла почти все. — О чем ты? — удивилась Лея. — Ведь это я решила остаться здесь, не Джейк, — призналась я, — Не вини меня, так надо. Я нужна здесь. Я знаю, что была нужна и в племени, там меня считали талисманом и святыней племени, приносящей удачу… Но племя сейчас не от кого защищать, ему ничто не угрожает. А здесь Белла, которой очень плохо, она умирает, и даже я, возможно, ничего не смогу сделать. Но я должна хотя бы попытаться. Дать ей возможность сделать то, что никогда не смогу сделать я. Мне пришлось отказаться от стаи и семьи, куда меня приняли. Видит бог, я бы никогда сама не отреклась от стаи, но стая не согласна со мной в том, что я считаю правильным. Я не имею права передумать и отказаться от своего решения, чего бы мне это ни стоило. А Джейк остался здесь из-за меня, и получилось, что он отрекся не только от стаи, но и от своей семьи, от своего народа, от обязанности быть вождем по праву крови. Мы потеряли семью, дом и друзей. А если вдруг нам придется еще и вступить в бой с теми, кто еще вчера был нашей кровью, нашей душой, нашим сердцем, то тогда мы потеряем окончательно все. И если Джейк не сможет пойти против своих братьев, когда наступит час битвы, я не посмею обвинить его, потому что драться с братьями — это неправильно, неестественно. Но тогда мне придется драться и против него, и вот тогда я потеряю все. А то, что здесь Сет и даже ты, вселяет в меня надежду, что я все же не ошибаюсь, что если вы тоже считаете решение Сэма ошибочным, значит мы с Джейком на верном пути. Меня страшно мучит это. Я знаю, что Беллу и ребенка убивать нельзя, это чудо, что все так вышло, и случайностей не бывает. В этом есть высший смысл, может быть, даже божий промысел, и я буду стоять на его страже до последнего вздоха. Но из-за этого Джейку пришлось идти за мной, отказываясь от всего, что имело огромное значение в его жизни. Если бы не я, этого бы не было. — Если бы не ты, он до сих пор страдал бы по Белле и все равно бы тут ошивался. Только сейчас он спокоен и счастлив, и четко несет службу, помогая друзьям, а тогда бы он еще и сходил бы с ума от боли, и ненавидел бы их всех, и мечтал бы дождаться момента, когда после смерти Беллы сможет порвать их всех вместе с ребенком и умереть от их клыков. Так что же хуже? — спросила Лея. — Думаешь? — с сомнением спросила я. — Он же неглупый парень. — Он не дурак, но он чокнутый, это точно, — хмыкнула Лея, — Может просто потому, что уж если любит, то готов жизнь свою положить за свою любовь. Потому он и здесь, с тобой. Знаешь, я согласна с тобой по поводу рождения этого ребенка. И я прекрасно понимаю, почему и ты, и блондинка-вампирша так хотят его появления на свет. Мы все хотим одного — того, чего у нас никогда не может быть. Я ведь тоже теперь пустышка. — Как же так? Вы же живые! Даже если вы волки, самцы же способны размножаться, для этого у вас и импринтинг! Значит и ты способна! — расстроилась я за Лею. — Нет. Я много думала об этом. Если бы я была способна, Сэм запечатлелся бы на меня. Значит, во мне что-то не так. После превращения я поняла, что у меня просто все остановилось. У меня нет ничего, словно у меня климакс. И это не от того, что я стала вервольфом. Скорее, я, женщина, впервые в истории стала вервольфом именно потому, что я не такая, чтобы родить потомство самцу волка. Понимаешь, в чем странность? Твое тело тоже не совсем мертвое, но ты тоже не можешь, ведь так? Именно поэтому ты так стремишься помочь Белле родить. Я поняла это. И я, и ты, и блондинка, и все женщины семьи Каллен — пустышки, тупиковые ветви, у нас никогда не будет детей. Поэтому нам так нужно, чтобы хотя бы Белла родила, ведь так? — посмотрела на меня Лея, — И все мужчины в семье Калленов, и наши братья, и даже Джейк никогда не смогут понять этого. Джейк идет за тобой, потому что любит тебя и уверен, что ты знаешь, что делаешь. Но он все равно до конца не понимает. Он не понимает, почему глупая Белла добровольно идет на смерть и не хочет слушать мужа и доктора, готовых в любую минуту освободить ее от «монстра». Джейк уверен, что блондинке нужен только ребенок, а на Беллу ей плевать, хоть она может умереть. Он не понимает, почему и ты на стороне Беллы и Розали, если это несет в себе смерть для Беллы. Он просто следует за тобой, куда бы ты ни шла, и считает, что если ты решила, что так правильно, значит, в этом есть смысл, он доверяет тебе, потому что знает, что ты не способна на зло ради зла, потому что ты Ангел. Я не думаю, что тебе на Беллу плевать, и я уверена — ты сделаешь все, что можно, чтобы ее спасти. Но ведь это только потому, что ты не вампир и не оборотень, ты Ангел, ты не можешь не любить и не жалеть. Это блондинке и мне, по сути, действительно важнее ребенок. Но если встанет выбор между ребенком и Беллой, кого спасать, то и ты выберешь ребенка, ведь так? И я готова помогать, чтобы родился этот ребенок, хотя я терпеть не могу Беллу. Но это не значит, что нам плевать на Беллу, потому что мы не позволяем никому прервать жизнь того, кто сидит сейчас в Белле и убивает ее. Я говорю «МЫ», потому что я с вами. Я буду стоять плечом к плечу с тобой и этой блондинкой, если кто-то попытается уничтожить ребенка ради облегчения страданий Беллы, или из страха перед рождением монстра, как они говорят. Мужчины этого не понимают, они думают, что Белла дура, блондинка — помешанная на детях садистка, а ты не до конца понимаешь, что делаешь в силу своего ангельского сострадания. Они просто никогда не поймут, что мы тоже проживаем все это вместе с Беллой, мы чувствуем то же, что и она, мы тоже беременные ее ребенком. Я бы хотела, чтобы и ты, и Розали сделали это и для меня, если вдруг бы случилось такое со мной, и чтобы вы не считались со мной, а думали только о том, чтобы ребенок выжил и появился на свет, понимаешь? Так, как думает сейчас Белла, так, как думала бы любая мать. В этот момент на крыльце появилась тень и рядом с нами оказалась Розали. Лея подобралась и, отступив на шаг, приготовилась обратиться. Розали подняла руки ладонями вверх и, морща нос, сказала: — Я слышала ваш разговор. Я не причиню вреда. Я просто хотела сказать… Я хотела сказать спасибо тебе. Нам очень пригодится твоя помощь. Втроем мы справимся с ними всеми. Ребенок должен родиться и выжить. Лея тоже морщила нос, но несколько расслабилась. — Да, — кивнула она. Розали и Лея пристально смотрели друг на друга. Ненавидящие друг друга до потери пульса, но как они сейчас понимали друг друга! Это бешеное желание иметь детей, эта неисполнимая мечта делали их ближе, чем самых закадычных подруг, и они готовы были заключить союз, даже если потом им придется снова вести войну. Я стояла между ними и смотрела, как горели их глаза и на губах играли улыбки. Потом я протянула им руки и мы обнялись в кружок. Может быть, все же исполнится моя мечта, чтобы обе мои подруги, которыми я так дорожила, смогли найти общий язык и подружиться так, чтобы мы могли спокойно быть вместе. Мы так и стояли обнявшись, блондинка, брюнетка и рыжая, львица, волчица и орлица, вампир, оборотень и ангел, в руках которых была угасающая жизнь маленького человечка Беллы и едва разгоравшаяся жизнь нерожденного существа, определения которому мы еще пока не знали. — Одного только не пойму, как Джейка на тебя запечатлело? — спросила Лея вдруг. — Если ты тоже