***
Амато Сора – средний сын Алисии Соры, он мог сам защищаться, но нередко вмешивался и старший брат, как и младшая сестра. Мать им внушила, пока не пропала, что не станет ее – они одни останутся на земле. Одни, никому не нужные дети, а значит, уметь защищаться, работать и просто жить и радоваться жизни – они должны все сами… Без нее. Нет, Тара, даже не смотря на то, что в детстве часто болела, училась готовить, убираться, ругала братьев потом, что не убираются. Ей удавалось пристыдить их, даже бунтарного Кагуру. Амато тоже попадало частенько, но воспринимал он нагоняй от сестры со смехом, и этому научил Кагуру. Тем более, если не злить, она легонько ударит… Такое маленькое семейное солнышко. Семейное… Его пустили к сестре. Девушка лежала в каком-то инкубаторе, напоминающий тот, в котором лежал Глен (к сведению). Кислородная маска, равномерное дыхание. Рана была вылечена, или прикрыта, чтобы не пугать посетителей – он не знал. Амато боялся подойти к врачу и уточнить это. Он не ожидал. Не был готов к этому. Ни он, ни Кагура… Как минимум, порой, говоря в шутку о смерти, Кагура говорил, коли он старший – все шишки ему, а значит, ему первым умирать. Только вышло все наоборот, против его слов – на грани смерти оказалась младшая. «Тара…», - прикоснувшись к стеклу ладонью, рыжеволосый тяжело вздохнул. Что ему теперь делать? Как удержать Кагуру? Кто его удержит? Почему и за что им это? Как сохранить то хрупкое равновесие, которое держал один человек? Как? Почему, когда не стало одного звена – все звенья потеряли свое равновесие? Почему? И за что?... «Тара, если ты с нами… Даже если мы не видим тебя… Не покидай нас… Ни Кагуру, ни Миконо, ни меня… Никого. Будь рядом с нами…», - он не знал, слышит ли его сестра, но чаще, в прошлом, ловил себя на том, что Тара угадывала его мысли. Может, просто совпадение? Может, сейчас повезет?***
Миконо и Джессика сидели в комнате и молчали. Тяжелое молчание постепенно давило на каждую, но, то ли та атмосфера, которая появилась в академии, то ли не знание, что можно сказать в данной ситуации… Но они молчали. Джессике это надоело, но стоило было бросить взгляд аметистовых глаз на пустую кровать, где лежала Тарани, и вспоминать, как утром стаскивала ее с кровати, вопя при этом «СОНЯ», вздохнула. Господи, и почему мы не смотрим на ситуацию со стороны? Было же весело! Очень! И такое не ценить… И впрямь, с потерей мы познаем те ценности, что потеряли… Вспомнив, как сегодня выглядел Кагура, Джессика прижала к себе ноги, согнув в коленях. Одежда была в крови, в янтарно-золотистых глазах боль и ярость. Она не сомневалась, что этот огонь ярости разгорится до кострища, который потом будет трудно потушить… Очень… Но и сейчас, глядя на этот «Огонь» - Вонг боялась. Она боялась подойти к Кагуре и сказать что-нибудь. Только издалека, когда рядом кто-то, дабы смягчил удар, может, а так… «Я – трусиха… Человек страдает, а я помочь ему не могу! Ненавижу себя!», - упав на кровать, студентка закрыла глаза. Как же тяжело вспоминать тот взгляд, и как тяжело чувствовать себя виноватой… Миконо тоже молчала, не зная, что сказать в данной ситуации. Было страшно. За друзей, за Тару и за себя. Как ни странно, а в душе она чувствовала беспокойство и чувство опасности. Она не понимала ничего: вроде, в стенах школы… Но, уже один «убит». Кто следующий? Кагура? Амато? Джессика? Или еще кто-то? Почему Страх, вместе с Ожиданием – считаются самыми страшными чувствами, которые можно представить? Наверное, надо попасться в их власть, дабы узнать, верно? Упав на кровать и не обратив внимание на попискивание Шушу, Судзучиро закрыла глаза… Тара… Девушка, с которой она обрела уверенность, но не только от ее способности – контролировать эмоции и чувства, но и… В самой Соре видела поддержку. В ней она видела себя, только той, которой не станет никогда… У Миконо никогда не хватит духу ударить по голове Амато или Кагуру… Никогда, хотя порой надо; никогда, даже если понимает, что парни не ударят, повинуясь правилу «Не бью девушку»… «Думаю, будто мы ее похоронили! Она в коме, значит, есть Надежда!», - одернула себя Судзучиро и резко села. С чего бы вдруг