Лед и Пламя

Ночная Коноха не радовала обилием фонарей. Не высокие домики, выстроенные в ряд, были похожи на приговоренных узников, ожидающих казни. Деревня словно замерла в ожидании снисходительности природы, что в состоянии простить невероятное количество пролитой, за время существования Скрытого Листа, крови. Часто спотыкаясь о крупные камни, коими была вымощена дорога, ребенок бездумно шагал за мужчиной, изредка кидая взгляды ему в спину. Не проронив ни звука с момента их вынужденного знакомства, она казалась не более чем куклой – результатом дзютсу, распространенного в деревне Скрытого Песка. Статная фигура Фугаку, не смотря на неспешность, на пару шагов опережала джинчурики. Не нуждаясь в каких-либо средствах защиты от непогоды, глава клана Учиха казался сзади плетущемуся ребенку чем-то невероятно сильным, непоколебимым и в тот же момент абсолютно бездушным, безжалостным. Чего стоил тот секундный взгляд, которым мужчина единожды удостоил светловолосую – холод и безразличие, граничащие с презрением отпечаталось глубоко в сознании ребенка. Детское восприятие уловило лишь неприязнь и желание никогда более не ощущать на себе взор столь черствого человека. Но той доли секунды, когда взгляды Учихи и ребенка пересеклись, хватило, что бы глава военной полиции так же сделал выводы. Выводы о том, что внутри существа, что повидало так мало зим, уже отсутствует интерес к чему-либо, отсутствует тяга к жизни. Возможно, ситуацию разъяснила бы огласка произошедшего с ребенком ранее, но увы – этой информацией располагал только хокаге и его приближенные. Свернув на более освещенную улицу, Фугаку ускорил шаг, тем самым заставляя ребенка поторопиться – ночные прогулки под дождем не самое приятное времяпрепровождение. Порог дома и темноволосый мужчина останавливается у двери, за которой мгновение назад раздался шум. Одним резким движением мужчина убрал преграду между идущей за ним и теплотой помещения. Пара шагов и на детской голове уже не отбивает дробь дождь. - Накорми ее и уложи спать – только и произнес темноволосый мужчина, разуваясь, снимая с себя промокший жилет. Лишь после прозвучавшего, джинчурики подняла взгляд на того, кому были адресованы слова. Миловидная женщина стояла в дверях: приоткрытые губы, бегающий взгляд. Молчание, отложив неприятный разговор на потом и она исчезает в какой-то из комнат дальше по коридору. Спустя пару минут, незнакомка вновь была у входной двери с полотенцем, которое тут же легло на голову ребенка, только что снявшего мокрый плащ. Мягко, словно родная мать, Микото вытерла волосы девочки, после чего жестом пригласила пройти на кухню, вновь пропадая куда-то. Минута за минутой и светловолосая уже сидела за котацу, переодетая в сухую майку и шорты, что были определенно ей велики. Напоив ребенка горячим молоком, что бы согреть, хранительница очага проводила девочку в комнату. –Время нынче позднее, отдыхай.