Шли дни, недели, казалось бы, всё решено, проблем никаких нет, как и нет жизни. Каждый из героев переживал развод по-своему: Китнисс, выплакав все слёзы, рвала листы бумаги с именем, теперь уже бывшего, мужа, в то время как Пит пристрастился к бутылке. Парень частенько бывал у своего ментора, ища собутыльника. Хеймитч же пытался отучить победителя, завлекая его в пекарню, но Мелларк лишь отмахивался, говоря, что ему больше ничего не нужно. Мужчина не понимал причину развода, ведь, если парень так любит девушку, то зачем взял и отпустил? На этот вопросы был только один ответ — невеста. Как бы Хеймитч ни старался узнать имя этой особы, то ничего не получалось. Ментор догадывался, что это просто выдумка, но вещественных доказательств у него не было. Он время от времени заглядывал к Сойке, чтобы проверить жива ли она или всё-таки осмелилась попрощаться с жизнью. Устав смотреть на своих бывших трибутов, которые тухли от любви друг к другу, Хеймитч позвонил во второй дистрикт, дабы попросить помощи у одного из старых знакомых. Через несколько дней на свою родину вернулся Гейл Хоторн, тот, кого отчаянно пыталась выкинуть из головы Китнисс, ведь, возможно, именно из-за него погибла её сестрёнка, которую она так любила.
— Делай то, что посчитаешь нужным, но увези её отсюда, — требует Хеймитч. — Они друг друга грызут даже на расстоянии.
— Думаете, что это всё изменит? — с сомнением спросил Гейл. — Навряд ли.
— Так я не буду бояться, что поздно ночью он побежит душить её.
— Такое случалось? — разозлился парень. — Какого чёрта? Я думал Мелларк научился справляться с приступами.
— Так и есть, но после развода приступы возобновились, — объяснил Эбернети. — Не волнуйся, он справляется с ними, держит себя в руках.
— Я заметил, — кивая на спящего Мелларка, прошипел Хоторн. — Я увезу её отсюда, пока ничего не случилось. Вот только согласится ли она?
— Никто и ничто больше не держит её здесь, — объясняет мужчина. — Присмотри за ней, парень.
Гейл направился к соседнему дому, туда, где жила его подруга, которую он любил и продолжает любить и по сей день, несмотря ни на что. Как долго парень не решался встретиться с напарницей, ведь их последняя встреча закончилась не слишком удачно. Впрочем, как должна реагировать девушка, которая потеряла сестру, возможно, по вине лучшего друга? Истерика, боль, отчаяние, смятение — эмоции, которые не поддаются логическому объяснению в таких ситуациях. Что бы ни сделала Китнисс, никто и никогда не заберёт её душевную боль. Она слишком много потеряла, пережила, но все события, произошедшие за последние четыре года, останутся в её памяти навсегда, как бы девушка ни хотела забыться.
Дверь дома победительницы была не заперта, впрочем, как всегда, поэтому Гейлу не составило труда проникнуть в дом. Тёмнота, тишина — в её доме всё именно так, как любила героиня. Казалось бы, что сюда около двух лет не ступала нога человека, но на самом деле это не так: Сэй каждое утро приходит к девушке, принося еду, и изредка убираясь в доме. Удивительно, как буквально за неделю дом может превратиться в логово мертвецов.
Направившись наверх в спальню девушки, уже по знакомым коридорам, парень размышлял как пройдёт их встреча, после такой долгой разлуки. Захочет ли девушка его видеть, а может, и не пустит на порог своей комнаты? Зачем гадать и думать, если вот дверь, которую осталось лишь распахнуть, и он увидит её, ту, о которой мечтал, оберегал, делал всё для неё, но выбор пал не в его пользу. Впрочем, разве Китнисс делала выбор в пользу Мелларка, которого так невзлюбил парень?
Два года девушка прожила в браке с Питом, что-то ведь стало причиной их разрыва? А может, ничего и не было? Об этом Хоторн не знал, но слышал от старых друзей, что у семьи Мелларков не всё так гладко, как думают многие. Парень не понимал почему несчастные влюблённые мучили друг друга столько времени, ведь можно было решить проблему за считанные минуты - одна подпись решила всё.
