Сны весеннего ветра (с)

Так интересно было наблюдать за ней издалека... Она - таинственная незнакомка - часто сидела напротив него. Красиво одетая, с затейливой прической и идеальной осанкой. Он хотел заглянуть в ее карие глаза. Но она сидела, не сказав ни слова никому из присутствующих, хотя приходила каждый вечер на эти чудесные балы. Это странно, но иногда он замечал причудливые песни. И вот однажды пообещал себе, что, когда услышит еще одну странную мелодию, обязательно пригласит ее на танец. И вот, услышав вальс с нотками, как ему казалось, чего-то зарубежного, где он никогда не был, он поднялся и, слыша стук собственного сердца, подошел к ней, улыбаясь широко. Он знал, что она видит его улыбку, но не большую часть лица, потому что она была скрыта маской, как и все лица присутствующих. Он думал, что, может быть, она сейчас слегка смутилась, когда он пригласил ее на танец, но она улыбнулась также широко, как и он. Они, не говоря друг другу ни слова, кружились в танце под звуки причудливого, но интересного и красивого, как ему казалось, вальса. Он рассматривал ее, как мог, силясь уговорить бога, чтобы музыка никогда больше не кончилась, а она просто танцевала. Хотя, кто знает, о чем думала она? С тех пор он приходил на балы каждый вечер, не пропуская ни одного, приглашал ее на танец, и она соглашалась. Каждый вечер, окрыленный, он уходил домой, засыпал с мыслью о завтрашнем дне и просыпался, думая о ней. Он проживал все дни быстро, зная, что ему никогда, никогда не надоест танцевать под ту же самую музыку. И ей. Он знал, что ей это тоже не наскучит. Но вот, придя однажды на один из балов (он уже давно сбился со счета тех длинных вечеров), он прошелся по залу и не увидел ее. Не увидел ее как всегда сидящей на стуле, не увидел танцующей ни с одним из других кавалеров, хотя она всегда танцевала только с ним. Не заметил ее у столов, у оркестра, на балконе. Он не нашел ее. Зазвучала мелодия, их мелодия, но она не пришла. Сегодня ее не было. И он был так печален, что с горя хотел пригласить другую, но махнул рукой на это. Он отправился домой. Он никак не предполагал, что когда-нибудь это закончится. Он не думал, что она сможет обидеть его. Как могла она не прийти? А, может быть, что-то случилось? Или она уехала? А, может, забыла? Нет, забыть она никак не могла, - убеждал он себя, меряя шагами свою комнату. В голове звучала до боли знакомая мелодия. Он уселся на кровать и стал вспоминать. Где он ошибся? Что сделал не так? Ему казалось, что все было хорошо. А может, ей не нравилось, что он так и не сказал ни слова, когда они танцевали? А он боялся. Боялся, что ей не понравится его голос, что он скажет что-нибудь не то и она уйдет, обиженная, или что ответит не так, как ей захочется. Но, быть может, она считала это просто танцами и ей надоело? Но как она могла... как могла не предупредить, не сказать, что уходит, а просто исчезнуть? Он ходил на балы, как и прежде. Совпадение ли? - но песня перестала звучать. Скоро надежда угасла и в нем. Он понял, что она не вернется, уехал из города - то по делам, а то по желанию, он уже не помнил потом, - и вернулся лишь через несколько лет, с удивлением отметив, что балы идут все также часто. Он пришел в один из вечеров, когда был свободен. Ее не было. Не было мелодии, музыки, той самой. Оркестр давно поменялся, а она, наверное, забыла. О чем идет речь? Он пришел на следующий. Зачем? Он не знал. Но вот он снова увидел ее, сидящую на стуле, в той же маске. И вновь зазвучала их песня, тот самый вальс, под который они танцевали. Она кинула на него взгляд, улыбнувшись пленительно и таинственно, а он, как ни был зол, подошел все также к ней и, чуть поклонившись, подал руку, приглашая на танец. Они вновь закружились в молчании под звуки чудесной мелодии. Он знал, что больше она не придет никогда. Это был их прощальный вальс.