Свобода

      Быстро и незаметно, словно ветер, пронёсшийся на жарком пляже, пролетели эти три года. Лиана уже училась на четвёртом курсе на программиста и, не без помощи Ли, стала довольно красивой и интеллигентной девушкой. Но некоторые закидоны и фразочки а-ля «не в бровь, а в глаз» всё равно остались. Её не изменить.       Ли Грет изнуряла себя тренировками. Практически за год брюнетка полностью освоилась. Поначалу было очень трудно воспринимать всё новое. Чего только стоило Лиане объяснить брюнетке, что такое фильм. А про интернет и компьютер вообще лучше не вспоминать. Но, с горем пополам, всё освоилось, всё изучилось, и всё принялось. Даже эти наряды «минус пять сантиметров» уже не так сильно резали глаз Младшему Капралу. Было трудно привыкать. Ли исписала не одну тетрадь, изучая новые слова и сгрызла не один ноготь, стараясь не нервничать, если чего-то не понимала. Порой, девушки сморились, но ругань — привычный ход жизни. Постепенно её мир покрывался туманом на фоне яркого и необычного мира Лианы. Гиганты больше не казались вселенской опасностью, а ходить ногами по земле стало намного привычнее, чем использовать УПМ. Ли часто вытаскивала из шкафа свои вещи и рассматривала так, будто видела впервые. Она хотела понять, изменились ли они так же, как и она, за эти три года. Девушка подолгу гладила пустые баллоны, брала в руки избитые и сломанные лезвия, протирала их, будто смывала грязные воспоминания. В них всё время отражались её синие глаза. Она не могла на себя смотреть. Ей было стыдно, что она вот так подло сбежала из собственного мира, оставив его на погибель. Чистая форма лежала далеко на полке. Но герб Крыльев Свободы был всё таким же ярким и прекрасным. Он заставлял идти вперёд. Странно, но смотря на него, девушка всё время видела удаляющуюся спину Ривая.       Да, девушка спокойнее стала ко всему относиться, чаще улыбаться — с Лианой по-другому просто никак не выживешь, — но брюнетка всё же оставалась при своих взглядах. Она боялась женской одежды. Ей казалось, что, надев юбку, она окончательно изменится, станет Ли этого мира. Она боялась, что не захочет возвращаться. Грет не раз заставила Лиану привести её на то место, где нашла девушку три года назад. К сожалению, ничего необычного они не нашли.       Около года назад Ли надоело сидеть без дела, и она решила работать. Грет не хотела сидеть на шее у Лианы и искренне хотела ей помочь. Надо отметить, что девушка всё время жила одна и справлялась с трудностями в одиночку, но Ли никогда не задавалась вопросом, откуда она брала деньги на продукты, одежду и учёбу. Однако, после принятия решения работать проблем появилось ещё больше: где работать? кем работать? и как работать? Лиана предложила лучший вариант — на время устроиться продавцом-консультантом в один из магазинов. Так девушка впервые обрела хоть и не самую престижную и высокооплачиваемую, но зато довольно спокойную и в каком-то смысле лёгкую, не требующую дополнительных знаний, профессию. В первые дни девушка возвращалась с огромными глазами. Тех вещей и аппаратов она не знала, а от слишком открытой одежды девушку тошнило. Было трудно улыбаться и говорить: «Вам очень идёт!», когда в голове плавала одна единственная мысль: «От вашего вида меня тошнит».       — Эй, Капрал! Вставай! — трясла девушку за ногу Лиана.       — Сейчас. Ещё минутку.       — Подумай, что с тобой стало бы, если бы на моем месте был Ривай.       — Уже иду.       