Вот бы так умереть

— Зачем ты это делаешь? — нервно, непонимающе спрашиваешь, проклиная все на свете. Молишься, лишь бы не услышать ее «Мы же должны поддерживать друг друга». Лучше уж тишина, нежели такой ответ. «Гори оно синим пламенем!» — ты ненавидишь себя за эту беспомощность и наивность. Она так исправно играет свою роль, что невольно сам забываешь о ее настоящих чувствах и эмоциях. Китнисс не тебя любит. Знаешь? Ты ей противен до липкой тошноты, Пит. И как, от правды легче, да? Китнисс лишь хочет вернуться домой живой и здоровой, чтобы увидеть сестру и помочь ей, а на тебя ей плевать. Чувства? Нет, это не про нее. И не для тебя, увы. Когда она засыпает на твоем плече, сердце бьется медленнее. Это уже болезнь, а не любовь. Ты болен ею. Аритмия, Пит. Хочешь еще? Тогда смотри, как она спокойно спит; слушай, как она шепчет имя того, по кому действительно скучает; чувствуй все, что она прячет в себе. Сходи с ума. Китнисс не бросила тебя просто из чувства долга, Пит. Не больше. Забудь. Эта игра была слишком долгой. Ты не выдержишь. Но когда смотришь на нее, стоящую всего в метре и так искренне улыбающуюся, все уже не имеет значения. Вокруг камеры, люди, но она обнимает тебя так сильно, как никогда. Это точно правда. Самая настоящая. Китнисс не умеет врать. Идиот. Она не умеет улыбаться честно. И обнимает она лишь с той любовью, которую держит в кармане — с пустой и ничего незначащей. А ты верь. Кто-то же должен. Вы стоите на поле, ожидая вердикта, словно подсудимые. «Пусть удача всегда будет на вашей стороне», — раздается по всей арене, но ты не улавливаешь сути. Удача? Ее можно съесть? Она оборачивается, сжимая в руках лук. Да, так все и должно закончится: с болью, пафосом и ненавистью к себе любимой. Китнисс сделает так, как правильно. Она должна. В ином случае, вас обоих убьют. — Давай. Кто-то должен вернуться. У тебя там сестра, — больно, но все еще держишься. Пит, она не достойна тебя. — Я уже все равно никому не нужен. — Ты нужен мне, — бросает на землю лук и делает шаг навстречу тебе. Лгунья и актриса. — Вместе? — она протягивает руку с черными ягодами. Ты смотришь на нее и не понимаешь. Это же не тот путь. Это далеко не выход, Китнисс. Не там свернула. Ведется. Так легко манипулировать тобой... А когда вы сядете в поезд и отправитесь в Тур Победителей, Хеймитч опять скажет какую-то глупость спьяну, а ты услышишь. — Лимонный чай и рвотный напиток? — удивляется Китнисс. — Мне уже нечего терять, — отшучиваешься ты, поднимаясь из-за стола. Далеко не глупец. Знаешь, что же будет дальше. Все знают, кроме Китнисс. И уже имеешь полное право смеяться над тем ужасом, который ждет впереди. — Мы бы вышли победителями из игры, умри я еще в начале. А теперь можем лишь есть, потом выплевывать и еще раз есть. Здорово, правда? Хеймитч смеется. Китнисс засыпает, а ты вздыхаешь, делая глоток. Вот бы так умереть.