Will you marry me. То, что не вошло в историю.

Мне, наверное, повезло. Стоять здесь, напротив, смотреть на него, смотреть осторожно, внимательно, стараясь запомнить всё, что его касалось. Но я вижу это лицо каждый день. Мне стало казаться, что моя жизнь - это я и он. Одновременно. Есть мои воспоминания, есть его воспоминания. Есть мои мысли и его мысли. Невозможно вспомнить меня и не вспомнить его. Потому что наши жизни - это одна история. Я будто привязана к нему, а он привязан ко мне. Мне нравится осознавать, что даже если бы я захотела избавиться от этого человека, сомневаюсь, что смогла бы это сделать. Я вижу его иначе, чем остальные. Мне кажется странным, что этого человека держат взаперти. Каждый раз, проходя мимо его комнаты, я наблюдаю, как он одиноко стоит. Неподвижно. Смотрит на меня, потом смотрит на других, проходящих мимо людей. И снова смотрит на меня. Глаза у него очень красивые, очень знакомые мне, до боли знакомые. И плакать хочется, если смотреть ему в глаза дольше пяти секунд. А лицо - израненное. Когда смотрит на меня, вдыхает ртом, осторожно касаясь пальцами прозрачной стены. В моей голове нет полной истории. Я собираю её осторожно, как мозаику, боясь растерять важные детали. Но в этой истории есть два персонажа. Есть я. Есть он. И иногда я останавливаюсь, смотрю. А он, вроде, тоже посматривает. И долго держит взгляд на мне. Но понять не могу, до сих пор не могу, может ли человек смотреть так на того, кто ему совершенно безразличен? Закрываю глаза. Свет. Передо мной сидит Лиза, записывает что-то в своем маленьком блокнотике, изредка поглядывая на меня. Смотрит с какой-то странной болью, кажется, что я сделала что-то не так. Я всхлипываю. Минут пять назад, я, видимо, плакала. Осторожно прощупываю лицо, чувствую слезинки, улыбаюсь, понимая, что способна испытывать такие эмоции до сих пор. Мне казалось, что я могу рассуждать лишь в своей голове, осторожно собирая мелкие детали из своей жизни, пытаясь создать ясную картину происходящего. Лиза снова поднимает взгляд, замечает слезы, опускает голову и качает ею, словно не удивлена моим поведением. И снова тьма. Виски пронизывает адская боль, я хватаюсь за голову, пытаюсь терпеть, но не получается. Стискиваю зубы. Снова терплю. Открываю глаза. Меня обнимает за плечи какая-то женщина. Прямо передо мной - длинный коридор, в конце которого виднеется дверь. Я машинально поворачиваю голову и встречаюсь взглядом с человеком, который стоит за прозрачной стеной. Смотрит на меня, удивленно так, но смотрит долго и даже не моргает. Рукой пытается прикоснуться, но явно не осознаёт, что это невозможно. Это первый раз, когда я поняла, кого вижу перед собой. И это последний раз, когда я видела его. Меня пытались вести вперёд, но я упорно не хотела идти. Всё это время я проходила мимо этой комнаты, останавливалась, мне было интересно, почему эти глаза, смотрящие на меня пристально и внимательно, были мне так знакомы. — Но доктор, разве она каждый раз останавливается рядом с комнатой Глускина? — Да, и поэтому каждый раз смотрит на него так, будто видит впервые. Это был первый раз, когда я действительно осознала, как его зовут, кто он мне, и почему мне так больно. Больше нет скачков в прошлое, нет непонятных вспышек забытых воспоминаний. Всё происходило прямо в это мгновение. Я видела Глускина. Эти слова, в прошедшем времени, такие грустные. Я вижу Глускина.