Именно этой фразой блондинка и выталкивала подругу из тёплых объятий одеяла и подушки. Но бывало это довольно редко. Ли Грет всегда была очень точна и пунктуальна. Проспать — каралось для неё смертной казнью. Поэтому брюнетка всегда вставала в шесть утра, даже в выходные. Но вчера её задержали в «Юникло», так назывался магазин, в котором она работала, и поэтому брюнетка тренировалась всю ночь. Физическую подготовку нужно было держать в форме. Ли считала, что могла вернуться домой в любой момент. Обычно девушка тренировалась два раза в день — рано утром и поздно вечером, как раз после смены. Но вчера покупателей было вдвое больше. Зима — сезон больших скидок и распродаж. Туристы и обычные люди рвались во все окна и двери. Вот и освободилась Грет только во втором часу ночи. Точнее, не освободилась, а её отпустила директор магазина, — очень приятная и строгая женщина — именно она и обучила девушку мастерству продавца. Ли симпатизировала ей. Хоть она и была довольно молодой, она с уважением относилась к японским традициям.       — Завтрак готов! — крикнула уже из кухни Лиана.       Брюнетка зевнула и в полусонном состоянии побрела к зеркалу в ванной комнате. Из его глубин на неё смотрела совсем другая Ли Грет, хотя, если приглядеться повнимательнее, то можно было понять, что она осталась такой, какой всегда была. А внешность… А что внешность? Внешность — она такая хитрая штука… всегда очень изменчива. Сегодня одна, а завтра уже совсем другая. Главное — глаза — зеркало души, как говорят в этом мире мудрые люди. Ли боялась найти в них другой блеск.       — Как хорошо, что сегодня воскресенье! — проговорила Ли, вытираясь полотенцем после утреннего душа.       — Да, но мне надо будет уйти, — загадочно ответила девушка, откусывая её любимую булочку с корицей и запивая ароматным чаем.       — Куда? — спросила девушка проходя на кухню, и, наливая в прозрачный соткан воду. — Я думала, мы сегодня прогуляемся, вместе потренируемся. А потом досмотрим последнюю часть «Безбашенного».       — Прости, не получится. Завтра родители приезжают и…       Ли не до слушала подругу. Послышался звук разбитого стекла. Грет не дёрнулась с места. Только пальцы всё ещё сжимали уже не существующую кружку. Сердце остановилось, а руки посинели и задрожали.       — Ты чего? — поперхнулась Лиана.       — Родители? Твои? — запинаясь, спросила она.       — Ну да, мои.       — Живые?       Ли боялась услышать ответ. Она хотела и не хотела его слышать одновременно. Боялась разочароваться. Боялась, что её сердце может сразиться в дребезги так же, как и этот несчастный стакан. Из груди вырвался прерывистый вздох.       — Конечно, живые. С чего это им помирать-то?       «Слава богу!» — подумала девушка. — Они живы! Какое счастье! Хоть где-то мои родители живы и счастливы!» Ли улыбнулась и нечаянно заплакала. Она облокотилась о холодильник и медленно скатилась по нему спиной. Она смеялась, но из глаз тёкши слёзы.       — Прости, я что-то не то сказала? — заволновалась Лиана.       Ли только покачала головой и снова засмеялась. Лиана никогда не слышала, как девушка смеётся. Всегда либо улыбалась, либо молчала. Она никогда не смеялась так ярко и… радостно…       — Я просто очень счастлива!       Неожиданно Ли разрыдалась. Она плакала так горько и долго, что не могла унять слёзы. Лиана подбежала к подруге и крепко обняла её за плечи, приговаривая, что «всё хорошо». Истерика. Разве с Ли когда-нибудь такое случалось? Когда она в последний раз плакала от счастья? — Никогда. Чувства рвались наружу. «Мои родители живы! Они живы! Они не погибли!» — словно песни в плейлисте поставленные на повтор, крутились мысли.       