Раскаленный асфальт Нью-Йорка

- Выглядишь великолепно, ты так похож на своего отца, - Джульет вошла в комнату и подошла к Стефану. Парень стоял спиной к матери, наблюдая в отражении зеркала, как она приближается к нему. - Мама, ты такая красивая, - он повернулся и обнял ее. - Отец гордился бы тобой, тобой и Деймоном. Серое платье покроя американка в пол, крупные каменья на ожерелье и на браслете. Спадающие волнами локоны падали на плечи Джульет, закрепленные гребнем у виска. - Тебе так идет черный цвет, смокинг просто отличный, - поправляя бабочку, шептала со слезами на глазах Джульет. - Мам, перестань. Нам пора. Стефан согнул руку в локте, приглашая мать взять его под руку, и они вышли из спальни. Миллионы свечей отражались в зеркальном полу холла. Хрустальные люстры, бокалы, женщины в вечерних платьях, мужчины в смокингах. Обслуживающий персонал, фотографы и журналисты. Стефан остановился у первой ступеньки, глубоко вдохнул и повернулся к матери. - Готова? - На это женщина кивнула, и они спустились к гостям. Девушка в черно-белой форме поднесла поднос с напитками, парень взял бокал и попросил минуту внимания. - Добрый вечер. - Музыка стихла. - Спасибо. Спасибо всем, кто пришел сегодня в наш дом. Я благодарю вас за вашу помощь и щедрость. Все средства, собранные сегодня, пойдут на восстановление реабилитационного детского центра. И мисс Самерс это проконтролирует. – Стефан слегка поднял бокал. - Мисс Самерс? Где же вы? - Толпа расступилась, и в углу зала показались две молодые особы, Мира Самерс и она. Девушка, чье молчание было невероятно кричащим. - Спасибо, мистер Сальваторе, - промолвила Мира, приподняв бокал в руке. Елена. Черный наряд переливался необыкновенным сиянием под светом свечей. Черные перчатки, распущенные волосы. В ее руках не было бокала, ее кисти не были заняты ни чем. И снова эта обворожительная улыбка. - Кто это? - на ушко шепнула Джульет сыну. - Это доктор Мира Самерс, она... - продолжал Стефан. - Нет милый, я не о ней, кто это юное невинное создание рядом с ней? «Невинное - это точное определение ее красоты", - подумал Сальваторе. - Елена, - ее имя слетело с его губ так несмело. Ему захотелось подойти к ней, заговорить, сделать комплимент, пригласить на танец, но все сразу стало таким бессмысленным. - Ну, и чего ты стоишь? - подтолкнула мать сына в плечо. - Все сложно, - оправдывался Стефан и, наблюдая со стороны за девушками, копался в мыслях, не видя выхода. "Боже, какая глупость, немая русалка, зачем она тебе?" - и ему сразу же стало стыдно за свои мысли. Мира и Елена шли прямо навстречу Джульет и Стефану. - Все так замечательно, мистер Сальваторе, - протягивая руку Стефану, благодарила Мира. Но взгляд парня был прикован к молчаливой спутнице девушки. Мира мгновенно заметила это и, обняв подругу за талию, подтолкнула ее вперед. Руки Миры заговорили, она поставила указательный и средний палец на ладонь левой руки и вальсирующими движениями показала Елене, со словами: "Может вам потанцевать?" - отступая в сторону, сокращая расстояние между Стефаном и Еленой. Елена улыбнулась и кивнула головой. - Миссис Сальваторе, может, выпьем пунша? - уводя Джульет от молодой пары, подмигнула ей Мира. "Господи, танец, музыка, русалка, что мне делать?!" - но крики души Сальваторе не слышал никто. Елена подошла к Стефану и, положив руку на плечо, а другой крепко сжав ладонь, закружила его в танце. Парень улыбнулся и прижал девушку к себе. Как такое может быть, она же не слышит эти прекрасные звуки мелодии вальса, не чувствует эти ноты романтичной музыки великого классика. Но она двигается точно в такт, и плывет, плывет как по волнам в крепких руках Стефана. Он смотрел ей прямо в глаза, не стесняясь показаться любопытным, и после пристального взгляда заметил, как она украдкой, краем глаза посматривает на танцующие пары окружающие их. Стефан прижал к крепче девушку, приподняв ее над полом, и отпустил все мысли в своей голове. Он тут же заметил, как она перестала следить за людьми, и ее глаза вглядывались с небольшим недоверием в зеленые глаза Стефана. Она потеряла контроль, в первый раз она потеряла окружающий ее мир, и доверила себя, свою безопасность незнакомому ей мужчине. Беспокойство застыло на ее глазах. Стефан отрицательно покачал головой, он сам не ожидал от себя такого жеста, но именно он заставил девушку улыбнуться, и закрыть глаза, подняв голову вверх. Она отпустила руки, и развела их в стороны, и парень закружил ее, в воздухе. Ямочки на ее щеках, пушистые ресницы, мерцающие веки и невесомая нежность в его руках. Никогда еще Стефан не чувствовал душу человека так близко, никогда еще тело не было таким хрупким и беззащитным в его руках. Ему не хотелось похотливо спустить руку на ее бедра, ему не хотелось жадно впиться в ее губы, ему не хотелось приподнять подол ее платья в поисках удовлетворения. Он просто парил, парил вместе с ней над реальностью. С последним аккордом вальса Стефан остановился и опустил на ноги Елену. Девушка открыла глаза и сделав робкий шаг назад присела в легком реверансе, затем сделала знакомое движение рукой, которое от неожиданности повторил Сальваторе. - У вас отлично получается, - из-за спины произнесла Мира. Стефан смущенно улыбнулся и кивнул головой в сторону Елены. Она не отводила взора от него, он заметил это и соединил из взгляды вновь. Так трудно вернуться в реальность. В