Тара умерла? Разве она такая? Разве не она была готова на глазах Миконо разобрать Берлин по кирпичикам? Разве не она отыскала молоток и кувалду? С чего бы им вдруг считать ее мертвой? Когда они ее успели прописать в загробный мир? «Дуры!», - выдохнув, брюнетка закрыла глаза и встала. -Джессика, я искать Амато и Кагуру. -Оставь их… -НЕТ! Казалось, в этот момент Джессика и Миконо поменялись ролями. Сейчас Судзучиро была уверена в себе и отступать была не намерена, в отличии от Вонг. -Тара не мертва! Она в коме! А значит, она выкарабкается! Я ее знаю, она так просто не сдастся! С каких пор мы прописали ее туда? Когда?! -Миконо… -Не знаю, как ты, Джессика, но я иду к ним! «И если понадобится… Ударю!», - приняла решение про себя Судзучиро-младшая, и, развернувшись, вылетела из комнаты. Вонг лежала на кровати и улыбалась. Сев, она откинула волосы от лица. Ее соседка была права: они слишком рано прописали Тарани к мертвым. Пора с этим прекращать. Долго искать братьев не пришлось. Амато и Кагура были на улице, так как долго не смогли просидеть в душной комнате общежития. Тем более, когда на нервы действовал Анди – это было выше сил Кагуры! Чуть не впечатав одноклассника в стену, Сора ушел, чтобы не убить совсем. «Не будите зверя» - это относилось к Кагуре чуть ли не с рождения. Сидя на лавочке и опустив голову, он пытался отделаться от воспоминаний, но… Черт! И почему он не может потерять сознание? Почему это не плохой сон? Сейчас бы он проснулся, а там уже Тара – кричит на кухне, что на работу скоро, а он постепенно осознает, что в душе горячая вода закончилась, что он проспал и будет мыться в прохладной воде… И вот, сестра будет читать ему лекцию, чтобы больше не засиживался на улице, Кагура будет кивать с самым серьезным выражением лица, хотя оба будут прекрасно осознавать, что так будет всегда! Амато тоже молчал и ничего не говорил. На небе уже заглись звезды, когда он мысленно молил о чуде… О чуде, которое бы развеяло всю эту грусть и мрак, о чуде, что всего этого нет, а они дома… И мама… Услышав шаги, оба обернулись. Такую Миконо еще они ни разу не видели. То ли злая она была, то ли уверенная… Но… В следующую секунду в тишине послышались две звонкие пощечины. Ничего не понимая, ошарашенные парни смотрели на подругу. -Вы два идиота! -Ми-ми… Миконо! – хотел было начать рыжеволосый, но жестом Судзучиро приказала замолчать. -Тара не умерла, она в коме, а значит, выкарабкается! Вы – идиоты! Вы прожили со своей сестрой шестнадцать-семнадцать лет под одной крышей и вам этого до сих пор не известно?! Повисло молчание. Было видно, как парни впали в шок от слов Судзучиро, было видно, что еще чуть-чуть и их мозги воспламенятся. Первым оклемался Кагура. Моргнув, он хмуро глянул на девушку. Миконо, изогнув бровь дугой, прикрыла глаза, показывая всем своим видом, что не жалеет о своих словах. В этот момент Кагуре показалось, что рядом с Миконо стоит… Тара. Стоит и улыбается. Подскочив, он подбежал к девушке. Сестры не было, даже ее запаха… Проморгавшись, он вздохнул. -Ты права. Извини… Я… Просто… -Понимаю. Видеть чью-то смерть, при этом осознавая, что ты должен быть на том месте… - Миконо положила ему ладонь на плече. Такое чувство, что она когда-то кого-то та успокаивала. Знакомое и острое чувство… Но где? Когда она так успокаивала? - Это не легко… Но… -Раз это случилось, значит, так было суждено, - услышав этот голос, ученики обернулись. Смуглый мужчина смотрел на них с улыбкой на губах. Остановив взгляд на брюнетке, он прикрыл глаза. – Круговорот Жизни и Смерти – непростая штука и, тяжелее тем, кто находится между Светом и Тьмой. Верьте, что ваша подруга выкарабкается и однажды она вернется… А пока, даже если вы не ощущаете ее физически – прислушайтесь к своему сердцу. Сердце зрит по иному, чем глаза, оно говорит больше. Верьте своему сердцу и, оно не подведет вас. Развернувшись, он пошел от троицы. Не поняв ничего из его речей, Кагура кинулся к нему, дабы потребовать объяснений, но… Стоило схватить Дзена за плечо, как он исчез, оставив в руках Соры-старшего лист красного клёна…«Стучит от боли в висках, И победа близка, Но дорога до неё нелегка…»