не способна дать потомства, то импринтинг не сработал бы, он и существует именно для того, чтобы самец смог найти себе самку, способную родить ему сильное и крепкое потомство оборотней. Вот загадка, понимаешь? — Но если бы было так, как ты говоришь, уже было бы ясно — мы занимаемся любовью с Джейком почти каждую ночь с той самой ночи накануне битвы с вампирами из Сиэтла, и ничем не пользуемся, поскольку я была уверена, что бесплодна, как и все вампиры, — удивилась я. — Ты не вампир! Мы мертвые совсем! — возразила Розали. — А я наполовину, — горько отшутилась я, — Тем более, как сказали старейшины, если судьба создала меня воином и защитником, я не могу иметь детей. Тот, у кого есть дети, кому есть, чем жертвовать, уязвим. Как я могу иметь детей, как я смогу заботиться о них, если я в любой момент могу погибнуть и оставить дитя без опеки, если в бою я буду думать о том, что мне надо беречь себя ради ребенка, чтобы он не остался один? А для меня избрана судьба вечной дороги и битвы, так какой смысл было тогда делать меня воином, если я могу иметь детей? Или тогда зачем мне давать возможность иметь детей, если моя судьба — бродить по свету, помогая любому нуждающемуся, и сражаться? Таким, как я, нельзя иметь детей, мы не должны отвлекаться от своего предназначения. — Но ты все равно уязвима, если ты кого-то любишь, — возразила Лея, — Ты позволила себе слабость, ты полюбила Джейкоба, теперь — он твое слабое место. — Он тоже воин, и он не беззащитное дитя, — снова закурила я, — Хотя сейчас я тащу его в петлю, и он покорно идет за мной, хотя и вряд ли одобряет мое решение. Но все же, я уверена в том, что я тоже не могу родить. Просто это нелогично — зачем давать воину возможность иметь детей, если он либо не сможет о них позаботиться, либо перестанет быть воином? — Знаешь, — вдруг сказала Розали, — Если вдруг ты ошибаешься, если все же случится такое чудо, что ты сможешь родить, и если ты будешь знать, что твое дитя в безопасности и о нем заботятся, ты ведь сможешь спокойно выполнять свое предназначение? — О чем ты? — спросила я. — Ты можешь спокойно идти туда, куда зовет тебя твой долг, и всегда возвращаться обратно, потому что мы всегда будем заботиться о твоем ребенке. А если тебе понадобится помощь, тебе стоит только позвать, и мы будем рядом, — сказала Лея, поняв Розали с полуслова, — Потому что в этом доме достаточно сильных и заботливых женщин и без нас с Розали, кто сможет сберечь тебе твоего ребенка, пока мы будем с тобой там, где ты должна быть. — Девчонки, лучше молчите, а то я опять разревусь, — буркнула я. — Пойдемте в дом. Лея, ты голодная, Эсми приготовила обед для вас, — сказала Розали, — У вас теперь нет дома, и даже одежды, так что наш дом в вашем распоряжении. Одежду, которую мы вам подберем, мы перестираем и постараемся ее не касаться. У тебя с Эсми, кажется, один размер. Для Джейка мы подберем у Эммета, а уж для Сета точно найдется. Душ и все, что потребуется, у нас есть. — У меня одежда пока есть. Периметр пересекает реку дважды, так что мы можем мыться в реке, а спать мы прекрасно можем на улице. К тому же, если мы будем ошиваться в доме, кто будет патрулировать периметр? — Лея пока не могла окончательно привыкнуть к тому, чтобы совсем сблизиться с вампирами. — Спасибо тебе, — с искренним чувством произнесла Розали, — И тебе, и твоему брату, что вы помогаете нам. — Знаешь, просто я вдруг поймала себя на мысли, что не могу ненавидеть вампиров только за то, что вы вампиры. Вы не такие, какими должны быть, чтобы я вас ненавидела. Вы не такие, ради кого созданы мы как противовес, — сказала Лея. Солнце поднималось над лесом, из-за деревьев его еще не было видно, но оно уже искрилось сквозь листву. — Пойдем в дом, днем Сэм вряд ли придет, тебе тоже нужно отдохнуть и поесть, — позвала Розали. В этот момент на крыльце появился Джейк, потягиваясь и разминая затекшее тело. Увидев нас втроем, он изумленно ухмыльнулся и буркнул: — Иствикские ведьмы! Лея скорчила ему рожу, а Розали высунула язык и часто задышала по-собачьи. Розали ушла в дом, Лея пошла за ней поесть. Джейк подошел ко мне и обнял меня. — Не понимаю, как тебе это удается, но все, кто рядом с тобой, почему-то становятся такими паиньками! — пробормотал он, зарываясь лицом в мои волосы. — Просто меня окружают чудесные люди, — пожала я плечами. — Ты всех объединяешь, рядом с тобой невозможно враждовать, — улыбнулся Джейкоб. — Ага, особенно теперь, когда я посеяла такую смуту между всей стаей, что теперь братья, бывшие одной семьей, разделились на две враждующие стаи, — горько ухмыльнулась я. — Все будет хорошо, милая! — погладил меня по щеке Джейк, — Ничего не бойся! Делай, что должен, и будь что будет, знаешь такую пословицу? — Люблю тебя! Ты такой чудесный! Ты все понимаешь! — прижалась я к нему. — Просто я сделал свой выбор — влюбиться в Ангела, со всеми вытекающими из этого последствиями, — улыбнулся Джейк. — Ну, положим, это не ты сделал выбор, а импринтинг все решил за тебя, — съехидничала я. — Значит, ты для меня выбрана судьбой, а такими подарками не разбрасываются, — совершенно серьезно посмотрел мне в глаза Джейк и поцеловал меня. Он целовал меня долго и нежно, не зря говорят, влюбленный мужчина становится нежным и робким. Я, не смотря на всю горечь нашего положения, страх за будущее, неизвестность и тревогу, была сейчас абсолютно счастлива. — Я смотрю, Сет тут вообще прижился, и даже Лея осваивается потихоньку? — улыбнулся Джейк, отпустив меня. — А что делать? Сейчас мы все должны быть вместе, — вздохнула я. — Ты поспала хоть немного? — обеспокоенно спросил Джейк. — Да, солнышко, я спала рядом с тобой, а потом вышла подышать воздухом, — погладила я его по плечу. Какой же он здоровенный! — Я тоже выспался. Правда кто-то сунул мне под нос подушку, воняющую вампирами, и у меня до сих пор в носу жжет. Пойду тоже что-нибудь перекушу и надо пробежаться. Карлайл сказал, они проголодались и им как можно быстрее надо на охоту, а нам надо проверить, насколько далеко заходит Сэм со своей стаей, чтобы Каллены смогли спокойно сгонять на охоту в горы и не наткнуться на стаю. Нам нельзя сейчас разделяться, но они очень голодные, так что будь начеку, в доме остаешься только ты, Эдвард и Розали, остальные уходят. С вами останутся Лея и Сет, но им надо выспаться, они тоже вторые сутки на ногах. Как хорошо, что пилюли, которыми меня снабдил Карлайл, всегда при мне! Как же прекрасным образом изменилась моя жизнь, когда отпала необходимость метаться в поисках еды, а потом давиться и рвать кровью! Мы вошли в дом. Наверху Элис, Джаспер и Эммет готовились к охоте, Эсми уже подала завтрак и пошла переодеться к прогулке в горы, а Карлайл перед отлучкой осматривал Беллу, чтобы быть уверенным в том, что может оставить ее ненадолго без присмотра. Лея и Сет завтракали, Белла уже потягивала свой утренний стаканчик и выглядела вполне умиротворенной, Эдвард и Розали, тоже голодные, решили все же остаться в доме, чтобы сходить потом. Карлайл мерил живот Беллы специальным металлическим прибором, похожим на рогатку и щипцы одновременно. Он рассчитал примерный срок родов по растущему животу. Если нормальная беременная женщина в среднем прибавляет по сантиметру в неделю и в итоге имеет сорок сантиметров, то у Беллы было уже тридцать и каждый день прибавляло