Виниловые сердца

Сердце – это фиброзно-мышечный полый орган, обеспечивающий посредством повторных ритмичных сокращений ток крови по кровеносным сосудам.

Именно так, а не иначе. У каждого человека в сердце присутствует равнодушие. Нет истинно добрых и сострадающих людей. У каждого сердца своя пустота. Саске Учиха – человек-обложка. На публике красивый, успешный, своим видом излучает радость, веселье. А что происходит, когда ломаются маски? Черные волосы цвета спелой смородины разбросаны по белоснежной подушке, глаза, которые днем излучают надежность, уверенность, доброту, сейчас потухли, превратились в стекло. Стекло, которое закрывает собой все те минуты радости, все моменты выдуманного счастья. Детство молодого красавца проходило в лучшем лицее страны. Его гувернантки - все истинные родовитые красавицы. Парень не знал, что такое семья. Для него это… он сам не знает, что это для него. Просто слово, которое ничего в наше время не стоит. Быть сильным. Быть терпеливым. Быть… Саске хотел прижаться к матери, ощутить ее сладкий запах, зарыться в ее густых черных волосах и обнять крепко-крепко. Посидеть возле отца, просто посидеть рядом, без слов, без ничего, просто рядом. Но, увы, этого не было. Родители занимались своим. Саске Учиха встретил ее на одном из светских вечеров. Маленькую, красивую. Кроваво–красное платье, которое подчеркивало ее соблазнительную фигуру. Бедра, грудь… плечи, на которые спадали короткие розовые волосы. Пухлые полуоткрытые губы с красным оттенком. И глаза. Таких глаз Саске еще не видел. Это одна сплошная пропасть. Такое чувство, что стоишь на краю обрыва, и тебе и страшно, и одновременно, не терпится сделать этот последний шаг. И, сделав этот шаг, ты уже не вернешься. Это будет собственная точка невозврата. Зеленые, сочные, приторные, колючие, нежные – глаза, невозможно описать их. Они заколдовали брюнета. Весь вечер молодой человек не сводил глаз с девушки. А та как будто специально не обращала на него ни малейшего внимания. Хотя невозможно не заметить такой взгляд. А она заметила. Заметила все. Это ее случай. Девушка специально игнорировала взгляд красивого и далеко не бедного брюнета. Под конец вечера Сакура Харуно – девушка темных кругов, девушка, которая способна на многое и которая заставляет таять только одним взглядом. Хищница, которая вышла на охоту. Сакура подошла к нему первой. Без слов, она знала, что парень и так не будет сопротивляться. Розоволосая видела уже такие взгляды. Мальчик глубоко обижен, его нужно пожалеть. А прирученный зверь сделает все только ради того, чтобы ты его жалел. Так происходит всегда. Жертва – это диагноз. Каждый человек вправе выбирать себе роль. Доминируй, властвуй, унижай. Подчиняйся, будь униженным. Почему жизнь такая не простая штука, в которой обязательно должен быть победитель и проигравший? Всегда есть сильные и слабые. Пока будут слабые, будут и сильные. Мы сами режиссеры и постановщики. Но есть такая категория людей, как манипуляторы. Люди, которые способны управлять человеком. Наша слабость в том, что нас можно подчинить, заставить. Сакура привела его в свою квартиру, где-то на окраине Токио. Сейчас не важен был интерьер, было важно другое. Первое касание губ, как укус пчелы: и сладко, и горько. Плавные движения бедер. Маленькие ладошки расстегивают пуговицы на белоснежной рубашке, попутно проводя пальчиком по сильно вздымающейся груди. Саске чувствовал то, что не чувствовал никогда. Девушка бережно сжимала его плечи, шептала ласковые слова, обещала быть всегда рядом. И он поверил. Верить – это один из грехов человечества. Это как восьмой круг Ада. Верить нельзя ни во что. Так легче. Так проще. Нет угрозы обжечься о яркое пламя, опалить себе крылья. Крылья, которые даны каждому, но которые не каждый может сберечь. Дальше ее шаловливые ручки расстегивали ремень. Подтолкнув свою жертву к ее же клетке, Сакура нависла над сексуальным телом парня. Она облизнула пересохшие губы. Затем розоволоска лизнула яремную