Распахнув дверь комнаты победительницы, первым делом молодой человек окинул взглядом помещение, в котором девушка находилось круглые сутки, изредка заглядывая лишь в ванную комнату, присоединённую к спальне героини. Открытые окна с запахнутыми шторами, клочки бумаги, разлитая вода, разбросанные вещи — всё это окружало её. Китнисс лежала на кровати, завернувшись в клубок, не подавая признаков жизни. Парень, подойдя ближе, старался нащупать пульс, чтобы убедится в том, что его подруга не совершила самоубийство.
Холодные пальцы охотника дотронулись до шеи героини, как вдруг, схватив ножницы, девушка испугано присела на кровати. Они в течение некоторого времени неотрывно смотрели друг другу в глаза, изредка моргая. Сойка была не в лучшем состоянии: растрёпанная коса, которую, кажется, не переплетали больше недели, опухшие глаза, полные слёз, искусанные ногти, тело, покрытое шрамами и синяками. Конечно, героиня и раньше особо не следила за своим внешним видом, но до такого состояния ей не приходилось доходить.
— Китнисс, — протягивая руку к лицу девушки, шепчет парень.
Дыхание победительницы участилось, глаза забегали, пытаясь осознать, снится ли всё это или страшный кошмар, преследующий её каждую ночь, вышел за рамки подсознания. Почувствовав лёгкий ветерок, вызывающий мурашки по коже, девушка вздрогнула, сильнее закутавшись в одеяло.
— Как ты ещё в Снежную Королеву не превратилась, на улице не июль месяц.
Закрыв окна в спальне, парень остановился посреди комнаты, ожидая реакции подруги, но, кроме боли в глазах, ему ничего не удалось разглядеть.
— Что тебе нужно? — спрашивает Китнисс.
— Я приехал за тобой, — признаётся Гейл. — Хеймитч...
— Уходи, — скидывая клочки бумаги с кровати, произносит девушка.
— Китнисс, пойми мы...
— Уходи, — медленно проговаривая каждую букву, повторяет она.
Кто сказал, что завести разговор с Сойкой будет просто? Всё слишком предсказуемо, впрочем, как и сама история, о которой и идёт речь. Гейл ожидал, что подруга не станет говорить с ним, но он слишком хорошо знал её, поэтому не спешил уходить.
— Я заезжал в четвёртый, видел твою маму, — рассказывает парень.
«Маму...» - проносится в голове девушки.
Родная мать, и то бросила, теперь уже единственную дочь, которая не находит себе места, выживая в безлюдном доме. Позвонила ли женщина, хоть раз, чтобы поинтересоваться здоровьем своего ребёнка. Конечно же, нет, ведь праздники не считаются. Как же это мерзко со стороны миссис Эвердин, но, видимо, она всё ещё не может смириться с потерей младшей дочери, которая была копией её самой.
— У неё всё хорошо: работает в больнице, ей доверили целое отделение, — продолжает Гейл. — Джоанна помогает Энни с маленьким Финником, а малыш очень похож на отца: такой же озорной, весёлый, милый мальчик.
— Уходи... — сдерживая слёзы, говорит Китнисс. — Прошу, оставь меня.
— Бити работает в Капитолии, ему там нравится. Новые технологии — его работа.
— Гейл, возвращайся туда, откуда приехал, — шепчет девушка.
— Хорошо, а вот, например, Пит...
— Господи, отстань ты от меня! — кричит Китнисс. — У тебя ничего не получится: мне совершенно всё равно на всех. У них жизнь продолжается — прекрасно, но в мою не лезь. Не смей напоминать о людях, которых я стараюсь забыть, тех, которые бросили меня. Вы ничего не знаете обо мне, о моих проблемах. А ты... — взгляд девушки устремился на парня. — На что ты надеешься? Я никогда не забуду то, что, возможно, случилось по твоей вине! Ты замешан в этом, это ты убил её... Ты виноват... Ты просто...
