Борщевые ведьмы

***

      Раньше я был совсем другим, но одно событие изменило меня. Неграмотные люди кричали: «Лягуха!». Я сделаю все, что в моих силах. Для начала - приоденусь в шляпу с широкими полями и плащ, думаю это будет правильно! Точно, так и сделаю! Ой, маловат, схожу для начала в магазин, где там отцовская кредитка…       Прикупив крутой прикид, я отправился к ним. Они единственные могут помочь мне в этом деле. Если они откажутся, мне придется убить их. А я палку не перегибаю? Их одиннадцать, а я один. Гаматацу – нет времени на трусость! Я пришпорил лошадь, которую я тоже купил.

***

      - Йо, Акацки!       - Эй, ты кто? Уйди! Я принимаю солнечные ванны! Я не хочу быть вялым весь день! – накричал на жабу в шляпе и на лошаде, стоявший голышом у входа в пещеру Орочимару.       - Какие сердитые! Фу, быть такими! – жабьи слезы, у жаб в теле много воды, потому они, как губки. Так что, грамотные шиноби не умирали от жажды – они отжимали жабу. Гаматацу плакал за счет избытка воды в организме, так что слезы можно назвать крокодиловыми, хотя вы же понимаете, что крокодилов нет в этой истории?       - Орочимару, прекращай уже это! – из убежища показались и другие Акацки.       «Это я удачно зашел! Полный состав!» - ликовал Гаматацу, продолжая терять воду.       - Однажды я от вас уйду! Вечно издеваетесь над моей физиологией - пойкилотермный! Я же говорил, мне необходимо греться на холмиках по утрам, а то - Орочимару не дали продолжить.       - Ты будешь слабым, вялым и безжизненным нудистом, - закончила за него Конан.       - Я не нудист!       - Не важно! Оденься уже! Сасори, купи ему уже плавки! – продолжала Хаюми.       - Мне не нужны плавки! Иначе я не полностью заряжусь, - Конан, недолго думая, отвесила саннину пощечину. – Ты ещё и извращенец!       - Уйду я от вас… - прошипел Орочимару и уполз переодеваться.       Гаматацу немного от сей сцены прифигел, но вовремя вспомнил зачем пришел. Он с новой силой начал плакать.       - Бедная лягушка, - сказала Конан. «Я жаба, неужели не видно – лягухи не ходят. Ладно, сделаю скидку на её образование…» - подумал Гаматацу. Прикосновения теплых рук были приятными. Все пойкилотермные животные знают это, но разве что, кроме Орочимару.       - Конан, не приваживай всякую стремную живность! – сказал Пейн, оглядывая с лап до макушки жабу в шляпе и плаще. «Ещё и на лошади прискакала» - добавил он про себя.       - Он совсем малыш и потерялся! – вступилась Конан.       «Женщина, ты что ослепла? Может правда нереализованный материнский инстинкт…» - думал Пейн.       - О, спасибо! – сказал Гаматацу и перестал плакать, как по заказу. Все направились обратно в темную пещеру: без газа, без света, без водопровода, без истины…       - Бедный малыш! – потискала Конан Гаматацу.       - Какого х***! Баба увидела зверушку и, что бля, нам всем теперь плакать над этой мыльной оперой! – раскричался Мацураси.       - Тихо ты, - огрызнулся Пейн.       - Пейн, он совсем один, может приютим его? – спросила Конан.       «Я знал, что вот этим кончится!» - подумал Пейн.       Услышав эти слова, маленький жаб поменялся в лице, нет - в морде. На морде амфибии красовалась довольная ухмылка.       - Как тебя зовут? – спросила сердобольная Хаюми.       - Гаматацу.       - Рада познакомиться, а я. - начала Конан.       - Мне не интересно кто ты. Ребятки, я к вам по делу, - сказал Гаматацу и поправил шляпу. Честность красит человека, но не всякую амфибию.       - Что? – недоумевала Конан.       - Говорят, вы можете достать всё что угодно, так? – продолжал Гаматацу.       - Допустим, - скромный Новый Бог этого мира.       - Мне кое-что нужно. Кое-что важное, кое-что, что не существует в нашем мире, - нагнал драматизма Гаматацу.       - И что же это? – все члены организации подняли головы.       - Борщ.