по два сантиметра. У нас было очень мало времени. До часа икс оставалось пять дней. Так потянулись эти томительные тревожные дни. Белла выглядела лучше, ей даже удавалось поесть человеческой пищи, но ребенок все равно вытягивал из нее слишком много, гораздо больше, чем она пыталась восстановить в себе кровью и пищей. Мы с Джейком виделись редко, от Беллы нельзя было уходить надолго. Нам удавалось только перекинуться парой слов и несколькими нежными объятиями, когда мы оба дежурили — я около Беллы, снимая ее страдания, а Джейк патрулируя периметр. Побыть вместе нам удавалось только, когда Белле становилось немного лучше от выпитой крови и с ней оставались Эдвард и Розали, которых не мучило желание поспать хоть немного, а моего любимого сменяли Лея или Сет. Когда мы оставались одни, мы заваливались спать на диване внизу у самой двери. Нам специально поставили большой диван туда, чтобы Джейк мог спать носом на улицу, так его не очень сильно мучил вампирский дух, хотя он уже начал постепенно привыкать. Каллены оставляли открытой входную дверь, чтобы Джейк мог дышать, и хотя ночи были уже достаточно холодные, я забиралась под плед к моему любимому, прижималась к его горячему телу, свернувшись в клубочек в его горячих руках, и мне не было холодно. У нас хватало сил только прижаться друг к другу и провалиться в беспокойный сон. Сет тоже постоянно был в доме, он периодически попеременно с Эдвардом дежурил у Беллы — у нее то поднималась, то падала температура, и Сет грел ее, а Эдвард охлаждал. Сет чувствовал себя в доме совершенно в своей тарелке и относился к вампирам, как к лучшим друзьям. Лея тоже заходила в дом, и даже болтала с Розали, но чаще все же бегала на улице в обличье волка, потому что ей было трудно дышать в доме, и она все еще сторонилась огромного Эммета и изящного, но очень опасного Джаспера. Ребенок сломал Белле еще одно ребро, а потом вывихнул тазобедренный сустав. Белле было трудно дышать, и она совершенно перестала двигаться. Розали на руках носила ее в ванну и туалет. Я как могла, снимала боль, и Белла в этом плане чувствовала себя более-менее сносно. В один из дней мы сидели около Беллы, как вдруг я услышала какие-то странные, не оформившиеся, неясные, но очень светлые и счастливые мысли. Я оглядела всех, кто в этот момент находился в комнате. Выражение лиц окружающих было беспокойным, тревожным, усталым, но совершенно не похожим на то, что я сейчас услышала. Я прислушалась — тепло, радостно… Что это? Эдвард вскинул на меня глаза, услышав мои мысли, повернулся к Белле и спросил: — О чем ты сейчас подумала? — Мне почему-то вспомнился наш медовый месяц на острове, подушка, перья, помнишь? — И больше ничего? — настороженно спросил Эдвард. Белла покачала головой. Он вдруг осторожно, с опаской положил Белле руки на живот и сказал: — Скажи что-нибудь. — Что? — спросила Белла. — Ему… ему нравится звук твоего голоса, — ошалело вытаращил на нее глаза Эдвард. Я чуть не поперхнулась — ну конечно! Ребенок начал что-то осознавать! Раз я услышала его, то и Эдвард не мог не услышать его! — Ты его слышишь?! — заорала Белла и тут же скрючилась — ребенок пнул ее в бок. — Тсссс, — прошипел Эдвард, сияя, как начищенный цент, — Ты пугаешь его! По щекам Беллы потекли огромные слезы, все ринулись к ней, замерев и вытянув шеи. — Не бойся, малыш, мама от радости! Просто мы тебя очень любим! Вот и папа теперь слышит тебя! Где наш папа? — произнесла Белла. — Он коснулся моей руки изнутри! — вскричал Эдвард. Я никогда не думала, что вампиры способны испытывать такие яркие эмоции. Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди, заколотилось где-то в горле. — Ему нравится мой голос тоже! — с благоговением выговорил он. — Что он думает сейчас? — спросила Белла, улыбаясь. — Он… он счастлив! — изумленным голосом произнес Эдвард. Он смотрел на Беллу во все глаза, и на его лице больше не было боли, страдания и злости. Он восторгался, любовался и восхищался ею. Господи, наконец-то он осознал, что внутри сидит не монстр, убивающий Беллу, а ребенок, готовый вскоре появиться на свет, пусть не совсем обычный, но так же, как и все дети, чувствующий себя счастливым внутри мамы, и обожающий своих родителей. Эдвард прислушался, он долго и внимательно слушал свое дитя, и Белла заметила это. — О чем он думает? Что сейчас ты слышишь? — с нетерпением спросила она. Эдвард приложил ухо к животу Беллы и ошарашено проговорил: — Он любит тебя! Он просто обожает тебя! Мы переглянулись с Розали, в горле у меня встал комок, я встала и потихоньку вышла из комнаты, оставив счастливых Эдварда и Беллу познавать радость общения со своим ребенком. Мне надо было немного проветриться. Господи, какое это действительно счастье, чувствовать, что малыш растет внутри тебя, развивается, шевелится и поворачивается, но какое же счастье знать, что он не просто растет, он осознает, пусть пока бессознательно, что ты самое близкое и нужное существо для него, что он любит тебя только потому, что ты — его мать. Я вышла на ступени и закурила. В глазах снова резко защипало, закололо, и острые льдинки, растаяв, потекли по моим щекам. Это были слезы счастья от того, что я услышала и почувствовала это божественное таинство. Это были слезы боли от того, что мне никогда не суждено испытать вот это вместе с Джейком. Чтобы он так же касался моего живота, пытаясь с совершенно ошалевшим от счастья видом почувствовать, как ребенок пнет его ладонь пяточкой. Или с идиотической восторженной улыбкой выбирать ему имя. Никогда, никогда нам не видеть, как он растет, его первые шаги, первый смех… И Джейк, живой, горячий, молодой, красивый и сильный самец волка, способный зачать крепких и здоровых детей, который наверняка был бы прекрасным заботливым отцом, никогда не будет иметь того, что имеет сейчас мертвый вампир, даже никогда не мечтавший о том, что это вообще возможно. Я не должна быть ни с кем рядом. Мое предназначение — помогать людям, мне надо было просто сразу уйти и исполнять свое предназначение в одиночку, не позволять нашим отношениями развиваться. Зачем Джейк полюбил меня, когда я никогда не смогу родить ему детей? Чтобы потерять все, что у него было? Семью, друзей, стаю… Зачем Эмбри полюбил меня, когда ему я не могу дать даже того, что могу дать Джейкобу? Хотя бы свою любовь, верность и нежность? Зачем все это? Кусты с треском разошлись, и на поляну вылетел Джейк в обличье волка. Следом за ним выскочили Лея и Сет, но остались чуть позади, а Джейк, в одно мгновение в прыжке обратился, сграбастал меня, прижал к себе, гладил меня по волосам и спине, целовал меня, шептал что-то успокаивающее, нежное, ласковое, а я молча плакала у него на плече. Он услышал меня, понял, что со мной сейчас, и тут же прилетел ко мне. Он был такой горячий, такой нежный, сильный, я спрятала на его груди мокрое от слез лицо, а он все уговаривал меня успокоиться, ласково шептал какие-то нежные глупости, и я постепенно успокоилась, чтобы наконец услышать смысл того, что он мне говорил: — Я все равно люблю тебя. Ты все равно для меня самая лучшая. Самая любимая и желанная на свете! Ничего, это не страшно, никогда больше не думай об этом, я запрещаю тебе! Я всегда буду с тобой, и никогда даже взгляд мой не упадет на кого-то другого. Мы можем усыновить малыша, или даже трех, сколько ты