Когда чувства слегка улеглись и Ли только изредка вздрагивала от долгих рыданий, Лиана решилась заглянуть ей в глаза. Звёзды. Она увидела в них звёзды. Они светились. Ли, действительно, плакала от счастья. Глаза были красными, а мелкие красно-коричневые точки говорили о том, что множество сосудов полопалось взамен её счастью. Но не смотря на это Ли выглядела красивой. Впервые она расцвела так сильно. Впервые за три года она открыла свои эмоции. Впервые да Асю жизнь не смогла сдержаться.       Лиана боялась спросить. Девушки никогда не заводили разговор о родителях. Каждая из них думала, что незачем спрашивать, раз и так всё было понятно. Ли всегда думала, что и у Лианы родителей нет, а блондинка всё время думала наоборот — что они у Грет есть.       — Ты как? — спросила Лиана.       — Всё в порядке. Просто они погибли, когда мне было девять. Я никогда не думала, что где-то мои ролители могут быть живы. Не обращай внимания, — девушка помахала на лицо ладошками, — сейчас всё пройдет. Расскажи немного о них.       Лиана улыбнулась. Её родители редко интересовались жизнью своей дочери, зарабатываясь на жизнь долгосрочными командировками. Если им удавалось встретиться хотя бы раз в год, то Лиана была счастлива. Когда ей было пять, она радостно бежала навстречу вернувшимся маме и папе. Когда ей было десять, она медленно выходила из комнаты и вставала около двери, наблюдая, как они выходили из машины и поднимались по лестнице. Когда ей было пятнадцать, она просто выкрикивала из комнаты приветствия. Но когда последняя командировка продлилась больше трёх лет, во время приезда родителей она просто ушла из дома. Ей было больно видеть счастливые фото одноклассников с родителями в Миксе. Она вымученно улыбалась и через силу смеялась, когда друзья рассказывали о том, как хорошо провели заезженное воскресенье или школьные каникулы. Она их любила, но со временем научилась ненавидеть. С большим временем она поняла, что уже ничего не испытывала к людям, которых называла отцом и матерью. Увидев реакцию Ли, она была удивлена. Она их не видела и совсем не знала, но была рада просто из-за того, что они есть. Пусть не совсем её, пусть в другом мире, но они жили. Она знала это и на просила о большем.       — Хочешь провести день с ними? — улыбнулась блондинка.       На секунду Ли замерла, обдумывая услышанное. «Провести с ними день? На лень вновь обрести семью? Это возможно?» Из глаз девушки снова потекли слёзы.       — Так, если ты ешё раз заплачешь, ни о каких встречах даже не думай.       — Как ты собираешься это сделать? — вытерла слезы брюнетка.       — А вот так. Ты одна их встретишь. Я на тот момент у подруги переночую. Они приедут из командировки всего на один день, а потом назад, во Францию.       — Они же поймут, что это не ты!       — Ничего. Мы тебя подреставрируем немного, — хитро улыбнулась девушка, оглядывая девушку с головы до ног.       Брюнетка вопросительно приподняла бровь. Прежняя Ли Грет постепенно возвращалась.       — Не надо на меня так смотреть! Я просто подделаю тебя под меня, и всё, обещаю, никакой фантазии и воображения!       — Ну уж нет! — запротестовала Грет. — Красить волосы, одевать короткие юбки и делать пирсинг я не буду!       — Ладно, волосы красить тебе не будем, только подрежем до плеч. Ты всё равно говорила, что они тебе мешали тренироваться. Юбку я на тебя тоже не натяну, согласна. Но всё остальное… — здесь блондинка демонстративно замолчала.       — Не буду я уши прокалывать! И не смотри на меня так!       — Это ты не смотри на меня так. Я тебе не гигант, меня убивать не надо. Придется, милая, придется. И накрасишься, и маникюр сделаешь, и уши проколешь! — перечисляла Лиана.       — Нет-нет-нет! Ты меня не заставишь! — поднялась с пола Ли и направилась в свою комнату. — Хочешь, чтобы из меня Ривай не понять что сделал? Извини, но жизнь мне дорога.       — Так, Капрал. Это хорошо, что тебе в кои-то веки жизнь дорогой стала. Но ты хочешь увидеть родителей или нет?       — Конечно же хочу!       — Вот и всё, значит. Я в магазин. Потом с тобой пойдем преображаться, — заявила девушка и скрылась в другой комнате, оставив мойку посуды на Ли Грет, хотя сегодня была её очередь хозяйничать по дому.       — И вот ещё, — выглянула из-за угла блондинка, слегка напугав задумывавшуюся Ли. — Отучайся, давай, хотя бы на один день от своей молчаливости. Смейся, анекдоты трави. В общем, будь мной! — девушка хихикнула и окончательно скрылась в другой комнате. Похоже, мысль переделать подругу очень забавляла её.       — Кто ещё молчаливый? — буркнула себе под нос брюнетка, и вида зашумела в кране.       — Ты просто не замечаешь, что всегда молчишь. Ты всегда либо киваешь, либо отворачиваешься, а если и говоришь что-нибудь, то очень тихо и бесчувственно, — крикнула из соседней комнаты блондинка, постоянно ойкая и временами черта припоминая. Видать, колготки одевала или тугой свитер.       Грет застыла и хмыкнула. И дело вовсе не в значении слов подруги. Брюнетка и так это всё про себя знала. Она просто понять не могла: это у Лианы такой слух хороший или интуиция вперемешку с задатками телекинеза превосходная?       — Ты болтай меньше. Одевайся скорее, — поторопила её девушка.       — А что, тебе уже не терпится увидеть себя в новом обличье?       — Брось. Век бы себя такой не видеть, да придётся, — нахмурилась Ли.       — Ладно, я ушла, — проговорила брюнетка, наспех натягивая куртку и надевая сапоги. — Пока.       Грет ничего не ответила. И сейчас она действительно заметила, что не очень разговорчива. Она привыкла на всё смотреть издалека. Если ты говоришь, значит, участвуешь в жизни. Если же молчишь, значит, наблюдаешь за ней. Наблюдая, можно многое понять. Не даром у человека два уха и один рот.       Девушка слишком быстро помыла посуду. Обычно ей очень нравится это занятие. За размеренно льющейся водой расслабляешься, и очень хорошо думается. Но только не сейчас. В брюнетку словно дикий бес вселился. Она не знала, чем себя занять. За что бы она ни бралась, всё летело из рук. Даже почитывая очередной томик «Леди Гранде», девушка никак не могла сосредоточиться на книге. Буквы, словно муравьи, разбегались в разные стороны, смысл водой из-под пальцев постоянно ускользал.       Не выдержав, Ли Грет пошла в комнату Лианы. Впрочем, она не очень сильно отличалась от спальни Грет. Но Капрал зашла в неё не для того, чтобы сравнивать, а чтобы поиграть на фортепиано. Этот инструмент был очень старым, но всё ещё служил девушкам верой и правдой. Лиане его подарили, когда ей было шесть лет, и она поступила в музыкальную школу по классу фортепиано. Тогда родители вернулись из Италии и привезли огромный подарок. Тогда девушка хотела научиться ради них мастерству пианистов, чтобы, когда они вновь вернулись, поразить их своим талантом.       А сейчас одинокий старик только зря простаивал. Времени с универом у Лианы практически не было, чтобы просто сесть и в своё удовольствие сыграть очередную сонату Бетховена. Но блондинка предпочитала современный репертуар. Чаще всего она играла одни и те же песни — своего любимого рок-певца. Правда, она не признавалась в этом Грет, но было не трудно догадаться, что лежало у неё на сердце. Грет ужа поняла, что это за человек и только посмеивалось, понимая, что влюблённости в певцов, актёров и певцов — огромное доказательство того, что девушка всё ещё реьёнок.       Странно, но блондинка, как обычные фанатки, не хранила обложек, фотографий или календариков с любимым певцом. Не брала его фото под подушку и не целовала её на ночь. Грет удивлялась, не придавая этому огромного значения. «У каждого свои закидоны, » — думала она вновь надевала наушники.       