Часть 1
27 июня 2014 г. в 23:16
У бабушки Хацу нет зеркал.
Они ей не нужны - вот уже очень много лет, как Соннэдзаки Хацу выходит на сцену только в нихонмоно. А нихонмонный грим она может нарисовать и вслепую - так она говорит, и ей верят. Она такая мастерица, что до сих пор может играть юношей.
Но играет старушек.
Бабушка Хацу много всего знает.
Знает, как правильно ходить, как ставить ногу и как поднимать руку в тяжёлом рукаве, помнит сто сорок три танца до единого движения и тексты десятков пьес до полуслова.
Когда Айсаки Юмэка репетировала Мурасаки, бабушка Хацу показывала ей все танцы - а ведь бабушка была отокояку!
Бабушка Хацу - немножечко ведьма.
Она любит гадать молодым актрисам - это их утешает и поддерживает. Много ли надо девочке, чтобы не оступиться? Добрый совет, мудрое слово... а коли уж их услышат быстрее, если приправить палочками из тысячелистника или хитрым китайским компасом - что ж, значит, надо приправить! Только на любовь она не гадает никогда.
- Любить надо, потому что сердце зовёт, а не потому, что этого вот в черных ботинках и с родинкой за ухом карты накликали.
Не любит бабушка Хацу только вопросов о прошлых жизнях.
Ворчит, ругается, язвит, говорит, что мир прошлого, не иначе, состоял из одних королей да королев, разве что изредка встречались могучие колдуны, прекрасные куртизанки и храбрые воители. И Оскар де Жаржей, если верить Маёнаки Канамэ и её гаданью.
Над ним все смеялись, а бабушка Хацу - больше всех.
Но иногда бабушка Хацу о них всё-таки говорит.
Мако Мичи до сих пор помнит, как та подошла и строго так сказала: «Девочка, не раздумывай - это красная нить судьбы. Три жизни ты уже под откос пустила, четвертую пожалей!». Тогда - не прислушалась. Теперь - часто вспоминает. И не знает, то ли бабушку благодарить, то ли просить прощенья у своей наречённой.
С Асахи Ё, впрочем, бабушка тоже говорила - долго-долго. О реинкарнации.
Об одном жалеет бабушка Хацу: о юной глупости.
Уж больно вышло громкое имя, аж в ушах звенит. Но разве запретишь в пятнадцать лет читать про верную и высокую любовь? Да и мечтать не запретишь.
Но всё-таки теперь она выбрала бы имя потише и покраше. Например, Асаки Юмэ. Или - чуть менее банально и чуть ближе сердцу - Нанка Юмэ.
А вот о том, что ушла в Сэнку на взлёте карьеры, бабушка Хацу не жалеет.
Как и о том, что так и не сыграла свою "идеальную роль", роль, которую ей предлагали, и не раз - блистательного Хикару-кими. О том, что от этой роли сбежала в Сэнку, играть старух и ставить грустные пьесы.
Она не жалеет об этом, она не любит разговоров о перерождениях, она боится зеркал.
Потому что она знает: оттуда на неё посмотрит её отражение.
Которому не надо прятать под слоем грима нестареющее лицо.
Примечания:
Соннэдзаки Хацу родилась в городе Такарадзука в 1916 году.
Сценический псевдоним взят в честь пьесы Тикамацу Мондзаэмона "Самоубийство влюблённых в Соннэдзаки", главная героиня которой носит имя О-Хацу.
Начала карьеру в 1925 году, в труппе Осенний Лист (хацубутай: Koizakura с Кунихарой Асико).
В 1937 перешла в свежесозданную труппу Идзаё (ака Цветение Сакуры) на позицию кумитё. В 1950 году на пике карьеры ушла в Сэнку.
Почти не исполняла с тех пор заметных и мужских ролей, переключившись на роли бабушек, матерей и нянек, а также (и в основном) на преподавательскую деятельность.
Имела государственные награды за вклад в развитие традиционного искусства.
Значимые роли раннего периода: Аривара-но Нарихира, Гамлет, То-но Тюдзё.
Значимые роли позднего периода: мать Акэти Мицухидэ ("Повесть о верности до гроба"), вассал Рокуро ("Пересеки грань суетного мира"-1976), Камон-дайю ("Любовь в Яматодзи" 1978, 1980), мать Гоэмона, Цутида-годзэн ("Мещанская драма"-2001), Zeitgeist ("Сон мотыльков"), бабка Моника ("Возвращение посла")
Также, под именем Яэй Миюки, Соннэдзаки поставила ряд пьес, включая "Повесть о верности...", "Пересеки..." и "Сон мотыльков".
Имя Асаки Юмэ означает "тщетная мечта", Нанка Юмэ - отсылает к преданию о том, что некогда человеку приснилось, что был он владыкой Южной Провинции в царстве Древ, и управлял тысячами подданных. Проснувшись он понял, что сон его был - о ветке дерева, под которым он уснул, и о муравейнике на ней.