Девушка прижалась к спинке кровати, обхватив ноги руками, покачиваясь из стороны в сторону, не скрывая слёз, стекающих по щекам героини. Гнев, злоба, обида — эмоции, которые руководствовали разумом Сойки. Слова, слетевшие с её языка, всего лишь мысли, которые вбила Китнисс сама себе, даже не думая, что искать виноватых - неверный шаг, нужно начать с себя. Ведь, возможно, дело не в окружающих людях, а именно в вас самих, в нашем случае, так оно и есть...
— Я знаю, что ты винишь меня в смерти Прим, да, не стану отрицать свою причастность к её гибели. Возможно, действительно, это была моя бомба, поэтому я и здесь — попросить прощения, хотя ничто не сможет оправдать меня, — говорит парень. — Но жизнь не стоит на месте, Китнисс. Мы все свободны, всё встало на свои места, люди привыкли и живут, не боясь, что рано или поздно смерть постигнет и их. Ты спасла всех, дала всем надежду, помогла создать мир, в котором народ не боится ничего, где родители больше даже не смеют думать, что их дети попадут на арену. Вот только...
Гейл замолчал, глядя на возлюбленную, которая кусала колени, стараясь подавить боль, не физическую, а самую тяжёлую из тех, которые только могут быть - душевную. Её голова разрывалась на части, ведь, с одной стороны, она понимала, что парень прав, но с другой, если бы не Китнисс, то не было бы революции, не умерли бы близкие люди, которыми так дорожила девушка. Сойка, услышав давящую тишину, подняла глаза, полные слёз, на собеседника, ожидая продолжения. Гейл, поняв, что смог заинтересовать подругу, решил сказать то, ради чего, собственно, и приехал:
— Вот только ты выбрала не тот путь, по которому следует идти. Считаешь, что, закрывшись ото всех, тебе станет легче? Ты думаешь, что все бросили тебя? На самом деле всё совсем наоборот — ты бросила их.
— Да, что ты в этом понимаешь? — с презрением спрашивает девушка. — Ты уехал, ты оставил меня. Возвращайся туда, где тебе лучше, и, пожалуйста, забудь обо мне.
— Собираешься продолжать существовать, здесь в этом доме? — удивляется парень. — Китнисс, пойми, что как раньше не будет никогда. Всех, кого мы потеряли, уже не вернуть. Ты живёшь прошлым, в то время как остальные настоящим. Уже ничего и никогда не будет прежним, смирись, да, это тяжело, но разве тебе самой нравится такая жизнь?
Китнисс отвернулась, делая вид, что ей интересна ситуация за окном, а также, показывая, что не намерена продолжать бессмысленный разговор, в котором был прав только один человек, и это явно не она.
— Никто не отворачивался от тебя, мы всегда готовы помочь. Только ты сама этого не хочешь, — продолжал Гейл. — Поезд отходит в шесть вечера, надумаешь — приходи.
Парень, не спеша, покинул комнату возлюбленной, думая, стоит ли сказать что-то ещё, но, не найдя нужных слов, ушёл также тихо, как и пришёл. Девушка осталась одна наедине со своими мыслями, которые морально ломали её как изнутри, так и снаружи.
«Надумаешь — приходи...» - какой смысл? Что изменится, если героиня сменит место жительства? Всё только усложнится, она будет думать о бывшем муже, которому хорошо с его новой избранницей. Но будет ли лучше, если Сойка каждый божий день будет лицезреть счастливые лица влюблённых, думая, что на месте девушки могла бы быть она сама, не будь такой глупышкой.
Уехать и начать новую жизнь? Кто мешает? Никто. Да, из головы не уходит мысль, что именно Гейл убил Прим, но мешает лишь одно — "возможно". Нет никаких доказательств, что бомба была именно его, значит, нет никаких оснований обвинять Гейла в смерти родной сестры, можно лишь предполагать.