Брюнетка подошла к одинокому пианино.       — Ну что, старик, никому мы с тобой не нужны, — проговорила девушка, поглаживая пожелтевшие от времени клавиши и присаживаясь рядом на стульчик. — Вечно будем одиноки… — она опустила голову, а потом снова приподняла её.       Играть девушку научила её мама. Ли вспомнила об этом, когда Лиана заикнулась о родителях. Раньше она не подходила к инструменту, боясь разбудить прежние воспоминания, но сейчас она хотела их чувствовать, как никогда раньше. Не очень хорошо, но лёгкие мелодии она сыграть могла. Девушка вздохнула и начала перебирать пальцами клавиши. Пианист из неё был совсем никакой. Но из-под её пальцев лилась медленная, прерывистая мелодия, похожая на раскачивание волн. Именно такие колыбельные пела её мать. Грустные, далёкие, невероятно недостижимые. Она всегда пела о мечтах, о мире без гигантов, о свободе, о бушующем океане и бескрайнем небе, не закрытом землёй.       Когда играешь, все мысли разом улетучивались. Как будто нажимая на клавиши, Ли нажимала на кнопку «Delete». Воспоминания. Плохие, хорошие — все исчезали. Оставалось только спокойствие. Когда играешь, будто бы рассказываешь этому старику о своей жизни. Он кивает, не перебивает и, улыбаясь, говорит, что всё будет хорошо. Он слышал, он звуком отдавался в голове и вибрацией в сердце. Ли нравился звук. Только он никогда не врал. Только он впитывал всё то, что так долго терпелось. Только он мог понять. Он рвался и плавно переливался вместе с ней. Был стройным, противным и протяжным. А когда в душе звучала только одна нота? Там всегда аккорды.       Ли перестала играть. Просто сидела и смотрела в пол. Музыка сделала своё дело — привела мысли в порядок, остудила пыл. Теперь эта мелодия тихо, словно ручеёк, переливалась у неё в голове, заставляя ни о чем не думать, ни о чём не вспоминать, ни о чем не жалеть… Просто отдыхать. Она засыпала, облокотившись на клавиши. Даже обиженный старик, проворчавший грустным аккордом, не смутил девушку.       Неожиданно в дверь позвонили. Ли вздрогнула. Она вновь вернулась в реальность. Призрачный оркестр перестал играть — замолк на полуслове. Мир вновь наполнился вначале звенящей тишиной, а затем жужжанием мыслей. Первая из них — кого нелёгкая принесла?       Ли подошла и открыла двери, встречяя Лиану новым высказыванием:       — Что на этот раз забы… — брюнетка прервалась, потому что на пороге стояла не её подруга, а тёмноволосый парень лет двадцати пяти. В руках он держал две коробки и обворожительно улыбался. «Лиана точно бы потекла, » — пронеслось у неё в голове. Ли подобным не возьмёшь.       — Извините, пожалуйста. Мы с другом переезжаем в соседнюю квартиру, а вещи пока все не вмещаются. Не могли бы вы пока подержать это у себя?       Ли несколько секунд поразмыслила, а затем просто кивнула и приняла коробки.       — Спасибо большое, — улыбнулся парень и весело начал спускаться по лестнице. — Я обязательно их скоро заберу. Не беспокойтесь!       Грет закрыла за собой дверь и облегчённо выдохнула. В сердце снова заскребли кошки. Вначале она проклинаоа его за то, что он отвлёк её от долгожданного отдыха, но теперь хотела всеми силами удержать. Она немного расстроилась, что парень ушёл. Грет отвлеклась его неожиданным появлением, а теперь снова была вынуждена думать о неприятном.       Девушка аккуратно поставила коробки на пол и воздержалась от желания заглянуть в них, прошла мимо, ложась на диван и включая телевизор.       