захочешь. Ну, даже если они будут не волчата, то это даже лучше — у них будет нормальная человеческая жизнь, и нам не придется переживать за них, что с ними случится то же, что и с нами. И будем мы с тобой однажды, как две старые перды, сидеть на нашем бревне на берегу, я буду курить трубку и обнимать тебя, ты будешь вязать носки, а наши дети и внуки будут рядом с нами, счастливые и свободные. Я улыбнулась сквозь слезы, а картинка «двух старых перд на берегу океана» заставила меня даже рассмеяться. Но тут же я подумала о другом. — Да, только нам никогда не быть старыми пердами, а если и быть, то так нескоро, что нам придется увидеть, как на наших глазах постареют и умрут дети, потом внуки, потом правнуки… — всхлипнула я. — Значит, мы будем одни, и я клянусь тебе, что сделаю все, чтобы ты никогда не пожалела об этом, — погладил меня по скуле Джейк. Он поднял мое лицо за подбородок, ласково вытер пальцем слезы с моих щек и поцеловал меня в нос. Лея и Сет, поняв, что я успокоилась, подошли к нам. Лея тоненько заскулила, а Сет ткнулся мокрым носом мне под локоть. Вот моя семья, что мне еще надо? Я люблю их, и они любят меня. Разве это не счастье? — Вы можете усыновить меня, я совсем не против, я даже буду слушаться, — хитро подумал Сет. — Да тебя проще пристрелить, чем прокормить, — пошутил Джейк. Сет обиженно тявкнул. Джейк оделся, и в этот момент из дома вышел Эдвард. — Она заснула впервые за все это время абсолютно счастливой, — он улыбался, и глаза его искрились. — Так что, ребенок уже разговаривает? — спросил Джейк. — Нет, не совсем так. Но мы выяснили потрясающую вещь — он хорошо развивается и может понимать нас. Конечно, он имеет смутное представление о том, что причиняет боль маме, когда шевелится, но он любит ее и старается этого не делать, чтобы не огорчать ее и не причинять ей боль! — с восторгом произнес Эдвард. — Не может быть! — удивился Джейк. — Именно так! — подтвердил с гордостью Эдвард, — Ребенок понимает, что маме больно, и старается себя ограничивать! Он не несет в себе зла, он наполнен любовью к тем, кто его окружает, и он сознательно контролирует себя, чтобы не делать плохо маме. Но долго так не может продолжаться, он слишком большой, ему мало места, он пытается не шевелиться, но это невозможно. Он растет слишком быстро, быстрее, чем предполагал Карлайл, и боюсь, Белле не справиться. Ждать дальше просто безумие. Мы только что говорили о том, что необходимо извлечь ребенка, не дожидаясь, пока он сам будет готов к этому. Он уже достаточно развит, ведь обычные семи- или восьмимесячные младенцы вполне способны к выживанию, думаю, и здесь нас ждет успех. Ждать очень опасно и может в любой момент быть слишком поздно. Белла и Розали согласны. Сейчас вернется Карлайл, он поехал пополнить запасы крови, потому что когда малыш родится и Белла… ну… нам понадобится очень много крови, чтобы не случилось беды в округе. Но мне нужна твоя помощь. — А я-то тут причем? Что я еще могу сделать? — удивился Джейк, — Я не акушер, чтобы Карлайлу ассистировать. — Мне бы не хотелось делать этого сейчас, но боюсь, осталось очень мало времени. Я должен попросить тебя кое о чем, даже умолять, если придется. Я знаю, скольким тебе пришлось пожертвовать. Ты лишен дома, семьи, друзей, но ты мне друг, ты мне брат, ты тоже моя семья, — сказал Эдвард тихо, — И то, о чем я попрошу, мне можешь дать только ты, Джейкоб. Я прошу тебя как истинного Альфу, как наследника Эфраима. Мне нужно твое разрешение на отклонение от договора, который мы когда-то заключили с Эфраимом; я прошу всего лишь об одном исключении. Мне нужно твое разрешение на спасение ее жизни. Ты знаешь, я спасу ее в любом случае, но я не хочу портить отношения между нами. Мы никогда не брали свое обещание назад и сейчас не намерены делать это. Я хочу, чтобы ты меня понял, Джейкоб, потому что ты точно знаешь, для чего мы это делаем. — Тебе нужно говорить об этом с Сэмом, — сглотнул нервно Джейк. — Нет. Это право принадлежит тебе. Ты не отнимешь у него власть, но никто не посмеет оспаривать твое решение, — твердо сказал Эдвард. — Я не имею права решать, — нерешительно проговорил Джейкоб. Я сжала его руку. — Нет, имеешь, Джейкоб, и ты знаешь это. Твое слово либо оправдает нас, либо приговорит. Только ты можешь дать мне то, о чем я прошу. — Я не знаю. Может, все же лучше Сэм? — У нас не так много времени, Джейкоб, — Эдвард глянул в сторону дома. — Я не знаю. Дай мне подумать, — Джейк закусил губу. — Конечно, — ответил Эдвард. — Просто дай мне минутку, ладно? Я не уверен, что имею право брать эту ответственность на себя… — Джейк оглянулся на меня, на Лею и Сета. Сет забил хвостом и заскулил, Лея зарычала. Я сжала еще сильнее его пальцы и произнесла: — Лея и Сет считают, что ты имеешь право. Ну, давай же, Джейкоб Блэк, кровь от крови, плоть от плоти Эфраима Блэка, вождь племени квилетов, Альфа по праву рождения. Только ты и имеешь на это право, и никто другой. — Как приемник Эфраима, я даю тебе разрешение, даю слово, что это не нарушит договор. Другие будут обвинять меня, но ты был прав — они не смогут отрицать, что у меня есть право с этим согласиться, — твердо проговорил Джейкоб. — Спасибо! — с чувством произнес Эдвард. Вдруг из дома раздался крик. Это был не просто вопль боли, когда ребенок ломал Белле кости. Это был такой невообразимый крик, что кровь свернулась у меня в жилах. Мы мгновенно оказались в доме. Белла билась в судорогах в руках Розали, ее тело крутило, она хрипела, внутри ее раздался какой-то ужасный, тошнотворный треск, ее глаза закатились и ее вырвало кровью. Ребенок решил появиться на свет. Секундное замешательство превратилось в молниеносное движение. Розали схватила Беллу и помчалась вместе с Эдвардом наверх. Я полетела за ними. Рядом грохал по ступенькам Джейк. За нами с криком неслась уже обратившаяся Лея, на ходу натаскивая сарафанчик: — Сет, немедленно на улицу!!! Тебя здесь не хватало! — Элис, звони Карлайлу, — завопила Розали. — Морфий!!! — орал Эдвард. Белла уже была на операционном столе в лаборатории Карлайла. Я подскочила к ней и схватила ее за руки. Огромная мутная черная ватная боль мгновенно вцепилась сначала в мой мозг, потом в мое тело. И тут же тысячи ярких вспышек, тысячи лезвий, игл, тупых штырей и спиц воткнулись, прорвали, прижгли мои внутренности, словно меня посадили на кол, словно меня рассекли пополам бензопилой, словно мне сделали харакири, словно меня, как тряпку, одним жестом с треском порвали пополам. Дыхание перехватило и я стиснула зубы. — Что? Что происходит? — заорал Джейк. — Плацента отошла, ребенок задыхается! — крикнул Эдвард. Стоило только моим рукам прикоснуться к Белле и меня скорежило чудовищной болью, как Белла тут же пришла в себя. Диким голосом, чуть не разорвавшим барабанные перепонки, она завизжала: — Вытащите его, он не может дышать, сейчас же!!! Из ее горла вырвался фонтан крови. Эдвард пытался держать ее голову вертикально и очистить ей рот, чтобы она могла хоть как-то дышать. Ребенок внутри бился и рвался наружу, кровавое месиво под кожей живота Беллы надувалось и было готово вот-вот лопнуть. Внутри раздавались удары и постоянный хруст ломающихся в крошку костей и треск рвущихся органов. Ребенок был дико напуган и пытался спастись. Я сжимала руки Беллы так, что кости ее пальцев затрещали. Уже не