Переоценка ценностей в городе Ангелов.

      Пять лет в спецназе. Признание коллег, доверие командования, десятки спасённых жизней. И надёжный напарник, на которого всегда можно положиться. Вот с кем точно повезло. Джим не просто напарник - он верный друг, не раз прикрывавший задницу Брайана.       Гэмбл и Стрит. Такие разные и такие неразлучные. Первый – шустрый, импульсивный, из тех пострелов, что везде поспевают. У симпатичного и раскованного Брайана не было отбоя от девчонок. Другое дело – Джим. Чуть застенчивый, до тошноты верный своей девушке. В баре и на вечеринках Брайан всегда был в центре внимания, а Джим оставался в его тени. Да и на опасных заданиях Гэмбл зачастую действовал первым номером, что порой выходило боком им обоим. Независимый и упрямый Брайан не всегда слепо выполнял приказы начальства. В отличие от того же капитана Фуллера (которого, по правде сказать, сам Гэмбл не раз подвешивал в своём воображении строительным краном за яйца), следившего за операциями в сторонке, Брайан и Джим видели ситуацию изнутри, гораздо лучше понимая, как правильнее действовать в сложившихся обстоятельствах. Но Стрит привык следовать приказам. Брайан же, зная это, мог позволить себе небольшое самовольство. Он легко убеждал напарника в своей правоте и работал так, как сам считал нужным. Конечно, результатом таких отклонений от плана становились словесные затрещины от начальства. Иногда обоих ненадолго отстраняли от операций, но стоило запахнуть жареным, как весь отдел чуть ли не на коленях умолял Фуллера вернуть в строй Стрита и Гэмбла. И всё повторялось по кругу. Получая очередной выговор от капитана Чистоплюя, Гэмбл тихо улыбался: миссия выполнена, гражданские в безопасности, а рядом верный друг, который хоть и не согласен с методами напарника, но всегда прикроет его перед командованием. И Гэмблу казалось, что так будет всегда.       Весь его мир рухнул в одночасье. Хотя начиналось всё так же, как обычно: команде предстояло освободить очередных заложников от очередных ублюдков в масках. Напарники быстро оценили ситуацию. По той истерии, охватившей бандитов, было понятно, что перед ними полные профаны – и это вовсе не играло на руку спецназовцам, как могло показаться на первый взгляд. От суетившихся и до смерти перепуганных горе-террористов в любой момент можно было ждать неприятностей. Они могли психануть и запросто перебить скорчившихся на полу людей. Ситуацию осложнял приказ начальства приостановить операцию. Несмотря на то, что большинство налётчиков уже отстрелили, дело принимало совсем скверный оборот. Стрит и Гэмбл видели, что женщина, которой прикрывался один из двух выживших бандитов, находится в смертельной опасности. Ещё чуть-чуть – и ей крышка. Следовало рискнуть. Стрит был отличным стрелком, одним из лучших. Но Гэмбл и тут опережал своего друга. Постоянные тренировки сделали Брайана первоклассным снайпером. Поэтому он принял непростое решение. Налётчик не стоял на месте, а вертелся, тупо размахивая винтовкой. Попасть из неудобной позиции в голову было просто невозможно, а промазать означало подписать заложнице смертный приговор. Действовать надо было быстро. И Брайан нажал на курок.       Уже потом, когда спецназ взял под контроль здание, Гэмбл поймал на себе взгляд Стрита. Джим смотрел на него с осуждением. Но поменяйся они местами – Джим ни за что не спустил бы курок. Просто не смог бы. И тогда одними трупами в масках не обошлось бы. Только Брайану хватило духу на этот шаг, поэтому он и взял на себя эту жуткую ответственность. Но осознание собственной правоты не спасало Брайана от щемящего чувства вины. Впервые в жизни он не испытывал удовлетворения от удачно проведённой операции – а что бы кто ни говорил, работа была выполнена: ни один преступник не ушёл и ни один заложник не погиб. Всё чисто, не считая претензий той несчастной дамы, через плечо которой навылет прошла пуля Гэмбла. Брайан мог рассчитывать на ещё один выговор, но на этот раз Фуллер был неумолим. Оружейка?! Ему, лучшему в составе спецназовцев, предстояло сесть за стол и стать обслугой для сослуживцев? Нет уж, дудки. Пусть Фуллер нанимает себе Шварценеггера и Дольфа Лундгрена, а они с Джимом уходят… Вот только Джим, как оказалось, впервые не захотел идти на поводу у Брайана.       Стоя в раздевалке, Гэмбл удивлённо смотрел на Джима и не верил своим ушам. Остаться без любимой работы было больно. Но гораздо больнее было осознать, что дружба двух напарников давным-давно умерла. Брайан этого сразу не понял, а Стрит просто не знал, как сказать. Раздавленный Гэмбл вполне резонно предположил, что бывший товарищ сдал его мерзкому Фуллеру и теперь рассчитывает вернуться в состав отряда. Поверить, что Джим просто не хочет уходить вместе с ним, с Гэмблом, было просто невозможно.       Многое могло исправить одно только слово Стрита. Стоило сказать Гэмблу, что он не пошёл на соглашение с Фуллером – и осколки их дружбы можно было спасти. Но Джим промолчал. Брайан в одночасье лишился и работы, и друга. И это сломало его.

