Так смотрит вода

Коленки у Рукии острые, костлявые — так и сверкают, когда она надевает короткое платье. Уж лучше форма шинигами, размышляет Бьякуя; у Рукии острые коленки, а лежать на них головой удобно. Необъяснимо. Не иначе как дело в форменных хакама. Надень Рукия платье, полежать так не вышло бы. Хотя нет, не в хакама. Если подхватить ее на руки, коленки окажутся именно такими острыми, какими выглядят, а сама Рукия замрет неловко, не зная, как себя вести. Не по ней это — бескомпромиссная мягкость, связывающая по рукам и ногам. Рукия резкая и решительная, товарищ в бою, и отлеживаться у себя на коленях только потому позволяет, что признает за Бьякуей право на аристократическую лень. Кто бы сомневался: на свежем воздухе спится лучше, а за подушкой не всегда удобно посылать. А еще можно после какого-нибудь ранения, по сути пустякового, к Рукии на колени завалиться. Шуметь и каменеть от смущения не станет, все как должное воспримет. Вообще, конечно, непорядок. Но на прямое нарушение каких-либо законов не тянет. Несерьезно слишком, шалость. Только Рукии объяснять не стоит — она все за чистую монету принимает, ей и в голову прийти не может, что просто лежать рядом с ней удобно. Раньше Бьякуя себе таких вольностей не позволял. Он и смотрел-то на Рукию изредка, по праздникам, а разговаривать вовсе не разговаривал. Это потом стало можно, после Куросаки Ичиго. Бестолочь этот Куросаки еще та, хороших манер ни на грамм. Даже обращаться к кому-либо уважительно не удосуживается, неудивительно, что с Кенпачи общий язык нашел. Да и с Ренджи. Рукия с такими, помнится, всегда хорошо ладила. Эти мысли Бьякуе откровенно не нравились. В них самих ничего особенного не было, конечно, да и в снах недавних тоже. Например, приснилось, что Рукия пришла к нему, краснея, и объявила: за Кенпачи замуж собираюсь, онии-сама, не вели судить. После того сна Бьякуя целый день в растерянности пребывал. Хорошо еще, что собраний тогда не было, не хватало выдать себя перед посторонними. Ко второму сну, где он был почетным гостем на свадьбе Рукии и Куросаки Ичиго, Бьякуя подготовился. Когда дошло до вручения букетов, вместо оного в его руках оказался меч, ну а дальше было просто — «Цвети, Сенбонзакура». Последующее спасение Рукии от в который раз умыкнувшего ее Куросаки затерялось в спокойном пространстве блаженного небытия, куда Бьякуя обычно погружался, стоило уснуть. Проснулся он с чувством собственного превосходства, хотя велика заслуга — победить во сне. А тут в реальности Ренджи топчется, краснея, и ждет страшной кары за неподобающие чувства к сестре капитана, да и Куросаки не дремлет. Небось в нужный момент и на помощь Рукии прийти не удосужится — другие цели, что поделать, все друзья одинаково важны. Но, конечно, целенаправленно Бьякуя о такой ерунде не думает. Даже когда Рукия будто случайно появляется на веранде и удается использовать ее острые коленки вместо подушки — не в первый, не в последний раз. Он в такие моменты позволяет себе роскошь не думать вообще. Лежать удобно, Рукия маленькая и теплая, пахнет от нее приятно, а главное — никаких отвлекающих звуков не издает. Понимает. С ней можно молчать, сколько заблагорассудится. Вот в глаза ей лучше не смотреть. Слишком на омуты похожи. Так вода глядит: обманчиво неглубокая. Потому и с Куросаки ладит, и с ним, Бьякуей, знает, как молчать. Вода на всех смотрит одинаково, вода принимает всех, и каждому рано или поздно хочется напиться, подпитаться от нее; в этом ее особенность, Рукии. Да еще в острых коленках. Ей, конечно, и в голову бы не пришло. Вздумай Бьякуя написать ей хайку — как пить дать не поняла бы. Ни о воде, ни о стали в бархатной перчатке… или текко. Офицер, что тут сказать. От нежной девушки вроде ничего нет и в помине, но женственности Рукии не занимать. Потому такая стойкая. Разумеется, Бьякуя не думает о женственности Рукии и о хайку, которые мог бы написать, и об омутах глаз, и о стали в бархатной перчатке. Он даже о недавних снах не вспоминает. Если Бьякуя вообще думает о Рукии — так только о ее стойкости. Рукия, конечно, не бессмертная. И способности ее выдающимися не назвать — обычная рядовая шинигами. Амулета, отводящего смерть, у нее нет тоже. Просто за ее спиной — тень. Темная, темная тень. И это не изменится, как и глубина спокойного взгляда... До тех пор, пока жив Кучики Бьякуя.