важно. Всю ее боль я чувствовала, как свою, стиснув зубы до скрипа, еще моих воплей тут не хватало! Лея пыталась куском марли очистить рот Беллы, потому что у Эдварда одной рукой не получалось. Элис прицепила Розали наушник от мобильника, и та, слушая указания Карлайла, уже несущегося на помощь, схватила скальпель. — Дай морфию подействовать! — заорал Эдвард. — Нет времени! — зарычала Розали и полоснула по животу Беллы. Кровь захлестала из ран, и вдруг я услышала мысли Роуз. — Джейк, тащи ее отсюда скорее, она не справится! — крикнула я и тут же заорала от боли, не в силах сдержаться. Моя подруга перестала контролировать себя, запах крови, которая заливала уже весь стол и пол, снесла крышу Розали. Она бросилась к Белле, ничего не соображая. — Нет, Роуз! — взревел Эдвард, но куда там — Розали ничего не видела и не слышала кроме запаха крови. Джейк молниеносно схватил ее, но Розали всадила в руку Джейка скальпель. Джейк даже не заметил этого. На помощь ему кинулась Лея. Джейк мощным сокрушающим ударом хлестанул Розали по лицу, разбивая нос и зажимая рот, Лея тащила ее к двери, Джейк добавил еще один мощный удар, и Розали вылетела в дверной проем, снеся часть косяка. Наушник разбился вдребезги, а там ее уже приняли Элис и Эммет с Джаспером. Розали рычала и шипела в ярости, но она хотела, чтобы ее остановили. Ради ребенка, который вот-вот должен появиться на свет. — Джейкоб, помоги! — крикнул Эдвард. Я не могла отцепить рук от Беллы, она бы тут же скончалась от болевого шока. Боль, которая прожигала насквозь ее тело, была настолько чудовищной, что даже я не могла выдерживать ее, и она во много раз превышала силу той боли, что испытала я, когда Джейку ломали кости. Если она впадет в болевой шок, погибнет и она, и ребенок! Джейк кинулся к Эдварду, Лея тут же оказалась рядом. Мои глаза застилала кровавая пелена. Я с трудом различала тех, кто сейчас копошился над Беллой. — Ты сам выдержишь? — крикнул Джейк, опасаясь, что Эдвард тоже свихнется от изобилия крови, но тот лишь свирепо шел к цели. — Заставь ее дышать! Мне надо сначала достать его! — рявкнул он. Еще один разрушительный хруст послышался из её тела, настолько громкий, что мы на мгновение застыли, пораженные, ожидая её ответного вопля. Его не последовало. Ее ноги, которые до этого бились в агонии, теперь стали мягкими и вытянулись очень неестественно. — Ее позвоночник… — вскрикнул Эдвард с ужасом. — Вытаскивай это из нее! — прорычал Джейк, бросая ему скальпель, — теперь она ничего не почувствует! Джейк вдувал в легкие Беллы воздух, сердце ее билось неровно. Господи, как она еще вообще жива, внутри ее было сплошное рваное кровавое месиво, она должна была уже давно умереть! Если бы я сейчас не стаскивала с нее эту неописуемую боль, если бы меня не было рядом сейчас, она бы уже была мертва, ее мозг, плавившийся сейчас на грани жизни и смерти, уже давно остановил бы ее сердце, взорвавшись от боли. Но сердце должно работать, его надо сохранить во что бы то ни стало, даже если все остальное будет порвано в клочья, его нужно держать, нужно заставить его работать. И оно работало, черт побери, еще работало! Я стискивала ее руки, скрипя зубами от боли, корчившей меня изнутри, рыча и кусая в кровь губы, ее пальцы уже были переломаны в моих руках, но я не могла контролировать свою силу, мне надо было заставить себя молчать, пока остальные спасали Беллу, им только моего ора сейчас не хватало. Джейк время от времени бросал на меня полные муки взгляды сумасшедших от отчаяния глаз. Мягкий звук скальпеля, скользящего поперек живота Беллы. Больше крови закапало на пол. Я захрипела, господи, скорее, я больше не могу, я сейчас отпущу и вся боль навалится на нее огромным раскаленным молотом, размозжив ее мозг, который вместе с сердцем в ту же секунду взорвется от боли… Это мгновенно убьет ее. — Ори, не молчи, будет легче, — простонал Джек мне между вдуванием воздуха в легкие Беллы. Еще один, неожиданно ужасный звук донесся до меня. Звук металла, разрываемого на клочки. Я вспомнила рвущийся звук разрываемых новообращенных тогда, на поляне, несколько месяцев назад. Зубы вампира — самый лучший способ, чтобы разрезать кожу вампира. Эдвард зубами рвал околоплодный мешок, чтобы выпустить на свободу то, что принесло такие страшные разрушения в это бедное, хрупкое человеческое тело. Белла начала кашлять от воздуха, ее глаза щурились, вращаясь вслепую. Её глаза вертелись, ища кого-то, но она не видела ничего. Внезапно её тело успокоилось, хотя её дыхание все еще тяжело восстанавливалось, сердце продолжало глухо стучать. Неподвижность означала, что все было закончено. Внутреннее избиение закончилось. Ребенок должен быть уже вне её. — Ренесми… — прошептал Эдвард. — Позволь мне, — прошептала Белла ломающимся голосом, — Дай её мне. Я оглянулась, увидев то, что было в руках Эдварда. Белла моргнула, пристально всматриваясь куда-то, в итоге что-то разглядев. Белла издала странное, слабое пение. — Ренес…ми. Такая красивая… Потом она начала задыхаться. Задыхаться от боли. К тому времени, когда мы заметили это, было уже слишком поздно. Эдвард выхватил теплое, кровавое тельце из её обмякших рук. Белла вся была красной из-за крови, кровь лилась из её рта, кровь заливала все её тело, и свежая кровь, била ключом из крошечных двойных разрезов от укуса, располагающихся прямо на её левой груди. — Нет, Ренесми, — прошептал Эдвард так, будто он пытался научить новорожденного вампиреныша хорошим манерам. Глаза Беллы закатились. Её сердце последний раз слабо стукнуло и умолкло. Прошло всего немного времени, столько, сколько требуется для одного стука её сердца, а руки Джейкоба уже были на её груди, делая надавливания, он не думал ни о чем, он считал в своей голове, пытаясь придерживаться ритма. Один. Два. Три. Четыре. Лея делала искусственное дыхание. Ничего не получалось. Джейку не удавалось завести моторчик внутри истерзанного тела Беллы. Я чувствовала, как боль Беллы постепенно уходит из меня. Значит, и ей уже совсем не больно. Слезы полились по моим щекам. Мы добились своего — ребенок появился на свет. Но Беллу мы все же угробили. Новая жизнь трепетала в руках Эдварда, но кем будет эта девочка, дочь человека и вампира? Стоит ли ее появление на свет такой жертвы? Судя по всему, как она, не успев открыть глаза, уже прокусила грудь матери в жажде крови, наши ожидания не оправдались. Сэм оказался прав — этот ребенок с девственно чистым, то есть абсолютно отсутствовавшим пониманием того, что есть хорошо, а что плохо, и с неутолимым голодом был крайне опасен. Теперь, глядя на разорванное тело Беллы, я вдруг начала сомневаться, а были ли мы правы? Вернее, была ли я права, поддержав иллюзорную, фанатичную мечту Розали и отправив на смерть Беллу? Была ли я права, потащив за собой Джейка, отобрав его у его отца, его стаи, его племени? Была ли я права, так желая появления на свет этого ребенка? Если Бог не дает нам детей, зачем так отчаянно, так мучительно, так болезненно бороться за это? Может быть, ему виднее, что таким, как мы, нельзя плодить чудовищ? Мы, трое непонятных существ — вампир, оборотень и вообще непонятно что, поддержали глупую девчонку в ее иллюзиях, использовали ее, чтобы реализовать свои иллюзии, пусть даже ценой ее жизни. Заставили это обычное слабенькое человеческое тельце, словно проводили эксперимент, испытать и вынести то, что вряд ли смогли бы вынести сами. А если я ошибалась, а все мне поверили?! Та ли это великая цель, ради которой не считаешься ни с чем и ни с кем? Оправдывает ли результат все затраченные средства? Так Ангел ли я? Или я сам Сатана, искушающий и разрушающий все, к чему прикасаюсь?! — Чего ты ждешь? — заорал Джейк на Эдварда, надавливая на Беллино сердце снова. Раз. Два. Три. Четыре.  — Возьми ребенка, — сказал Эдвард торопливо.  — Выкини его в окно! — рявкнул Джейк. В его голове было только «Раз. Два. Три. Четыре».  — Дай её мне, — прозвучал тихий голос из дверного проема. Эдвард, Джейк и Лея прорычали одновременно.  — Я контролирую себя, — обещала Розали, — Дай мне ребенка, Эдвард. Я позабочусь о ней, до того, как Белла… — Подвинь свои руки, Джейкоб, — в руках у Эдварда был шприц, серебряного цвета, как будто сделанный из стали.  — Что это? Его каменные руки отбросили руки Джейка, пробираясь к её груди. Раздался тихий треск — он сломал Джейку мизинец, убирая его руки. В ту же секунду он воткнул иглу прямо Белле в сердце. — Мой яд, — сказал он, выдавливая содержимое шприца. Мы услышали шлепок, раздавшийся в её сердце, будто бы веслом по воде. — Продолжай качать сердце, — распорядился он. Его голос был ледяной. Как у мертвеца. Жестокий и легкомысленный. Как будто он был машиной. Джейк игнорировал боль от заживления в пальце и начал заставлять её сердце биться снова. Ему стало сложнее делать это. Как будто её кровь замораживалась, стала более густой и медленной. Пока его надавливания заставляли её кровь выливаться из артерий, я наблюдала за тем, что они делали. Моя помощь больше здесь была не нужна. Было похоже на то, что Эдвард целовал её, прикладывал свои губы к её горлу, к запястью, к внутренней части её руки. Но я слышала, как её кожа разрывалась, когда он прокусывал её зубами, снова и снова, внедряя свой яд в её тело везде, где мог достать. Я видела, как он водит своим бледным языком по истекающим кровью глубоким ранам, и я поняла, что он делал. Он размывал яд по коже языком, одновременно закрывая раны, чтобы яд и кровь оставались в её теле. Лея выдохнула еще больше воздуха ей в рот, но это не принесло никаких результатов. Только грудь Беллы безжизненно поднималась. Джейк продолжал делать массаж сердца, считая, в то время как Эдвард продолжал работать над её телом, стараясь соединить её позвоночник. Но ничего больше не было. Только мы четверо. Без Беллы. Мы работали над трупом. Это все, что осталось от девушки, /i> которую так любил Эдвард, которую когда-то так любил Джейкоб, которую терпеть не могла Лея, и которая сначала так раздражала, а потом вызывала такое сострадание у меня. <i>Этот изломанный, искореженный труп. Мы не могли оживить её снова. — Отойди, — сказал Эдвард снова и убрал руки Джейка, заняв его место. На этот раз неосторожным движением он сломал Джейку три пальца. Джейк выправил их, не обращая внимания на пульсацию боли. Эдвард нажимал на её мертвое сердце быстрее, чем Джейк. — Она не мертва, — прорычал он. — Все будет хорошо. Лея вытерла украдкой глаза и выбежала на улицу. Руку даю на отсечение, она обратилась, чтобы прийти в себя. Джейк опустошенно повернулся и медленно пошел к двери. Я пошла за ним. Он любил ее когда-то, очень сильно любил. И даже после того, как полюбил меня, она по-прежнему оставалась его близким другом. Ему было очень больно, ему пришлось участвовать в этом, видеть все ее муки, пытаться сделать все, чтобы ее спасти, и не суметь этого. Ему сейчас было очень плохо. Я боялась, как бы он не обратился и не наделал глупостей. Но нет, он тупо спустился по лестнице и вышел на крыльцо. Я вышла за ним. Сет было бросился к нам, но я покачала головой и он кивнул мне, проскользнул мимо нас, вошел в дом и присоединился к Калленам. Мы с Джейком были все в крови Беллы. Я встала рядом с ним и закурила, едва касаясь его плеча своим. Как бы невзначай, словно случайно, но я касалась его, чтобы боль его души стала немного меньше, чтобы вышла через меня наружу. Мне все равно и так больно, не сломаюсь, а ему пусть будет легче. Я эту боль заслужила. По крайней мере, он был против этой затеи. А я была за. А ведь он предупреждал, что ничего из этого, кроме смерти Беллы, скорее всего не выйдет. Больше всего я сейчас боялась, что он скажет мне, что он предупреждал, что этим все и должно было кончиться, что мы с Розали убили Беллу, что мы должны были отговорить ее и не помогать ей, а наоборот, убедить избавиться от ребенка, пока не поздно, что теперь мы можем радоваться — главный приз мы получили, остальное не важно… У меня внутри все клокотало от глухих рыданий. Руки мои тряслись, сигарета плясала в руках. Мне было плохо, чертовски плохо, охренительно плохо! Я не понимала, куда меня ведет моя сущность, когда она наконец проявится в полной мере, чтобы я не догадывалась, что нужно делать, а четко знала, правильно это или нет. Чтобы больше никогда не допускать таких ошибок, когда мне мое решение казалось единственно правильным, и я шла к цели напролом, сметая все вокруг себя, лишая любимых всего, что они имели. Но нет! Это все не напрасно! Я не верю, что столько мук, страха, боли и страданий не только Беллы, но и всех, кто ее окружал, были пустыми! У Эдварда должно получиться! И девочка родилась здоровой! Не могло быть иначе! Как говорил агент Малдер из «Секретных материалов» — истина где-то рядом. Вот только понять, сука, где. Джейк вдруг повернулся ко мне, пристально посмотрел мне в глаза потемневшими глазами, и я поняла — сейчас он скажет что-то страшное, в чем я никогда не смогу перед ним оправдаться. Но он вытер с моего подбородка своим большим пальцем кровь моих прокушенных порванных губ, осторожно, нежно, и глухо сказал: — Мы сделали все, что могли. Она бы все равно не выдержала. Такое невозможно выдержать. Даже с твоей помощью невозможно. Она сама выбрала этот путь, и она была права. Ты только помогала ей и облегчала ей путь, по которому она решила пройти, не рассчитав своих сил. Если бы не ты, она бы умерла еще до того, как Эдвард начал доставать ребенка. И ребенок мог так и погибнуть. Так что ты действительно сделала все, что могла. Это вообще чудо, что она была жива все это время… Во всяком случае Белла напоследок хотя бы увидела ту, ради кого она выбрала смерть. А могла умереть и не успеть увидеть ее… Иди сюда, — он притянул меня к себе и уткнулся губами мне в макушку: — Ты тоже измучена, милая, я держу тебя, расслабься. Бедная моя девочка! Я знаю, чего тебе это стоило… Я слышала, как он сглотнул, и не стала ничего отвечать. Он тоже имел право на слезы. Он не осуждал меня, и не обвинял ни в чем. Он просто переживал гибель друга, и в то же время жалел меня, ту, которая должна была помочь, и не сумела. Так мы стояли довольно долго, и когда немного пришли в себя, Джейк сказал: — Наверное, самое страшное в жизни — потерять того, кого любишь. Эдварду сейчас наверняка очень плохо. Я очень люблю тебя, и не смогу пережить, если потеряю тебя. Мне тогда незачем будет жить. Я всегда буду идти за тобой, куда бы ты ни пошла. Я всегда буду с тобой, что бы ты ни решила. Ты не виновата ни в чем. Пойдем, взглянем на это существо, ради которого Белла отдала свою жизнь. Розали сидела на крае дивана спиной к нам, воркуя и бормоча над чем-то завернутым