От лица Маши
Предо мной предстал Каплан, не слишком твердо стоявший на ногах. Мое сердце сжалось при виде этой картины: растрепанные волосы, разбитая губа, дорожка крови из носа, синяк на скуле и ссадина на брови. Мне невероятно поплохело, захотелось накричать на него. Где его, черт побери, носило!? Во что он ввязался?! Но все, что я смогла, это тихо простонать: - Юра... Он шагнул через порог, не глядя на меня, и стал пытаться разуться. Я успела подхватить его, когда он начал заваливаться, снимая второй ботинок. Из носа все еще капала кровь прямо на пол. И этот запах перегара...и крови был просто отвратителен. Казалось, что меня сейчас стошнит. В этот момент я еще сильнее возненавидела свою боязнь крови. Мысленно пытаясь успокоить себя, я повторяла: "Ты сейчас нужна ему, должна помочь. Прекратить панику!" - Сядь, - проговорила я Юре, усаживая его на тумбу в прихожей, но он похоже ничего не понимал. - Сядь, пожалуйста! - четче проговорила я. Он послушался. Я присела на корточки и стянула с него ботинок. Затем стала снимать джинсовку, постоянно приговаривая, чтобы он не запрокидывал голову назад. Поняв, что он теряет сознание, я побежала за нашатырем и ваткой. Через минут пять он пришел в себя, а кровотечение из носа остановилось. Всё это время он сидел на той же тумбе, а я на полу у него в ногах, прислонившись спиной к стене. Не сводя с него обеспокоенного взгляда, я проговорила: - Юр, может скорую вызвать? - Нет-нет, не нужно... - вяло ответил он, начиная вставать. - Сейчас всё обработаю просто и нормально. Я подскочила, чтобы помочь ему. - Обработаешь ты, конечно! - сказала я, ведя его в ванную. Он не сопротивлялся, кажется, он был еще не совсем в себе. Усадив его на край ванны, я достала необходимые принадлежности и приступила к делу. Он вытянул ноги вперед, а я стояла между ними. Мы были так близко. Даже в такой момент, я думала совсем о других вещах. Его тело излучало такое тепло, по мне снова бежали мурашки. Я касалась его кожи, а внутри будто что-то взрывалось, причиняя мне и боль, и радость. Похоже на истерику. Такой измученный вид, окровавленное лицо, этот болезненный взгляд. Ну, что он с собой творит? Что, если бы с ним что-то случилось? Я бы не пережила...От лица Юры
Она стоит так близко. Даже в таком неадекватном состоянии, её близость находит отклик во всем моем теле и душе. Словно оказывает лечебное воздействие. Я наконец могу разглядеть ее лицо. Столько страха и испуга в этих сосредоточенных глазах заставляют меня чувствовать себя виноватым. Она ведь боится крови, буквально теряет от нее сознание, а сейчас отважно обрабатывает мои раны, полученные по моей же собственной тупости. Она легонько касается пальцами моей кожи, а у меня внутри всё просто переворачивается. Чем больше я прихожу в себя, тем отчетливее ощущается боль. Поэтому, когда, закончив с бровью, она переходит к разбитой губе, я вздрагиваю от неожиданной боли. - Прости... - еле шепчет она, перепугавшись еще сильнее. Только не извиняйся, прошу, не могу это слышать. Я морщусь, не в силах совладать с собой, когда в рану попадает перекись. Она видит это и приближается к моим губам, легонько дуя на них. Нет, пожалуйста! Пусть меня еще раз изобьют, только не будь так близко! Не мучай меня! Боль и правда становится терпимей, тем более я больше переключен на ее теплое дыхание, на ее губы возле моих, что даже перестаю дышать. Заметив это, она смущенно отодвигается и берет в руки ватку с йодом. Я наблюдаю за каждым ее движением, разглядываю черты ее столь близко, как никогда раньше. Кажется, эти внимательные глаза вот-вот наполнятся слезами. Она закусывает нижнюю губу, будто пытаясь сдержаться от чего-то, и неожиданно обнимает меня за шею(так как я сижу, а она стоит передо мной, она слегка выше меня). Уткнувшись носом в мои волосы, она начинает плакать. - Господи. Каплан, какой же ты кретин! Идиот! Я приподнимаюсь и сам обнимаю ее, а она перемещает руки на мою талию. От переизбытка чувств сердце просто рвется на части. Она истерически плачет. Так плачет из-за меня. Из-за такого идиота переживает. Этого не должно быть, я не хочу причинять ей боль. Она так прижимается ко мне, так дрожит в моих объятиях, что я сам невольно начинаю содрогаться. Она ведь такой маленький наивный ребенок, которому приходится жить с таким долбаебом, как я, и терпеть всё это дерьмо. Я глажу ее волосы и не могу подобрать слов, чтобы ее успокоить. - Тише, тише, - глупо шепчу я. - Успокойся, Маш. Присев обратно на край ванны, я аккуратно начинаю вытирать слезы с ее горячих щек. Она тихо и прерывисто говорит, продолжая беззвучно всхлипывать, будто ей не хватает воздуха: - Я чуть с ума не сошла... пока ждала тебя... И когда увидела тебя в дверях... в крови... - и снова слезы по щекам после этих слов. - Ну, всё же в порядке. Успокойся! - я беру ее лицо в свои руки, желая, чтобы она взглянула мне в глаза. - Вот я - цел и невредим. Почти невредим, - я слегка улыбаюсь, а она просто мотает головой. - Ты еще и руку повредил, - говорит Маша, взяв мою ладонь и взглянув на окровавленные костяшки. - Надеюсь, ты хорошенько кому-то навалял. Я собираюсь ответить, но она перебивает меня. - Лучше не порть впечатление, если это не так. Останься в моих глазах героем! - она усмехнулась, а я наконец-то почувствовал облегчение и улыбнулся в ответ. Закончив с моими ранениями, она вышла из ванной, оставив меня одного. Я ополоснулся под душем и переоделся. - Может покушаешь? Или просто чаю? - поинтересовалась Маша, зайдя ко мне в комнату. -Лучше водки, - совершенно серьезно ответил я. - Нет уж. Это без меня, - она помотала головой и направилась к себе в комнату. Черт, я еблан. Она же заботится. - Стой, Машка! Давай свой чай!- весело проговорил я. - И корми мужика!