впадину, сжимая через ткань боксеров давно возбужденный половой орган. От чего Учиха сладко застонал. Ей хотелось срывать эти стоны губами. На несколько минут отстранившись, Харуно сняла с себя платье, которое ей никогда и не нравилось. Парень привстал на локтях, то, что он сейчас видел, было божественным. Таким запретным и сладким. Почему людей тянет всегда к чему-то запретному? Где здесь логика? Почему все кричат, что мы живем в мире реальности и жестокости, а сами в этот момент ломают свои же правила? Никогда человек не будет счастлив, пока не осознает свои слабости. Девушка была почти нагая. Все ее одеяние - это маленькие белые кружевные трусики и черные туфли на большом каблуке. Саске потянулся к ней рукой, но его грубо оттолкнули. Постукивая каблучками о паркет розоволосая приблизилась ближе к кровати. Совершенно не стесняясь. Этот образ нимфы будоражил Учиху: такая нежная и слабая, но эти массивные черные туфли как будто говорили, что все это - ложь, и тут только один обманутый. Мягкий, бережный поцелуй в нижнюю губу, ручки сами стягивают не нужные трусы с парня, оголяя его жилистый член. Облизнувшись, девушка стала тереться грудью о грудь парня. Саске не мог овладеть ситуацией вообще. Доминируй. Розоволосая продолжала серию поцелуев от груди и ниже. Облизывала, кусала. Брюнет только подвигал ее все ближе за талию к себе. Ее холодные ладошки будоражили сознание, и заставляли кровь в жилах кипеть. Первый толчок, без толики нежности: только похоть и желание доминировать. Тут девушка ему уступила. Пусть радуется. Пока может. И так стало продолжаться каждый день. Он приходил, смотрел на нее, желал и доминировал. Что чувствовал Учиха в эти моменты? Неужели его виниловое, законсервированное сердце начало стучать? Неужто маска треснула? Эмоции потоком лились из недавно заведенного сердца. Сердца, которое еще недавно было настроено насовсем другое, а тут ему повернули ключик, и заржавелая шестеренка закрутилась еще сильнее, мощнее. День за днем, месяц за месяцем розоволосая обольстительница затягивала Учиху все глубже в свои сети. К его же пропасти. *** Шесть месяцев спустя. -Сын. Что это такое? – немолодой мужчина, кинул перед брюнетом папку с документами, а сам налил себе из графина воды и выпил одним глотком, держась за сердце. -А что это? – как–то отрешенно спросил Саске. Ему было не интересно, что там, в папке, ему хотелось скорее увидеть ее зеленые глаза, вдохнуть сладкий запах, просто побыть рядом. Без слов. Просто рядом. -Это… Это документы подтверждающие, что наша фирма банкрот. – мужчина сел в кресло и опустил голову на стол. -В смысле? – удивился Учиха-младший. -Ты у меня спрашиваешь да? Это я у тебя хотел спросить, дорогой мой. Ты хоть знаешь, с кем ты связался? – кричал на сына Фугаку. -Ну, и с кем? – это начало бесить парня. -С шлюхой и аферисткой! Розоволосая сучка, – в бешенстве Фугаку скинул все документы со стола. Саске разозлился и поднялся со своего стула: -Не смей… не смей ее так называть… -Заткнись щенок! – за этой репликой послышался хлопок. – Эта твоя Сакура Харуно - та еще аферистка. Нет, я просто поражаюсь: мой сын - придурок! Повелся на красивую бабу, которая украла все его деньги! Обобрала до нитки, опозорила… В голове брюнета это не укладывалось. Он вышел из отцовского кабинета и отправился к ней домой. Квартира не заперта. Но внутри никого не было. В этой квартире ничего не было. Даже мебели. Как будто не было никогда. Пустая комната, на полу возле окна стоял женский туфель, каблук которого стоял на белоснежном листке бумаги. Корявым почерком было написанное следующее:       « Саске, ты был лучшим из моих жертв. Немного даже жаль заканчивать нашу игру. Но ты не печалься. Я ведь тебе помогла запустить твое виниловое сердце. Ты, как обложка без лица… Мне жаль тебя. Но по счетам нужно платить. И я только взяла свою плату. И прости меня, если что, я не много позаимствовала у тебя паролей и кодов доступа к счетам компании твоего папочки…. Прощай, любимый….»