в ткань у нее на руках. Она наверняка слышала, что мы пришли, но проигнорировала, наслаждаясь моментами украденного у нее материнства. Должно быть, она счастлива сейчас. У Розали было то, что она хотела, Белла никогда не придет и не отберет это маленькое существо у нее. Она держала что-то темное в руках, и от маленького убийцы, лежавшего у нее на руках, доносились жадные, причмокивающие звуки. Запах крови витал в воздухе. Человеческой крови. Розали кормила его. Конечно, ему хотелось крови. Чем еще вы бы стали кормить такого монстра, который жестоко искалечил собственную мать? Возможно он так же пил кровь Беллы. Сердце этого существа билось. Сердце Беллы нет. Со смешанным чувством мы приблизились к Розали и малышу. Розали проворковала над этим существом снова, отставляя пустую металлическую бутылочку и подняла существо в воздух, прижав к своей щеке, счастливо улыбаясь и приглашая нас разделить ее счастье. Я хотела было протянуть руки и попробовать взять на руки малыша… Все же я не была так одержима материнством, как Роуз и Лея, я просто понимала и принимала решение Беллы, и сейчас я пока не могла испытывать счастья от того, что ребенок родился ценой такой кошмарной мучительной смерти Беллы. Джейк взглянул на девочку с таким же непонятным чувством, и тут я услышала, увидела и каждым нервом своего тела почувствовала то, что сейчас почувствовал он. И сердце мое остановилось. Какое-то другое чувство, неведомое ему ранее, было сейчас сильнее всего, что он когда-либо испытывал, такое сильное, как приказ Альфы, будто оно раздавит его, если он ослушается. Но на этот раз он хотел подчиниться. Ребенок смотрел на нас через плечо Розали. Существо смотрело намного сосредоточеннее, чем любой другой новорожденный. Теплые коричневые глаза, цвета молочного шоколада, точно такого же цвета, как были у Беллы. Жар прошел через Джейка. Он был пылающим. Все чувства в нем уничтожились, когда он взглянул на фарфоровое личико полувампира-получеловека. Все, что держало его в этой жизни, было поспешно разорвано на кусочки, разрезано, словно ниточки от связки воздушных шаров. Все, что составляло его, любовь ко мне, любовь к отцу, его привязанность к новой стае, любовь к другим его братьям, его дом, его имя, он сам, отсоединилось от него и улетучилось в космос. Но он не остался дрейфовать там. Новая нить связывала его теперь с этим миром. Даже не одна… миллион. Даже не нити, а стальной трос. Миллион стальных тросов, притягивающих его к одной вещи, к центру всей вселенной. Он видел это сейчас, понимал, что вся вселенная вертится вокруг одной вещи. Он никогда не знал о строении вселенной до этого, но сейчас это стало очевидным. Гравитация земли больше не притягивала его к месту, где он стоял. Все, что держало его здесь — это маленькая девочка, лежащая на бледных руках вампира. Ренесми. Я могла сейчас тысячу раз его поцеловать, или ударить, или закричать на него, но вряд ли он обратил бы на меня внимание. ИМПРИНТИНГ… Но разве такое может быть? Если он запечатлен на меня? Ведь он срабатывает один раз и навсегда? Это не может случиться дважды! Или, получается, что… О, нет… Боже… Выходит что Джейкоб просто влюбился в меня, не так, как в Беллу, а сильно и неистово, так, как не любил ни разу в жизни, это чувство было ярким и захватило его целиком. Но это было обычное человеческое чувство, просто очень сильное, и поскольку ему не с чем было сравнить, он принял это за импринтинг ко мне… Значит, никакого предназначения не было? Никакой судьбы? Мы не предназначены друг другу? Я больше не нужна? Я Ангел-одиночка, я должна дальше одна нести свою ношу… Вот и разгадка, Лея — ты говорила, не может запечатление случится на ту, кто не способна принести потомства. Все оказалось гораздо проще — дело в том, что никакого запечатления и не было. Ага. А вот теперь с ним случился настоящий импринтинг… Острой спицей в сердце вонзилась боль, когда я увидела свою любимую улыбку, нежную, влюбленную, счастливую, которую он дарил только мне. Но теперь она была адресована маленькой девочке, смотревшей на него пристально и с пониманием. Вся боль, которую я тащила с Беллы и пропускала через себя, вернулась ко мне и накрыла меня. Я пошатнулась и машинально ухватилась за Джейка, но он даже не заметил этого. Он не пришел мне на помощь. Он тупо улыбался и с восторгом смотрел на девочку. Я сползла по стене, закрыв лицо руками. — Смотри, какая она красавица, — с благоговением выдохнул он. Я застонала, с трудом повернулась, и, пытаясь встать, сделала несколько шагов на четвереньках. Я все же поднялась, упала, снова встала, и не в силах сдерживать себя, выбежала на улицу. И только тогда он понял, что происходит что-то не то. Он с сожалением оторвался от девочки и выбежал за мной. Навстречу мне летела Лея в образе волка, за ней Сет. — Не может быть! Не может быть! — в ужасе выла Лея. — Ты должна бороться! — мысленно крикнул Сет. — С чем? С запечатлением бессмысленно бороться! — крикнула я. — Стой, куда ты! — мысленно заорал Сет. Но я бежала к лесу, ничего не соображая. Единственным желанием было бежать, бежать как можно дальше, чтобы никогда сюда больше не возвращаться. Чтобы не видеть любимое лицо, улыбающееся от счастья другой, чтобы не сгорать в своем аду, видя, как тот, кто еще вчера обожал тебя и с которым ты была так счастлива, обожает другую. Чтобы не повторять ошибки Леи, заживо сжигающей себя на костре любви Сэма и Эмили. Господи, почему так больно в груди? Я же уже не живая, что там может болеть?! Ты сказал, что боишься потерять меня, что не переживешь, если потеряешь меня. Но ты не спросил, что будет со мной, если я потеряю тебя! Лея и Сет уже перекрыли мне путь, но я оказалась быстрее. — Нет! Рейна! Не смей! — мысленно заорала Лея. Я перелетела через Лею и Сета и помчалась в лес, к Ла-Пуш, к запретной теперь для нас территории, в сторону океана, к скале, с которой мы прыгали вместе с Джейком. Не знаю, почему меня тащило с такой непреодолимой силой именно туда. Возможно, мне необходимо было попрощаться с этим местом, где я была так счастлива. Нет, я не собиралась покончить с собой, да и вряд ли бы мне это удалось, хотя, признаться честно, сейчас мне очень этого хотелось. У меня впереди долгая одинокая дорога, но я не могу сдохнуть. Мне оказана великая честь — быть Ангелом. Провались оно все пропадом и гори синим огнем, видит бог, единственное, чего я хочу — это сдохнуть. А не сцепиться ли со стаей Сэма? Может, разорвут меня в клочья, и вся недолга? — Рейна, господи, мне так жаль, — заскулил в моей голове Сет. — Подожди, куда ты? Остановись!!! — рычала Лея. Я больше не слышала никого, я бежала с невероятной скоростью, вышибая из себя с каждым ударом ноги о землю свою боль, но, видимо, мне ее хватит до самой скалы и еще немного свыше. Я услышала вдалеке, что Джейк обратился, что он остановил Лею и Сета и велел им бежать к скале, проверить, не столкнемся ли мы со стаей Сэма, но приказал не приближаться к нам, потому что сам должен остановить меня. Я не слушала его больше, я закрылась от него, ото всех. Только боль пульсировала в моем теле, а в голове по кругу билась мысль Джейка, когда он пытался завести Беллино сердце: «Раз. Два. Три. Четыре». Уже на скале, на самом верху у обрыва, где я остановилась и окинула взглядом океан, я поняла, что мне нужно просто