Не в этот раз

Жадно втягиваю никотин в лёгкие — до саднящего горла и обожжённых пальцев. Стряхиваю пепел на дорогой итальянский паркет и несколько секунд рассматриваю огонёк на конце окурка. — Сука, — выдыхаю вместе с табаком. — Тупая никчёмная сука, — повторяю намного громче, сквозь рвущийся наружу злой истеричный смех. Тушу окурок прямо о подоконник и спрыгиваю на пол. Хочется бить, крушить, ломать. Если по правде, то её саму, однако, как всегда, страдает ни в чём не повинная мебель. Первым попадает под удар стул, который с удовольствием отпихиваю от себя ногой. Второй на пол летит плазменная панель — яростно срываю её с кронштейна, с удовлетворением понимая, что теперь она безнадёжно испорчена. А дальше всё, как в тумане. Крушу каждую вещь, которая попадается мне по пути в ванную. В ванную, где по-прежнему расставлены её склянки и духи. Духи, которые когда-то сносили мне крышу. Да и что там скрывать, сносят и сейчас. Понимаю это слишком поздно — когда флакон уже летит на кафельный пол, разбиваясь вдребезги. Терпкий аромат с нотками корицы тут же заполняет помещение, прицельно ударяя мне в нос. Сжимаю ноздри пальцами, словно это мне может помочь, и трусливо отступаю вглубь квартиры. Сейчас она поднимется и скажет, что задержалась у друзей. Скажет так, словно не знает, что я, как какой-то задрот, несколько часов провёл на этом долбанном подоконнике, высматривая её внизу. Произнесёт своё неискреннее «прости», делая вид, что всё в порядке, и будто бы не её я только что видел внизу с другим мужчиной. А я… А что я? Как обычно буду смотреть на неё исподлобья и многозначительно молчать или же, как альтернатива, разобью ещё что-нибудь — обязательно так, чтобы не зацепить её. Невесело смеюсь: может быть, стоило бы однажды от души её приложить? Только знаю, что, чёрта с два, так поступлю даже в истерике. Потому что тогда точно конец. В начале наших отношений я, предвкушая новые острые ощущения, с радостью шагнул в неизвестность, однако постепенно начал осознавать — жизнь с Мин не увлекательный полёт, а свободное падение. Только вот парашюта за моей спиной нет, да и внизу уже виднеются острые камни. Ударь я её, и всё — окончательно рухну, потеряв остатки уважение к себе, как к мужчине. Замираю, слыша, как в замке проворачивается ключ. Мрачно усмехаюсь, прислоняясь спиной к холодной стене. Эта сука даже не особо спешила распрощаться со своим очередным коллегой/другом/работодателем. Знала, что я её жду, но шла до квартиры долбанные пятнадцать минут. Зло смотрю на часы, а затем скидываю с комода тяжёлую хрустальную пепельницу. Скидываю как раз в тот момент, когда дверь открывается, поэтому Мин вздрагивает. Впрочем, девушка быстро приходит в себя. Больше всего меня бесит то, что она ни черта меня не боится. Да и знаю наперёд, что сейчас будет. — Джиён-а, ты не спишь? — тянет, вытянув уткой губы и распахивая руки для приветственных объятий. — Прости, котик, я задержалась у друзей. Позволяю себя поцеловать, по-прежнему не шевелясь. Мин, как обычно, делает вид, что ничего не понимает. Хочется схватить её за горло и сжать пальцы, когда в нос ударяет запах алкоголя, сигар и мужского парфюма. — Кто это был? — спрашиваю сквозь сжатые зубы, наблюдая, как девушка небрежно кидает свой плащ на стул. — О ком ты? — невинно хлопая ресницами, переспрашивает она. Хочется со всей дури долбануть кулаком в стену - так, чтобы костяшки на пальцах сбились в кровь, однако вместо этого прохожу мимо Мин в растерзанную мною гостиную. Падаю на диван и закрываю глаза, в ожидании очередной «сказки на ночь». — Котик, ты ведь не злишься? — спрашивает гнусаво, словно не замечая разрухи в гостиной. — Меня подвёз коллега по съёмкам. Кстати, очень крутой и уважаемый чувак. Внешне никак не реагирую на слова Мин, хотя мысленно уже несколько раз отъебал её во все места, а затем хлопнул на прощанье дверью. Сколько раз я так и поступал? Забавно, но я даже втянулся в такие качели — сперва моя истерика, затем фантастический секс. Секс, в котором она мне всё позволяет — то ли чувствуя вину, то ли испытывая извращённое удовольствие от боли, которую я ей в такие моменты причиняю. Только вот я уже смертельно устал от всех этих острых ощущений. Даже когда Мин расстёгивает мою ширинку, продолжаю её игнорировать. И она замирает надо мною, явно не понимая, как реагировать на моё молчание. Ей нравится, когда я на пределе, когда злюсь почти до ненависти, когда хватаю её за волосы и выдыхаю проклятья вперемешку с признаниями в любви прямо в губы. Но сегодня