Секретов нет

- У нас с тобой секретов быть не может? - смущённо спросил Дэнни, неловко переминаясь с ноги на ногу. Дик Холлоранн, понимая, о чём будет разговор, отвлёкся от новой кулинарной книги и посмотрел мальчику прямо в глаза. Холлоранн сидел на кухне «Сторожки», отдыхая от утренней суеты, и солнце в это время дня заглядывало к нему прямо в дверь. Сейчас в дверном проёме стоял Дэнни, и солнечные лучи стали для мальчика словно физическим проявлением его дара. «Всё сияет, - мысленно усмехнулся Холлоранн, - всё сияет». - Не может, - просто ответил он. - Дик, ты любишь мою маму, да? Как ответить на этот вопрос восьмилетнего мальчика с ясными и понимающими глазами и отличными отметками в школе? Что значит - "любишь"? Да, Дик Холлоранн уже третий год подряд приглашает оставшихся двух членов семьи Торранс к себе в «Сторожку» не только из-за гипертрофированного чувства ответственности. Но разве причина - любовь? Дик никогда не задумывался, что связывает его с этой женщиной, морщащейся от боли в спине при каждом неловком повороте. С этой женщиной с короткими волосами и не очень счастливой судьбой. С этой женщиной, у которой губы всегда очень сухие, немного шершавые, но такие чувственные. А теперь пришла пора задуматься. Все события последних трёх лет пронеслись перед глазами Дика с отчётливой быстротой. Первый год, когда Дэнни и Венди приехали в дом отдыха к Холлоранну, был очень тёплым – не из-за погоды, нет, - теплота проявлялась во взаимоотношениях Торрансов и Холлоранна. Вот Дик и Дэнни рыбачат, и Холлоранн чувствует слабенькое сияние женщины. Даже не сияние – посыл тепла, дружеской привязанности, веры, что Дик может всё. Такое отношение Венди началось после их побега из «Оверлука», и Дик был даже благодарен отелю. Несмотря на призраков, зло, травмы, «Оверлук» привнёс в жизнь негра и светлые моменты. Например, такое благодарное отношение красивой и доброй белой женщины. Дик грелся в её «сиянии» - в этих тёплых эмоциях, в её признательности и благодарности. Холлоранн верил в существование души и пытался себе представить душу Венди. Почему-то представлялась грациозная фигурка из тёплого топлёного молока, каким его угощала его сияющая бабка. В тот год у Дика не было плотских желаний по отношению к Венди – лишь желание помочь, пригреть осиротевшую семью. «Всё из-за мальчугана. Я чувствую перед ним ответственность», - рассуждал Дик, но не мог себе не признаться, что дело не только в Дэнни. Второй год стал переломным. Они приехали вновь: Дэнни и Венди – но теперь они были живее. Жалость Дика к осиротевшей семье отошла на второй план. Волосы Венди стали длиннее, глаза – менее печальными, но движения остались такими же скованными. Травма позвоночника просто так не проходит, как и душевные травмы не отпускают десятилетиями. В один из вечеров, после ужина, они собрались втроём, сидя прямо на песке и смотря на тёмную воду озера. Холлоранн рассказывал Венди и Дэнни смешные истории из своей жизни, во многом, конечно, приукрашенные и от этого ещё более забавные. Смех Торрансов уже не казался таким вымученным, как раньше, и Дик подумал, что в этот вечер они забыли о той трагедии. Когда пришло время ложиться спать, Дэнни как-то лукаво глянул на мать – и этот взгляд был лишён всякой старой печали. Холлоранн улыбнулся, пожелал им обоим доброй ночи, а сам остался ещё сидеть на берегу озера и вдыхать запахи ночи. Ночь в «Сторожке» не пугала, как тьма «Оверлука», и Дик поистине наслаждался этим вечером. Он откинулся на спину и растянулся во весь рост, ощущая какую-то особенную гармонию с природой и ещё какое-то смутное, но явно хорошее предчувствие. «Мистер Холлоранн», - внезапно раздался приглушённый женский голос. Венди. Холлоранн с сожалением сел. «Очки забыла, - виновато протянула Венди. – Не поможете найти?» Дик включил карманный фонарик. «Что же вы так, мэм?» - с ласковым упрёком сказал он, взяв Венди под локоть. «Как-то сегодня вечером всё притупилось. И внимание тоже», - протянула она. «Выздоравливает», - решил Дик. Хотя разве можно выздороветь от такого путешествия в царство тьмы? Очки нашлись скоро. Холлоранн, заметивший их первым, галантно протянул Венди блестящую оправу. «Снова вы мне помогли», - улыбнулась она. Дик почувствовал её посыл тепла и благодарности и легонько сжал женский локоток, не торопясь её отпускать. Да Венди и не стремилась на волю. Дик не может и сейчас понять, кто кого поцеловал первым. Он не помнит, как соединились их губы, но прекрасно помнит, с каким наслаждением зарылся пальцами в короткие светлые волосы Венди, с какой сладкой истомой целовал ей шею, с каким предвкушением расстёгивал мелкие пуговицы летней блузы, чтобы обнажить белую небольшую грудь, а затем – слиться в одно, раствориться друг в друге и в ночи. После они лежали на песке, вдыхали свежий холодный воздух и молчали. «Я живу в отдельном коттедже, он рядом с коттеджем прислуги. Со мной живёт только мой ученик, но он редко ночует там. Буду рад вас видеть», - Дику показалось на мгновение, что надо было сказать что-то другое, что эта фраза получилась слишком грубой, но Венди всё равно пришла на следующую ночь. В день перед отъездом Торрансов Дик встретил Дэнни на берегу. Он держал в руках удочку, но совсем не был сконцентрирован на рыбалке. Мальчик был в своих мыслях, и Дику оставалось лишь гадать, о чём тот думал. «Не хочешь уезжать, мальчик мой?» – с участием спросил Дик, присаживаясь рядом. «Не хочу, - мотнул головой Дэнни, - здесь мама счастливее, да и я забываю обо всём. А в Мериленде всё будет по-другому. Мне кажется, что и мама не хочет уезжать. Это из-за тебя. Она думает про тебя много. Не могу понять, что именно. Но хорошее». «Не скучаешь по папке?» - спросил Дик. Дэнни пожал плечами: «Уже меньше». Дику почему-то стало легко. Он ненавидел «Оверлук» за то, что тот сделал с Венди и Дэнни, но за Джека… За Джека Дик не винил «Оверлук». Он винил самого Джека – пьяницу с крутым нравом. Есть ведь люди, виноватые в своей смерти: курильщики, экстрималы… Так и для Джека Дик не видел другого исхода. И вот сейчас был третий год, когда Дэнни и Венди приехали в «Сторожку». Дик желал Венди – он понял это ещё зимой – желал обладать ею во всех смыслах: она притягивала его и как сексуальный объект, и как женщина, способная скрасить остаток лет Холлоранна. Он знал, что желание было взаимным: он чувствовал её слабенькое сияние, лёгкие посылы тёплой привязанности, но уже отнюдь не дружеской. И Венди снова проводила с ним ночи. Так любит или не любит? Дик достал сигареты и закурил. Она – белая молодая женщина. Он – пожилой негр. Она – вдова с сыном, который чтит память отца. Он… Он готов заменить Дэнни Джека. Дик заметил силуэт позади мальчика. Венди. Прежде, чем она успела окликнуть кого-нибудь из них, Дик, разгадав её мысли – а может, это уже были его – озвучил их вслух: - Люблю.