Джашин спешит на помощь!

Большая каменюка, закрывающая вход в пещеру, потрескалась и обрушилась. Даже странно. Если я эм… свалился Акацкам на голову сверху, эти выбрали альтернативный путь — через проём в стене, заложенный гигантским булыганом. Не могли, что ли, пройти проторенным путём? Как проконсультировала Шиза, Казекаге это лидер Деревни Песка. Если вы думали, что Деревня Песка — это такая большая песочница, вы ошибались. Казекаге — это большая шишка. Пока двое акацушников молча и хмуро пялились на новоприбывших гостей, один из них — нелепого вида блондин — продолжал разоряться: — Козлы! Верните Гаару! — Не вернём. Он нам самим нужен! — доходчиво объяснил я. Хотя мне, например, этот трупак ну ни к чертям не сдался! Я вообще не люблю трупы. Однако этот, вроде бы, на труп и не похож, свеженький. — Казекаг на всех не напасёшься! — нагло отрезал я и обратился к своим, волею судеб, напарникам: — А зачем он нам, собственно, нужен? — Господин Сасори, вы наверняка разозлитесь, но Девятихвостого я возьму на себя, — хмыкнул один акацушник, проигнорировав мой вопрос. — Настоящее искусство требует развития, а Девятихвостый, говорят, силён. Девятихвостый? Конечно, парень был в штанах, но целых девять хвостов? «Дурак, это же джинчуурики!» — выругалась Шиза. Джин? Не похоже, что тот исполняет желания. Кстати, компания джина была разношерстной: вихрастый мужик с одним глазом, старушка и девчушка. Всего четыре штуки. Считая меня с белочкой, нас тоже было четверо. Акацки спешно ретировались, оставив в пещере только двоих. Один из них - молодой блондин с чекой на пол-лица и хвостиком. За внешностью этот тип следил, очевидно, лучше, чем за руками, которых было на одну штуку меньше. А второй – тот самый хмырь, что запустил в меня ядом! Он, кстати говоря, был низкого роста, но зато горбатый, по крайней мере так было видно снаружи. Значительно старше блондина, и лицо было скрыто под маской. Голосок у него был как у моего знакомого алкаша, дяди Сени, товарища из больницы. Правда этот вряд ли стал бы просить чекушку. Совершенно игнорируя меня и мою свежевыданную миссию, эти двое взялись за беседу. Коноховцы, с вытянутыми мордами, так и остолбенели от подобной наглости. Блондинчик утверждал, что искусство это мимолетное мгновение, а мерзопакостный индюк – что искусство это что-то нетленное и вековое. Я придерживался третьего мнения, но разумно молчал. Коноховцы потерянно хлопали глазами и только джин иногда вставлял что-то типа: «Э, вы чё? Совсем охренели!» Спор дошёл бы до драки. Карлик уже замахнулся хвостом на блондина, но блондинчик показал ему язык, сказав, что искусство это миг, и взлетел на птичку, появившуюся… из облака дыма. Птица размером со слона открыла клюв и схарчила того самого Казекагу, из-за которого все сегодня и собрались! — Поддерживаю предыдущего оратора! — прокричал я, догоняя улепётывающую птицу. Перспектива остаться в пещере с индюком меня не прельщала. — Эй, вообще-то я работаю один, — нахмурился блондинчик верхом на гигантском воробье. — Да, но мне повелели тебе помогать, — ловко парировал я. — К тому же мне так хотелось послушать твои мысли об искусстве. Сработало. Парень оказался падок на лесть. — Господин Сасори делает своих кукол и считает, что это непроходящее искусство. Но что в этом величественного? — спросил он, поднимая вверх правую руку. Мысль об хрипящем карлике, играющем в куклы, и правда не внушала ничего величественного. То ли дело рот на руке! Я хотел было спросить у Шизы, но решил не палить его перед блондинчиком. А ведь он оказался не так прост. Рот на руке – у меня аж мурашки побежали по коже! — А ну не уйдёшь! — джин всё-таки рванул за нами и сейчас бежал внизу, громко ругаясь. За ним летел и вихрастый в маске. — Хэй, я бы не советовал так орать под самым брюхом у птицы! — дружелюбно порекомендовал я. Надо же заручаться доверием блондина. — Кем