Щёлкая каналами уже по десятому кругу, брюнетка никак не могла прийти в себя. Волнение брало над ней вверх, и его уже просто невозможно было сдерживать в себе. Холодная маска, полное безразличие ко всему и сдержанность уже не помогали. Слишком часто брюнетка этим пользовалась. В её организме уже выработался на них иммунитет. Сколько можно жить обманом?       Она думала, думала, думала и думала. Снова думала и опять думала. Мысли не покидали. За однотонными мыслями девушка даже не заметила, как провалилась в сон. Опять ей снилось что-то непонятное. Брюнетка ворочалась, стонала. Даже во сне она не могла обрести долгожданный покой и равновесие. «Я снова промахнусь».       — Эй, Капрал, — опять будила её Лиана. — Ты чего это разлеглась тут? — но увидев мокрые дорожки на щеках девушки, замолчала.       Она прекрасно понимала, что всё эти волнения очень плохо сказывалось на Грет. Если днём она держала себя в руках, то ночью от кошмаров никто не был застрахован. Несколько месяцев, после того, как брюнетка перенеслась в этот мир, Лиана слышала стоны и крики из спальни подруги и очень переживала за неё, не имея возможности помочь. Ли, по наставлению Лианы, часто пила сильные успокоительные, ходила, как зомби, но ночью всё равно просыпалась в холодном поту. Сейчас же, спустя столько времени, всё вновь бумерангом повторялось. Как будто мир вернулся на ту точку, откуда начал свой мерный ход.       — Опять кошмар? — спросила блондинка.       — Да не знаю. Не помню ничего, — ответила Грет, вытирая холодные слёзы. — Ты уже вернулась?       — Конечно, всё, что надо, я купила. А теперь собирайся. Пойдём в салон красоты.       Ли молча встала и пошла собираться. Раз уж договорились, то придётся чем-то жертвовать ради достижения цели. В случае Грет это будут принципы.       — А что это за коробки? — крикнула из коридора Лиана.       — Парень приходил. Говорил, что с другом переехал в соседнюю квартиру, а места не хватило. Так что, он на время оставил у нас свои вещи, — пояснила Грет.       — Ясно. Ну посмотрим потом на новых соседей. Капрал, слушай… — неожиданно зашептала девушка.       Ли остановилась на пол пути и обернулась.       — А парень-то красивый? — не выдержала и прыснула со смеху блондинка.       Ли остановилась, переваривая услышанное, а затем… просто мазнула рукой и отвернуласт, скрывая улыбку.       — Знаешь, — с полным ртом начала говорить Лиана, — говорят, через месяц к нам на гастроли приедут «Rocks».       «Rocks» (с англ. «скалы») — любимая рок-группа блондинки, в которой солист — её любимый певец. Ли уже слышала эту новость в одну тысячу девятьсот пятый раз. Да, Ди считала их.       — «Скалы», что ли? — переспросила Ли.       — Они самые, — откусывая булочку, проговорила Лиана. — Обещай, что сходишь со мной на их концерт.       Ли кивнула и продолжила одеваться. Она знала, что сходит с ней, порадуется за подругу, и через пять минут жизнь вернётся на круги своя: Лиана начнёт отсчитывать секунды до их следующих гастролей. Ли переоделась. Джинсы, футболка, кеды и бейсболка с широким козырьком — вот её стиль.       — Ну никакой женственности, — плюнула блондинка, увидев, во что оделась подруга. — Ты же родилась девочкой, а не пацаном.       «Будто мама уже вернулась».       — Я родилась солдатом, а не тряпкой, — немного грубо опровергла её брюнетка, выбрасывая ненужные воспоминания. Она не хотела больше плакать. Ей было больно это делать даже физически. Глаза и так все распухли. Заглянешь в душу — наикнёштся на лезвие.       — Спорить с тобой только, — махнула рукой Лиана и вновь за чем-нибудь съестным отправилась на кухню. — Горбатого только могила исправит.       — Что-что? — переспросила Грет.       — Молчу. Ты там скоро?       — Я уже готова.       — Тогда — вперёд.