***

      Бывшие друзья не виделись больше шести месяцев. И если Стрит понятия не имел, чем сейчас занимается Гэмбл (а по правде говоря, он старался и не думать о нём), то Брайан, поддерживая общение с их общим приятелем Ти-Джеем, был в курсе дел спецназа. Новость о том, что Джим вернулся в строй – и не просто вернулся, а попал в самую элиту, в свежесобранный отряд знаменитого Хондо, - Брайан воспринял с завистью. Подумать только. А ведь наступи он на глотку собственной гордости и согласись на оружейку, старик Хондо взял бы в команду его, а не Джима. Но теперь путь назад Брайану был заказан.       Загнав ещё пару шаров в лузу, Брайан боковым зрением заметил старого знакомого. Тут же утратив интерес к игре, Гэмбл расцеловал девчонок и направился к столику. Разговора не получилось. Брайан хохмил, смеялся, но видел, какая огромная пропасть теперь лежит между ним и Джимом. Жизнь Гэмбла катилась ко всем чертям, в то время как Стрит не только вернул любимую адреналиновую работу, но и подцепил шикарную девицу. Боль захлестнула Гэмбла. Дрожа от негодования, он покинул бар, предварительно разбив висевшее на стене старое фото когда-то неразлучных друзей, на которое он столько раз до этого смотрел с ностальгией.       Но ненавидел Гэмбл вовсе не Стрита. Не Стрит был виноват в бедах Брайана. Фуллер. Этот напыщенный индюк, не умеющий с десяти шагов попасть по мишени, возомнил, что может решать, кому участвовать в операциях, а кому настраивать прицелы винтовок. Гэмбл дорого бы отдал, чтобы отомстить Фуллеру.       Случай представился очень быстро. Идея была дерзкая, но если всё получится, то можно будет сорвать неплохой куш, а в качестве десерта – выставить Фуллера круглым дураком. Большой опыт и острый ум Гэмбла позволили ему разработать отличный план операции. Трудновато было подбить на такое Ти-Джея, но Гэмбл и тут не сплоховал. Единственным слабым звеном идеального плана был… Стрит. Гэмбл строго-настрого запретил своей команде причинять вред Джиму. Возникла двоякая ситуация. Трезво рассуждая, Брайан понимал, что тот может помешать. Циничности Гэмблу было не занимать. Усатого здоровяка на заднем сиденье машины Брайан подстрелил, не задумываясь, но Джиму дал шанс, не тронув его, а лишь пристегнув наручниками к авто, чтобы не путался под ногами. Гэмбл видел шок на лице бывшего друга и понимал, что обострённое чувство справедливости не даст Стриту так просто выйти из игры. Готовый к этому, Брайан передал привет Фуллеру, мысленно предвкушая, как тот будет беситься.       И всё-таки преступление века провалилось. Просчёт был его, Гэмбла. Не стоило устраивать показуху с дымовой шашкой и противопехоткой. Он потерял время, при этом не остановив отряд Хондо. Зато смог, распространившийся из туннеля, указал Стриту и его новымм приятелям верную дорогу. Для всей команды головорезов потеря самолёта и лощёного французика означала полное поражение, но Гэмбл всё-таки сумел кое-что поиметь с неудачной операции: поганый Фуллер уже выставил себя недотёпой на глазах у всех, стянув всю полицию в аэропорт Хоторн. А поскольку подразделение уже знало, что на уши весь город поднял бывший подчинённый капитана, можно было предположить масштаб последствий для «злобного скорпиона». Оставалось только поскорее смыться. Гэмбл спустился по верёвке с моста на рельсы, но там его настиг Джим. Подивившись приставучести бывшего напарника, Брайан снова оставил Стрита в живых, давая ему последний шанс осознать, что убийство старого друга в планы Гэмбла не входит. Разница была в том, что Брайан по-прежнему ценил то, что когда-то давно было дружбой двух напарников-спецназовцев. Для Стрита же это было прошлое, которое стоило оставить позади. В этом была большая ошибка Гэмбла.       Внезапный удар из-под вагона стальным стержнем, удар нешуточный, свидетельствовал о том, что Стрит как минимум не согласен дать Гэмблу уйти. Все эти авансы Брайана Джиму оказались не нужны. Когда Стрит направил в лицо Гэмбла ствол, тот со смешком поднял выпавшую обойму. Да, он позер. Пусть так, но зато Джим видит, что даже безоружному Брайану он не внушает ни капли страха. Теперь выход с проклятой сортировочной станции у Гэмбла был только один – через труп Джима. Брайан сделал всё, что мог. Похищая у полиции «золотого» арестанта, он дал когда-то лучшему другу миллион шансов остаться в живых и отойти в сторону. Но теперь борьба пойдёт не на жизнь, а на смерть, и одного из них этой ночью вывезут из промзоны в чёрном полиэтиленовом мешке. А ведь этого можно было избежать. Всего этого. Сложись обстоятельства несколько месяцев назад по-другому. Но прошлого не вернуть.       Удар. Ещё один. И там, где всё это время неведомая сила не давала Гэмблу прикончить друга, нога Стрита не дрогнула – сильным ударом он отшвырнул Брайана под колёса поезда.