бы ты там не являлся, это мой бой, — решил напомнить блондин. Похоже он и впрямь уверился, что я не враг и всей душой прикипел к Акацки. — Хорошо, буду уничтожать врага морально! — пообещал я. Орущий парнишка и молчаливый вихрастый послушно провожали нас в добрый путь, время от времени тоскливо смотря наверх. Значит индюка они решили спихнуть на бабку и внучку? Умно. Похоже Казекаге и впрямь им очень понадобился. Но отдавать его блондинчик не собирался. — Я покажу вам, что такое истинное искусство! — пообещал он развлечь их по дороге. — Кац! — крикнул он и посмотрел вниз на то, что получилось. Внизу раздался взрыв и наших противников заволокло дымом. Блондинчик хмыкнул, почесав подбородок рукой… на которой был рот! Гоня от себя тяжелые мысли, я тоже посмотрел вниз. Тех не задело, разве что джин-как-его-там стал смотреть на нас более злобно. — Настоящая красота – это мгновенье! — пафосно произнёс подрывник. Похоже, то, что его противники чуть не подорвались, его ни капли не расстроило, больше будет благодарных слушателей. — Мне плевать! Верни Казекаге! — проорал наверх неучтивый парнишка. — Если ты не понимаешь истинного искусства, ты будешь уничтожен, — крикнул ему вниз блондинчик. — Кстати, как тебя зовут? — Я понял, что до сих пор не знаю имени блондина. — Дейдара. Вот и познакомились. Руку ему я жать не стал. — Слушай, Дейдара, рот на руке. Он тебе зачем? Вопрос был животрепещущий, и я долго не решался его задать. Рот на руке – мечта онаниста. Кто знает, как его использует Дейдара? Подрывник хмыкнул, достал руку из кармана и подставил под мои очи ладонь. Рот зачавкал и выплюнул на ладонь пережёванный комок. Подрывник смял его в руке и запустил вниз. — Ублюдок! — послышалось снизу. — Слушай… А вот бывало, что ты спишь, а оно тебе ухо лижет?.. — задал глупый вопрос я. Блондин уставился на меня. По его лицу было чётко видно, что он думает о моих вопросах. Нужно, пожалуй, завязывать с ними, пока он меня не ссадил. Не, ну а что? Может ситуация и неподходящая, но если вы хоть раз в своей жизни увидите рот на руке, вы меня поймёте. Пока я сидел в глубокой задумчивости, двое снизу о чем-то перешёптывались. — Больше двух говорят вслух! — крикнул им я. Перешёптывающиеся подняли головы. — А ты вообще кто такой? Ты не из Акацуки! — крикнул мне снизу джинчуурики. Что ответить? Что я тут проходил мимо банды преступников и нечаянно захватил его Казекагу? Мне этот Казекаге нахрен не сдался, так что надо выдумать что-то нейтральное. — Я жрец Джашина! — поведал ему я. — Самого могучего и мощного бога во всём мире! Пришел распространить свет своего учения среди прогрессивной молодёжи, — ткнул я пальцем в подрывника. — Ты называешь прогрессивной молодёжью Акацки? — проорал мне снизу блондин, снова пускаясь вдогонку. Видимо себя он тоже причислял к прогрессивной молодёжи. — А ты думаешь, преступники не хотят верить в бога? — в свою очередь спросил его я. — Джашин, справедливый бог. Он принимает всех без разбора! — Если твой бог такой крутой, почему о нём никто не слышал? — задал логический вопрос парнишка. — Потому что он очень скромный. Но я собираюсь это исправить, — пообещал я. — Скоро о Джашине узнает весь мир! Каждая собака будет мечтать стать джашистом! — Да не собираюсь я вступать в твою религию! — фыркнул уже забытый мною подрывник. Очень зря. А пацанчик снизу заинтересовался. Я уже собрался расписать все прелести религии джашизма, но тут шутки кончились. Что-то поменялось. Я попытался протереть глаза, потому что не поверил в то, что вижу. Воздух завихрился в чёрную дыру, которая плыла возле нашей птички, искажая пространство и засасывая конечности. А если такая штука попадёт в голову? Мысль о ротастой руке уступила пальму первенства. — Что это за дерьмо?!! В тот момент я позабыл, что я бог. Даже богам бывает страшно! Нас с подрывником не засосало только стараниями птички. Но, чувствую, это