сделать шаг, один шаг, и все получится само собой, не прилагая никаких усилий. Я уже оторвала одну ногу от земли, когда что-то сбило меня с ног, схватило, оторвало от земли. Я кубарем покатилась по земле вместе с кем-то. Я упала на спину, кто-то навис надо мной, вжимая меня в землю. Я зажмурилась изо всех сил. — Не смей! Ты что?! — заорал мне в лицо Джейк. — Отпусти меня, — сказала я спокойно, не открывая глаз, хотя меня колотило изнутри. Он не виноват. Он не совершил ничего, за что я должна была ненавидеть его. То, что случилось, не зависело от него. Но это больше не мой Джейкоб, не мой любимый волк. Любимый, но не мой… Я не имею на него права. И он больше не имеет права приказывать мне. Я вышла из подчинения Альфе. Я вышла из стаи. Я открыла зажмуренные глаза, и последний раз взглянула в его глаза. И Ад разверзся. Он поднял меня, резко поставил меня на землю, но не отпускал, продолжая сжимать мои плечи своими ручищами. — Ты что задумала? — резко выкрикнул он. — Я ухожу, Джейк, — тихо ответила я, — Мне пора, меня ждут. — О чем ты? Кто тебя ждет? Куда ты уходишь? — встряхнул меня Джейк. — Исполнять свое предназначение. Я ведь здесь больше не нужна, а там меня ждут, — ответила я. — Я не хочу, чтобы ты уходила, — с болью в голосе выговорил Джейк. Ветер трепал наши волосы, мы стояли на самом краю, как когда-то, когда мы словно парили в небе от счастья, взявшись за руки и подставив тела ветру. — Я не стану терзать тебя своим присутствием, как Лея мучила Сэма и Эмили, я была счастлива с тобой, но сейчас мне пора уходить, — проговорила я. — Рейн, я так виноват перед тобой! — с огромной горечью в голосе выдавил из себя Джейк. — Ты ни в чем не виноват, — закусила я губу, чтобы не разреветься, — Ты самый лучший на свете из всех, кого я когда-либо встречала. Ты не виноват в том, что случился этот проклятый импринтинг. — Воистину проклятый импринтинг! Но что же было тогда у нас с тобой? — кричал он, стараясь переорать ветер. — Мы просто любили друг друга. Как обычные люди. Но я не способна дать тебе потомства, поэтому тебе выбрана более достойная самка, вот и все, — крикнула я в ответ. Надвигался шторм, ветер мечтал сорвать нас с утеса и швырнуть в океан, огромные волны внизу бились о скалу, брызги долетали до нас, соленые капли смешивалась с моими слезами. — Неужели все вот так и закончится? Но это же неправильно, во всем должен быть свой смысл! Ты сама говорила это! Ничего ведь не бывает без смысла! Как же тогда такое могло случиться? — в глазах Джейка тоже стояли слезы. — Видимо, это в Ренесми смысл, а во мне его не было, я опять ошиблась. И никакой я не ангел, я просто насмешка судьбы, поэтому ступай, Ренесми может оказаться в опасности. Может стая Сэма нагрянуть, или вдруг Эдварду все же удастся оживить Беллу, и она проснется невменяемым вампиром? Да и сама Ренесми может натворить немало бед. Тебе нужно присматривать за ней первое время, — ответила я. — Рейн, не уходи! Умоляю тебя! Мы можем вместе заботиться о ней, и я буду с тобой! — слова Джейка были последней зацепкой к надежде на счастье, таким искушением — остаться рядом. Но я не могла себе этого позволить. Он хочет, чтобы я рядом с ним сама, своими руками воспитала ту, которой он потом достанется, стоит ей вырасти? Я и так, своими руками помогла появиться на свет той, что принесла мне смерть, отняв у меня самое дорогое, что было в моей жизни. Нееет, это уже слишком… — Прости, Джейкоб. Я не смогу жить с тобой рядом, зная, что все твое внимание, вся твоя любовь, все твое обожание будет направлено на нее. Я не хочу жить несколько лет вещью при тебе, чтобы потом, когда Ренесми превратится в девушку, твой импринтинг обрел другие очертания. Я не смогу, прости. Я слишком люблю тебя для этого. Я желаю, чтобы ты, наконец, был счастлив, ты заслужил это. Я не хочу быть препятствием. Я самоустраняюсь. — Но как мне жить без тебя? — едва выговорил Джейк, сжав мои плечи. — О, я думаю, это будет не сложно. Расслабься и получай удовольствие. Скоро она вырастет. Если она во время беременности такими темпами росла, то тебе ждать недолго, в твоем всепоглощающем обожании к ней вряд ли найдется хоть немного места для воспоминаний обо мне. Они скоро перестанут мучить тебя. Прощай, Джейкоб. Знай, что ты сделал меня самой счастливой женщиной на свете. Твоя любовь — самое прекрасное, чистое и светлое чувство, которое только может быть в природе. Кто не испытал такой любви — несчастнейшее существо. Мне повезло. Пусть недолго, но я была счастлива твоей любовью, твоей заботой и нежностью. Никто не сможет устоять перед таким обожанием, и Ренесми оценит его по достоинству. Я бесконечно благодарна тебе за твою любовь, я навсегда сохраню ее в моем сердце. А теперь мне пора. Джейк схватил меня за волосы, прижал мои губы к своим и впился в них злым, отчаянным поцелуем. Я ответила ему, и он расслабился, его губы стали мягкими и нежными, как и всегда. В последний раз насладившись моим любимым, я отстранилась и провела пальцами по его щеке: — Спасибо тебе и за этот прощальный поцелуй. Я тоже сохраню его в памяти. Прощай, Джейк. Будь счастлив. Ты вправе всегда рассчитывать на мою помощь. — Я не могу отпустить тебя вот так! После того, что между нами было, так не должно случиться! — простонал он. — Это уже случилось! — крикнула я сквозь ветер. — Я не отпущу тебя! Я не смогу так! Куда ты? Где тебя искать? Я не могу отпустить тебя вот так! — кричал Джейк. Я понимала, еще миг, и я не смогу уйти. Еще миг, и я, как Лея, обреку себя на вечное адово пламя, которое будет меня пожирать изнутри, когда я буду видеть его и Ренесми. Нет. Нельзя. Я оттолкнула его и сделала решительный шаг назад. Мое тело окатила волна мягкой приятной дрожи. Камушки зашуршали под моими ногами и полетели вниз. — Не-е-ет!!! Рейн!!! — раздался дикий крик над скалой. Я легко летела вниз, брызги разбивающихся волн долетали до моего лица, штормовые волны приближались ко мне с невероятной скоростью. Воздух завибрировал и задрожал вокруг меня. Скоро. Это случится уже сейчас… За спиной моей раздался хлопок, словно парашют развернулся, и я почувствовала, как мышцы спины, работая мощно и равномерно, приложили приятное усилие, чтобы взмахнуть огромными крыльями, появившимися у меня за спиной. Они со свистом рассекали штормовой ветер, и я взмыла вверх, к тучам. Не прилагая никаких усилий, словно делала это всю жизнь. Никакого напряжения, никакой усталости, скорее, наоборот, какой-то кайф. Моя вторая сущность наконец вышла на первый план. Все, что, как оказалось, было нужно для этого — просто прыгнуть не вверх и начать барахтаться в воздухе, а вниз и позволить телу самому все сделать. Ну и еще совсем немного болевого шока, чтобы душа взорвалась, и через мгновение вместо нее было пепелище, выжженное напалмом. Мое тело нисколько не изменилось, я же не оборотень. Руки и ноги были свободны. Легко взмахивая огромными, искрящимися голубым светом крыльями, я сделала круг над скалой, над ошалевшим и изумленным Джейкобом, постепенно превращающимся в крошечную фигурку. Его глупый и тогда показавшийся смешным сон сбылся. Я махнула ему ничем не занятыми руками, и повернула к океану. Над скалой раздался полный боли, страдания и тоски крик, переходящий в волчий вой. Я взмахнула крыльями и полетела вдоль побережья над океаном. Шторм был уже рядом.