Eternity - Коллапс

— Пятнадцать лет, а ума так и не прибавилось... Эх, Дэвид. Держи корзину, передашь отцу. — Х... хорошо, Мистер Эндерс!       Уильям Эндерс — близкий знакомый моего отца. Они познакомились в гильдии архитекторов, когда отец был еще в учениках у старика Бенсона. Мистер Эндерс — весьма сварливый человек, но с доброй душой — всегда готов помочь, если нужно. Он знаком с моим отцом вот уже девять лет. — Не потеряй по дороге, Дэвид! — проводил меня этой фразой Мистер Эндерс.       В корзине лежали некоторые инструменты отца и, словно ни к месту, вишневый пирог миссис Эндерс, в знак благодарности за помощь. Солнце уже садилось, так что, я прибавил шагу и направился домой. Каждый раз, проходя по Роупелл-стрит, я удивлялся тем мрачным, тесным двухэтажным домам, в сумерках которые казались еще более ужасающими, нежели днем. Эту улицу я всегда старался пройти как можно быстрее, а будь бы мое желание — не ходил бы по ней вовсе, но, увы, по пути домой на Парк-стрит, обойти её стороной просто невозможно.       Я уже подходил к дому, когда началась сильная гроза. Странно... Ведь пять минут назад на небе не было ни единой тучи, откуда же взяться грозе? Толкнув старую металлическую дверь, отделявшую кирпичный дом от остальной части Парк-стрит, я зашел в прихожую. Меня встретила старая деревянная лестница, на которой едва ли могли разминуться два человека. Где-то наверху горел свет, видимо, отец был чем-то занят. Я осторожно наступил на первую ступеньку, которая отозвалась легким скрипом под ногами. Почти поднявшись до конца, я заметил, как словно на миг потух свет, а затем загорелся вновь. Какие-то неполадки? Не знаю... — Ах, Дэвид! Проходи! Что там у тебя? — тепло встретил меня отец. — Мистер Эндерс хотел поблагодарить тебя за инструменты, а его жена спекла нам вишневый пирог, — я рассказал отцу обо всех событиях за вечер. — Ха-ха, я даже не сомневался, — с улыбкой на лице ответил отец, — Оливия места бы себе не находила, если бы не смогла нас отблагодарить! — Ты над чем-то работаешь, папа? — я заметил какие-то большие бумаги на столе отца, они были похожи на чертежи. — Можешь посмотреть, но не трогай там ничего, договорились? — Хорошо, — я посмотрел на стол отца, пытаясь понять, что же он изобразил на тех бумагах? Как только я приблизился к столу, в глазах начало темнеть. Словно я стоял в тумане, который все сильнее и сильнее давил на меня. Боль в висках все нарастала, пока я наконец не закричал. — А-а! — Я чувствовал себя так, словно меня по голове ударили чем-то очень тяжелым. Боль была просто невыносимой. Когда-то яркий свет лампы начал тускнеть, как и все вокруг меня. Я поднял взгляд на отца, стоявшего на расстоянии двух шагов впереди меня. Вместо той улыбки на его лице, я заметил лишь невозмутимое, словно мертвое выражение лица. — Ложь, — неестественным голосом произнес отец. Это было последнее, что я слышал, перед тем, как темнота не поглотила меня всего. — Отец! — выкрикнул я. — Дэвид, тише, тише! Это я — Саманта. Успокойся, — услышал я знакомый голос Сэмми.       Я оглянулся вокруг. Тот же дом Мартина, но я лежал на диване в гостиной. Я, кажется, помню, как потерял сознание... Как же я оказался здесь? Лучи солнца, пробивавшиеся через окно дали понять, что я проспал всю ночь. — Кажется... Дурной сон, — успокоил я Саманту. — О чем он? — поинтересовалась Сэмми. — Мне снился мой отец... Словно я — маленький мальчик, иду домой к отцу и... дальше я не помню ничего, — я пересказал свой сон Саманте. Она почему-то улыбнулась. — Я помню, как мы с отцом когда-то давно прогуливались по Роупелл-стрит. Мрачноватая улица, но что-то меня в ней привлекало, — начала рассказывать мне Сэмми, — Я была еще совсем ребенком и, кажется, расспрашивала отца о... Сказках, — рассказывала Саманта. — Я, как и любой другой ребенок, хотела хоть раз побывать в мире сказки, в том чудесном и волшебном мире, о котором все писали. Отец в ответ мне улыбался и кивал головой, обещая, что когда-нибудь это случится. — Ох, — выдохнул я, — Саманта, я помню, как меня ударило чем-то в разрыве. Что произошло? — я не помнил ничего, кроме Сэмми, пытавшейся привести меня в чувство. — Когда ты попытался протянуть руку, произошел какой-то разряд внутри машины, и ты потерял сознание, Дэвид, — напомнила мне все события прошлого вечера Сэмми. — А... Как я оказался здесь в гостиной? — Ты разве не помнишь? Ты пытался зачем-то встать, но потерял сознание у входной двери. — А что с тем механизмом? — Он все еще открыт, как ни странно. Я не пыталась выключить его, мы ведь не знаем, удастся ли запустить машину вновь.       Я осторожно поднялся с дивана. Кажется, все в порядке. Мне захотелось взглянуть на механизм еще раз. Посмотреть на то, что чуть не убило меня. — Дэвид, куда ты? — спросила Сэмми. — Я хочу глянуть на то, что едва ли не убило меня.       Саманта поднялась с дивана и последовала за мной. Я поднялся на второй этаж дома и медленно прошел в кабинет Мартина. Разрыв в механизме все еще отбрасывал голубое свечение на стены кабинета. Машина так же тихо гудела, как и вчера вечером. — Может, мы сделали что-то не так? Если отцу удалось пройти сквозь разрыв, то почему тебя ударило, Монтес? — терялась в догадках Сэмми.       Мы медленно подошли к механизму. Саманта, кажется, пыталась рассмотреть что-то внутри разрыва. Я помню, как видел там... Нас самих. Помню то, как пытался прикоснуться к самому себе, после чего лишь темнота и голос Саманты, который удалялся все сильнее и сильнее.       Я взял Сэмми за руку. Она подняла на меня взгляд, не зная, что сказать. Я боялся за то, чтобы с ней не произошло чего-то такого, что случилось со мной. Сэмми взглянула обратно на сияющий разрыв в механизме. Положив одну руку на карман с блокнотом Мартина, а другой крепко сжав мою, она сделала шаг вперед...