У Китнисс есть два пути, но какой из них выберет она — покажет время...
***
— Сомневаюсь, что она придёт, — говорит Гейл. — Наговорил ей кучу всего, чем больше запутал.
— Придёт, вот увидишь, — доносится голос полутрезвого Пита.
— Мелларк, ты здесь каким боком? — удивляется Хоторн. — Тебя не приглашали.
— Пит, лучше, чтобы Китнисс тебя не видела, — намекает Хеймитч.
— У меня только три просьбы, и я уйду, — парень посмотрел на бывшего ментора, прося оставить их наедине, что, собственно, и сделал Эбернети.
Они стояли молча, каждый думая о своём, но у них общее дело, от которого зависит дальнейшая судьба их обоих. Пит держал в руках бумаги, буквально несколько минут назад подписанные им самим. Рано или поздно ему пришлось бы отправить эти грёбанные листы, которые всего лишь формальность, в Капитолий. Два месяца они пылились в комоде его комнаты, ведь парень всё ещё на что-то надеялся, раздумывал о своём решении, мучая и себя, и её.
— Так и будешь молчать? — спрашивает Гейл. — Время не резиновое.
— Во-первых, ты можешь перенаправить эти бумаги Плутарху в Капитолий?
— А сам-то что? — усмехается Хоторн. — Денег на конверт не хватает?
— Можешь или нет? — спокойно переспрашивает Пит.
— Что это? — кивая на документы, спрашивает Гейл.
— Неважно, ну, так что?
— Хорошо, что-то ещё?
В руках парня был конверт, в котором лежало письмо, также написанное несколько минут назад. Пит даже не подозревал, что Хеймитч попросит помощи у Хоторна, а на согласие Китнисс и вовсе не надеялся, но, увидев в окне Сойку, которая собирала вещи, бегая по комнате в поисках чего-то, понял, что пора прекратить тянуть резину.
— Если со мной что-то случиться — передай ей это, — Мелларк протягивает конверт, глубоко вздыхая.
— Что в нём?
— Что передают в конвертах? — поджимая губы, спрашивает парень.
— Ладно, что ещё?
Услышав знакомые голоса, молодые люди обернулись и увидели ту, которую, возможно, любили оба. В хрупкой женской руке была маленькая сумка, в которой, казалось бы, не было ничего, но это всего лишь заблуждение. Лишь одна Китнисс знала, что среди небольшого количества вещей, которые она взяла с собой, на дне багажа лежали две вещи: медальон и жемчужина. Какой смысл напоминать себе о прошлой жизни, прихватив с собой именно эти ценности? Всего лишь прошлое, о котором стоит забыть. Но главное слово здесь — ценности, ведь именно этими вещами дорожит девушка, именно эти вещи подарил её любимый...
— Береги её, — шепчет Пит.
Парень медленно направляется к выходу с вокзала, проходя мимо Сойки. Их взгляды пересекаются.
Последний взмах ресниц.
Последний шанс всё исправить.
Последний шанс стать счастливыми.
Последний шанс быть вместе.
Последний полёт...
— Будь счастлива, — напоследок просит Пит.
— И ты... — отвечает Китнисс. — Прощай.
Взмах.
Свобода.
Птица покинула клетку, отправившись в
свободный полёт...
***
Есть два типа людей: любопытные и равнодушные. Гейл относился к первому, вернее, так уж получилось, стоило лишь ему взглянуть на бумаги, переданные Питом.
«Документы о разводе».
Он не смог.
Он не отправил их сам.
Он надеялся.
Он ждал.
Он отпустил.
Теперь ответственность за их брак, за будущее двух влюблённых лежала на плечах Гейла. Они сами отдали ему эту роль. Ему пришлось долго думать, взвесить все "за" и "против". Но поступил так, как не ожидал никто...
Сегодня в этом доме было намерено уничтожено свидетельство свободны несчастных влюблённых. Но об этом знал лишь он, а для остальных это останется тайной. Пусть все думают, что они свободны, но есть то, что будет связывать их всегда -
любовь...
