Точка невозврата

I. – Господь – Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться… Я молился. Я начинал свой день с молитвы и ею же заканчивал. И эти слова всегда казались мне прекрасными и утешительными. Именно они помогали мне перенести самые тяжелые испытания в моей жизни. Слова, питаемые верой и идущие от самого сердца. Я прошел Ирак, я выдержал крушение моего мира, когда явились эти так называемые Визитеры, я пережил даже отлучение от сана. Но моя вера всегда была крепка. Я знал, что все в руках Божьих, и Он никогда не оставит меня. – …Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим… II. – … Подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего. Ежедневно, ежечасно мы принимаем решения. Неважно, главные или второстепенные, малые или великие, но мы раз и навсегда меняем свою жизнь. Потому что, когда выбор сделан, пути назад уже нет. Побывав в мясорубке войны в Персидском заливе, я долго не мог обрести душевный покой. Я поклялся себе, что больше никогда не возьму в руки оружие и не направлю его на ближнего своего. Раскаиваясь в грехах своих, я знал, что Господь милостив, и Он простит меня. Лица убитых мною иракских солдат еще долго стояли перед моими глазами, но, находясь на очередном распутье, я вновь выбрал войну. Войну куда более жестокую и бесчеловечную, чем та, на которой я побывал капелланом. – Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох – они успокаивают меня. III. – Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих; умастил елеем голову мою; чаша моя преисполнена. Я любил ее. Как же я ее любил! Сначала я думал, что просто восхищаюсь ее храбростью и мужеством, силой ее духа, но потом вынужден был признаться, и в первую очередь себе – я вижу в Эрике Эванс не только друга и товарища по оружию. Я ни на минуту не забывал о своих клятвах, о данном мною обете безбрачия. Поэтому я не позволял себе даже думать о том, что между нами может быть еще какая-то близость, кроме духовной. И все же я старался быть рядом с ней. Помогать ей. Оберегать. И самое главное – не давать ей забыть о том, что, прежде всего она – человек. Что все мы – прежде всего люди. – Так, благость и милость да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме Господнем многие дни. IV. Где же она, наша точка невозврата? В какой именно момент человечество потерпело поражение в этой необъявленной войне? Может быть, когда продало душу пришельцам за их дары, как индейцы когда-то продали Манхеттен европейцам за горстку стеклянных бус. Или, возможно, гораздо раньше, когда душа впервые стала разменной монетой. А что же стало её точкой невозврата, ее Рубиконом? Гибель бывшего мужа? Потеря сына? Не знаю. Потому что, если бы знал, то никогда бы не допустил, чтобы ее голубые глаза превратились в два холодных омута. Я проиграл мою собственную внутреннюю битву при Хафджи. Все мы – дети Божьи, и всё в Его руках. И как бы я сейчас не был болен и сломлен, я доверяю себя Его воле. Аминь.