***

      Весь день брюнетку таскали по магазинам, салонам красоты и прочим бутикам. И всё только ради того, чтобы было в чём показаться родителям. Чтоб это «что-то» было как можно больше похоже на стиль Лианы.       Чего только не творили с Грет. Уши прокололи, гвоздики вставили, волосы подрезали, модную прическу сделали. Да ещё и один локон, переходящий из длинной челки в основной поток волос, покрасили блондинистым цветом, за что Ли чуть не убила свою «сестричку».       Потом сделали маникюр и покрасили ногти. За это Ли приготовила подруге отдельное место в аду. Цвет, хвата небесам, Лиана выбрала сдержанный — нежно-розовый, хотя Ли видела, как она жадно смотрела на кроваво-красный. Ли одёрнула её, пригрозив раскрасить ей такой маникюр дома ножиком, на что девушка, улыбаясь, вежливо откаталась и отошла от опасной ветрины. На безымянном и среднем пальцах правой руки нарисовали белым лаком изящные розочки. Ли не придавала этому значения, но Лиана была уверена, что по фен-шуй если эти два пальца отличалист от остальных, значит — к удаче.       Потом купили несколько вариантов платьев и юбок с миниатюрными шпильками и всего-всего прочего. Из бижутерии девушки выбрали несколько серег, кулонов и браслетиков. Всё скопления Ли за последние два года были безжалостно уничтожены отвратительнрй одеждой. Грет придавала себе уверенности только мыслью, что всё это делалось только ради родителей.       Всё это время Ли мысленно просто изнывала от нетерпения. За шесть часов Ли узнала, что шопинг — явно не её «горячо любимое» хобби. Девушке всё время было скучно, а яркие цвета раздражали и действовали на нервы. К концу дня брюнетка вообще была без претензий, без вариантов и с отбитым обонянием.       Придя домой, девушки тут же завалились на кровать.       — Давай, ещё раз померим эти наряды, м? — спросила Лиана, но Ли на неё так посмотрела, что блондинка сразу всё поняла и без лишних вопросов отправилась на кухню. Она думала, что Ли пристпелит её одним только взглядом. Чтобы не злить подругу, девушка вымыла всю посуду. Она использовала всю чашу терпения Ли Грет, которая всё три года была пуста и наполнилась за один день.       — Ладно, я пошла к Заре. Переночую у неё. Родители приедут в девять утра. Так что подготовься. Весь день ваш. Вечером, около шести, они снова уедут. В общем, не раскисай, улыбайся, веди себя легко и непринуждённо, делай то, что сделала бы я. Тогда всё будет в шоколаде, — наставляла подругу блондинка. — И не переживай ты так. Насладись этим днем.       — Я не люблю шоколад, — пробормотала Грет, ибо глаза от усталости просто слипались.       — Полюбишь. Я всё равно всё узнаю. Ладно, давай, пока, — она наклонилась и приобняла брюнетку за плечи. — Не становись холодной. Лёд только в морозилке у нас лежит.       Блондинка встала и, оставив ключи и деньги на завтрашний день, покинула квартиру, вновь оставив Грет в полном одиночестве. Только на этот раз никакие лишние мысли не лезли в голову брюнетке. Ей кое-как хватило сил, чтобы помыться и переодеться. Пижаму она одевала совсем уже не глядя. А до кровати вообще добралась на ощупь.       — Ещё не одна тренировка меня так не выматывала, как этот… Как его? Точно! Шопинг! Чтоб его! — пробормотала Грет, и глаза её сами собой закрылись.       А на улице одиноко и тихо скрипнула открывшаяся подъездная дверь. И в дом, словно ветер, незаметно вошло несколько человек, внося чемоданы с ударной установкой.