было ненадолго. — У второго шаринган, — ткнул пальцем вниз хмыкнувший Дейдара. Шаринган? Что-то сродни заразной болезни? Сколько разных непонятных слов! Присмотревшись, я понял, что у вихрастого всё-таки было два глаза. Теперь понятно, что такое шаринган. Про себя я отметил: «Никогда не иметь дело с шаринганом!» Стрессовая ситуация требовала решительных действий. Я лихорадочно захлопал по карманам в поисках белки. «Шиза! Шиза! Выручай!» «Что, всё уже кончилось?» — спросила найденная белочка, всё это время, очевидно, не выходившая из обморока. — Нет, всё только началось! — пискнул я, тыкая белку в черную дыру. У Шидзу посерела шерсть. Разглядев угрозу, он живо попытался дать дёру. Но куда там с подводной лодки! — Спаси! Спаси нас, идиот! — заверещала белочка, вцепившись в мою одежду. Я сглотнул слюну. Первый раз получилось, значит получится и второй. Я зажмурил глаза, мечтая о том, чтобы второй раз не оказался таким же «удачным» как первый. Раз – и нас перенесло на безлюдную лесную лужайку. Блондичника я успел схватить за руку. — Чёрт! — выругался блондин. — Я не знал, что у них в запасе такие сокрушительные техники. Господи… Безопасность. Мне сегодня везёт как утопленнику. Я ласково похлопал белочку по карману: «Живём». Вдыхая аромат густого леса, я старался немного прийти в себя. Что это за мир такой, где тебя могут убить все кому не лень? Даром что я бог бессмертия. Видимо судьба решила обкатать на мне парочку убийств для проверки. Впредь надо быть более осторожным. Сейчас бы в кровать, на своё родное койко-место… Хотя лежать на земле всё же лучше, чем в сумасшедшем доме. Что-то я раскис. Ещё рано предаваться отчаянию. Прошло всего полдня, а я уже устал словно мать-героиня. Надо как-то благоустраиваться в этом мире, о котором я ничего не знаю. — Эй, чего пригорюнился? — позвал меня ухмыляющийся подрывник. — Всё-таки ты меня спас. Пойдем, угощу тебя обедом, что ли? Мысль о вкусном обеде живо поставила меня на ноги. Жизнь кажется гораздо легче и проще на сытый желудок. Это и доказательств не требовало. Дейдара привёл меня в поселение, оказавшееся совсем недалеко. Видимо, я перебросил его в знакомое место. Забегаловка называлась «Гусиная гузка» (про себя я отметил, что умею читать), и она оказалась довольно сносным местом. Внимания на нас никто не обращал, да и народу здесь было полно, разношерстного. Как оказалось, мы находимся в стране Птиц. Подрывнику пришлось соврать, что я всю жизнь прожил в храме и знать не знаю местную географию. Почувствовав запах жаркого, Шидзу вылез из моего кармана и довольно вгрызся в баранью ногу. — По-моему белки едят орешки, — хмыкнул подрывник. — Шолько ште, што не пробовал мяша, — ответил ему мой бел-мясоед. По правде говоря, я от него не отставал. Сейчас мне было всё равно на его кулинарные предпочтения. — Вмажем? — предложил блондин, кивая в сторону бара. Пью я или не пью не знала моя амнезия. Но в этот день у меня был однозначный ответ: — Несомненно! Спустя не более получаса мы уже были лучшими друзьями, весело подтрунивающими друг над другом. — А ещё я умею так! — Дейдара тяпнул рюмку саке и рыгнул сразу двумя ртами. Пришлось признать, что рот на руке и правда полезная штука. — А где твоя вторая рука? — задал вопрос я. — Бац! — ответил блондин, клацнув прямо перед моим носом. — Песчаный Гроб – раз! – раздавил к хренам! — махнул он оставшейся рукой. — Всё!.. — отрезал он. Я глубоко нахмурился, пока мой приятель подливал нам ещё саке. — Но надо что-то сделать! — шмякнул я по столу под заинтересованным взглядом моего друга. — Да ничего, — махнул он. — Может я сделаю себе руку как у Какузу… — Х-х-х-х! — затрясся я, задыхаясь от беззвучного смеха: — Какузу… Как говориться, что русскому мат, то китайцу фамилия. Тут мы оба поржали от души. В больнице спиртного не давали, поэтому меня развезло как отличницу на выпускном. — Выпьем за