этого не будет. Какая-то пустота внутри — холодная и бездонная, словно океанская бездна. А Мин продолжает щебетать, рассказывая о своём дне и как по мне скучала. При этом забирается ко мне в трусы и обхватывает пальцами член. И он, конечно же, реагирует, как бы я ни хотел обратного. Порой мне даже кажется, что с её энтузиазмом и опытом, она подняла бы член и мёртвому. Конечно, если бы ей этого по-настоящему захотелось, как, например, сейчас. Открываю глаза, наблюдая за тем, как девушка немного склоняет голову, заправляя выбившуюся из причёски прядь волос себе за ухо. При этом Мин продолжает щебетать о том, что знает, как я не люблю, когда она пьёт/курит/задерживается. Какой-то полный театр абсурда — вздрачивает мне и лепечет весь этот бред. Вижу её будто впервые. Может, потому что сегодня я впервые не напился в ожидании её? Тело предательски реагирует на ловкие манипуляции пальцами, однако разум почему-то не отключается, как обычно. Неожиданно начинаю вслушиваться в то, что городит Мин. — … мы могли бы полететь в Нью-Йорк в конце недели. — Рука девушки двигается вниз. — Хотя в Пусане тоже будет весело. — Теперь ладошка Мин скользит вверх. — Котик, мы прихватим с нами моих подружек? Да ведь? — спрашивает, прежде чем коснуться языком головки члена. Вбираю воздух, ощущая всё сильнее болезненную тяжесть в паху. Долбанная сука, она слишком хорошо знает, как я люблю. Начинает вылизывать член по всей длине, время от времени сосредотачиваясь на головке. Закусываю губы в кровь, чтобы не вознаградить девушку хоть одним своим стоном. Знаю, чего Мин хочет — вновь показать свою власть надо мной. И у неё это вновь удаётся. Впиваюсь пальцами в обивку дивана, осознавая, что это конец. Кончаю ей в рот, и она принимает всё до последней капли. А я лежу, смотрю в потолок и ни черта не чувствую себя на подъёме. Почему такая хуйня вообще со мной происходит и происходит только с Мин? Она вертит моим членом и яйцами, как захочет — причём, не только в переносном смысле. Захочет — позволит мне делать всё по-своему, не захочет — заставит кончить меньше, чем за минуту. Ощущение, что она ставит какие-то извращённые эксперименты или же хочет самоутвердиться за мой счёт, и это меня парит всё больше — особенное сейчас, когда девушка вдруг невзначай заявляет: «Сегодня ты быстр, как никогда.» Кровь приливает к вискам, и я резко сажусь, всё-таки хватая Мин за горло. Странно, что прежде я никогда так не реагировал на подобные ремарки — даже в этом спускал всё на тормозах. Но не в этот раз. Это не со мной что-то не в порядке — это с ней что-то охуенно не в порядке. Смотрит на меня и самодовольно усмехается, а в глазах неприкрытая похоть. Наверняка уже предчувствует, что сейчас я, как обычно, её хорошенько выебу. Что-то сжимается внутри от какого-то странного чувства. Чувства, которое я раньше никогда не испытывал к Мин. Понимаю вдруг чётко — она действительно не считает свои слова чудовищным перебором. Становится не по себе от этого осознания до такой степени, что аж тошнота подступает к горлу. Почему я раньше не замечал того, что «нормальное» в её мире совершенно ненормально в моём? В том моём мире, который остался где-то далеко позади, а не в этой альтернативной реальности, в которой мы уже пару лет «встречаемся» с Мин. Желание причинить ей боль неожиданно уходит. Она всё равно ничего не поймёт — для неё наши отношения по-прежнему будут экспериментом, а я — любимой подопытной мышью. Подопытной мышью с огромными возможностями и бездонным кошельком. Разжимаю пальцы, отпихиваю девушку от себя, затем поднимаюсь на ноги и застёгиваю ширинку. Мин недоумённо смотрит на меня мгновение, а затем тоже оказывается на полу. Хватает меня за локоть, пытаясь развернуть на себя, но я отпихиваю её снова. Боюсь открыть рот. Страшно боюсь, что вся та неприязнь, которая сейчас волной обрушилась на меня, прорвётся наружу, и тогда скандала не избежать. Тогда придётся остаться в этой душащей меня квартире ещё на некоторое время. Аж потряхивает от раздражения и брезгливости. Я влюбился в Мин с первого взгляда. Может ли быть так, что и разлюбил в одно мгновение? Хотя, наверное, я просто не замечал до этого тревожных звонков. — Я ухожу, — цежу сквозь зубы, направляясь к двери. — Когда вернёшься? — спрашивает, больше не пытаясь меня остановить. — Никогда, — бросаю поверх плеча и распахиваю дверь. Последний раз смотрю на Мин — уверена на сто процентов, что я, как всегда, вернусь. Только в эту ночь всё совсем по-другому — мне давно пора вновь устремиться вверх.