суету, в шуршащие кринолины этого вечера, в звон бокалов, в разговоры на втором плане, улыбки, деньги, суету. И как многое из этого теряет свое значение и силу, если у тебя свой взгляд на мир. Нет, не так, когда у тебя совсем другой мир. Он видел ее глаза, в них больше смысла чем в любой девушке, которая когда либо удостоилась внимания молодого парня. В том как она держит голову, как улыбается, как двигается. Быть может, это есть в каждой барышне, но в ней это так гармонично, гармония души и тела, короткость, отзывчивость, милосердие и сострадание. Она сама в нем нуждается как никто другой, но вместе с тем она дарит себя, отдает без остатка этим детям, чужим детям, обиженным судьбой. Стефан погрузился в свой омут мыслей, не смотря на людей вокруг него, она каждый раз заставляла уходить его из реальности в свой мир, вновь и вновь задумываться о так называемом смысле жизни. И тут он потерял ее из виду. Мира и Джульет стояли возле Стефана, беседуя о чем то, а Елены не было рядом. - Елена, где она? - наклонившись к Мире спросил Стефан. На что доктор Самерс только пожала плечами. - Она же не слышит, а вдруг ее кто-то обидит, а вдруг автомобиль, или… - снова беспорядочные мысли, и он ни на секунду не задумался, что эта девушка живет с этим уже почти двадцать лет. Ее нет на террасе, такси никто не вызывал, до города как минимум шесть миль, машины не покидали паркинг. Стефан метался, заглядывая за все двери своего дома. Джульет настигла сына возле черного выхода, взяв его за руку, она повела его по дальней лестнице в детскую комнату Стефана. Уже на подходе к ней он услышал музыку, негромкую, кто -то играл на фортепиано. Джульет поднесла палец ко рту и произнесла: - Тсссс… - И, приоткрыв дверь, подтолкнула сына к ней, оставив его наедине с Еленой, музыкой и дверью разделяющей их вернулась к гостям. - Она не перестает меня удивлять, сначала она танцует, потом она играет- ее пальцы легкой рябью бегали по черно-белому полотну пианино, корпус покачивался на встречу нотам, а миниатюрная ножка нажимала на педали. Музыка лилась в свете ярких свечей, казалось ее можно было потрогать, ощутить на вкус и запах. Она рождалась из под ее нежных рук, струилась из под пальцев, рождалась в ее душе и растворялась в длинных коридорах особняка Сальваторе. Волнение таилось и страх в груди Стефана, и тут как удар алчного демона его разума: - Она дурит меня, она дурит и всех окружающих, сейчас я ее разоблачу. - Он вошел в комнату. - Хорошо же ты притворяешься, за годы научилась, но тебе меня не провести. Ты что, думала, что можешь меня одурачить, своей жалостью к тебе, тебя забавляет издеваться надо мной? - но Елена продолжала играть. Присутствие человека всегда чувствуешь кожей, в ее теле появилась явная нервозность. Она остановилась, хлопнула крышкой и развернулась на стуле. - Хватит, Стефан, - закричала Мира, стоящая в дверях комнаты. – Ты с ума сошел? - она вошла и за руку потащила Елену к выходу. Елена, не понимая, что происходит, оглядывалась по сторонам, и свободной рукой вопрошала объяснения от подруги. - Он сказал, что ты врешь, что не слышишь его, меня, весь мир, - Елена остановилась, одернув руку Миры, и развернувшись лицом к Стефану, который преследовал их, продолжая сыпать обвинения в адрес девушек. Уперлась рукой в грудь парню в область сердца, сняла перчатку и второй рукой закрыла глаза Стефану, показав Мире переводить все, что она говорит. - Слушай. И раз, и два, и три, и раз, и два, и три, чувствуешь? - Елена стучала ладошкой в грудь тяжело дышащего от злости парня. – Чувствуешь ритм, ритм сердца, это ведь так просто, все поддается рациональному объяснению, это математика, Стефан, ей владеют не только миллиардеры, считающие свои деньги, но и простые люди. Парень вспыхнул моментально, жар пронесся по всему телу, казалось его дорогой костюм подожгли вместе с его телом, руки, волосы, глаза, сам воздух, попадая в легкие, сжигал все внутри. Огнем стыда пылал Стефан, она убрала руку с его глаз, продолжая постукивать по груди уже кончиками пальцев. Мира взяла девушку за руку и, качая головой, уводила ее от него. Последний удар кончиков ее пальцев на вытянутой руке ударил его в сердце молниеносным разрядом, и сердце Сальваторе пропустило удар. Вот он тот миг, когда он влюблен, а она разочарована… Он смотрел ей в след, она держала его взглядом. Им не нужны были никакие переводчики, никакие слова, сотрясающие воздух, никакие листы бумаги, на которых можно объяснить миллионами слов всего лишь одну фразу. В этот миг, привычный мир рушился, как пазл в одном оттенке зеленого цвета. Именно этот цвет всегда имел значение для семьи Сальваторе, для Джульет, для отца Стефана и для самого парня, цвет денег, но именно сейчас ни какие зеленые купюры не могут вернуть доверие этой девушки к нему. Он усомнился в ней, но кто она ему, не невеста, не жена, не сестра, но для Стефана не имело это значения. Девушка, которую он желал оберегать, с которой парил, которая так миролюбива и чиста, теперь видела его, человека не способного верить, в котором нет ничего светлого и искреннего. И самое страшное - он не мог извиниться, он не мог сказать, он не мог… Огни приема погасли, Джульет покинула бал с последними гостями. Стефан отпустил всю прислугу и вернулся в детскую комнату, где незадолго до этого си бемоль и фа мажор ласкали пальцы немой красавицы без злого умысла.