твоего бога! — предложил подрывник. — Как там его? Джа-аш-ш… — Джашин! — подсказал я. — За Джашина! — провозгласил Дейдара и мы хлопнули ещё по одной. Пока я сидел за столом и пьяно икал (почему-то одолела икота), блондин забрался на стол, размахивая руками. — Хей, слушайте все! — Я послушно уставился. — Вот это мой друг, жрец Джашина! — Ткнул он пальцем в меня. Меня?.. Я немного подбоченился, чтобы выглядеть представительней. Но икать не перестал. — Если вы вступите в его религию, вы не пожалеете. Меня даже слеза прошибла: как красиво говорил этот однорукий кутила! «А он что, сам не может разговаривать?» «Что это за Джашин такой?!» «Парень, слез бы ты лучше!» - раздалось вокруг. Предавать меня анафеме? Как бы не так! Да моими речами заслушивалась вся психушка! Я взобрался на стол, сместив оттуда моего друга. — Шиноби и шинобки! Вы можете не знать таблицу умножения – ик! Логарифмы! И какой сегодня день: среда- ик! или понедельник! — начал я тихо и издалека. — Но не знать, кто такой Джашин! — я сделал страшные глаза. — Это грешно и безбожно, — шепотом закончил я. «Что за лажа?» «Театр одного актера». «Во даёт мужик!» Похоже, моя аудитория мне не верила. Необходим был наглядный эффект. Количество выпитого стало обратно пропорционально моему здравомыслию. Поэтому я, не мешкая ни секунды, выудил из-за спины свою катану. Вот она, родимая. Вся «Гусиная гузка» застыла в изумлении. Только мой приятель вальяжно развалился на стуле, догрызая последнюю кость. — Ха-а! — Я проделал уже знакомый фокус с пальцем. У зрительного зала отпала челюсть. Стараясь не смотреть на хлынувшую кровь, я поднял большой с тарелки с рисом. — Хоба!! — и палец прирос на место. — Это ещё что, — в гробовой тишине произнёс Дейдара. — Господин Сасори проткнул его ядовитым жалом – и хоть бы хрен! Видя, что эффект достигнут, я икнул и с грацией гиппопотама стал сползать со стола. Забраться туда было гораздо легче. — Что это за бог то такой? — подал голос какой-то мужик. Я понял, что увлёкшись доказательствами, ничего не рассказал им о боге. — Бессмертия, — лаконично ответил я. И вот тут начался прорыв. Моё публичное выступление сегодня поимело фурор. К нашему столу повалила вся «Гусиная гузка», желая приплюсоваться к культу священного джашизма. — Я хочу поклоняться Джашину! И я! И я! А что для этого нужно? Как получить бессмертие? — Спокойно, — оборвал я галдёж. — У нас есть храм. Там мой знакомый жрец Мяо всё вам доходчиво объяснит. — А где находится храм? Опа. На этот вопрос ответа я не знал. Просто не было времени выяснять. Какой … провал. «Шиза! Шиза! — начал я трясти белочку, уснувшую возле рюмки саке. — Где находится мой храм?» Бесполезно. Шидзу пребывал в счастливых объятиях алко-сна и пробудить его не представлялось возможным. Вот же пакостливая белка! — Так, храм… — судорожно соображал я. — Он находится в священном месте, так что приходите завтра, и мы вам покажем. — Что? Завтра? А сегодня что? Какого хрена? — взбунтовалась недоумевающая толпа, желая получить бессмертие здесь и сейчас. — А я виноват, что об этом месте точно знают лишь наши священные белки? — злобно зыркнул я на бездыханного Шидзу. Получилось правдиво. — Так что приходите завтра, если он оклемается. Толпа, смачно ругаясь, двинула в сторону выхода. Я то и дело ловил на себе укоризненные взгляды. А что надо было делать? Я и сам был не в восторге от потери потенциальных клиентов. Оставалось надеяться, что завтра их запал не кончится и они прибегут обратно посвятить себя джашизму. Надо бы где-то раздобыть карту, а то хожу как грибник не знаю куда. Дейдара громко зевнул. — Ладно, друг. Завтра будешь разбираться со своими поклонниками. Сграбастав со стола злокозненную белочку, я поплёлся спать. У меня почти получилось завербовать себе первых джашистов. Завтра надо будет вплотную заняться рекламой и ещё попробовать найти Хидана, — подумал я.