Остров в Тихом океане.

Прошла уже неделя с того дня, как Тацуми снова впряг своих компаньонов в работу. Была построена огромная хижина, разделённая на несколько комнат. Заросли заметно поредели, причём, даже в самой чаще. Причём, поредели они даже не столько из-за того, что синигами очень уж увлеклись строительством. По большей части, поваленные деревья оставались лежать там, где они упали. А падали они действительно часто. Хисока, по своему обыкновению, сидел на берегу и любовался рассветом. Ему трудно было не любить эти часы, наполненные спокойствием и умиротворением, когда бледнеющая луна (сейчас от неё осталась лишь кромка, напоминавшая прощальную улыбку ночи) уходила всё дальше, уступая место вначале зеленоватым, затем красным и оранжевым оттенкам, которые словно опоясывали горизонт: заметно ярче и насыщеннее на востоке и бледнее и смазаннее на западе. Иногда его мысли были тревожны. Его беспокоило отсутствие корабля, и он чувствовал себя и всех остальных словно запертыми на острове. На острове, где его не оставляло неприятное ощущение: значительную часть времени Хисоке казалось, будто они здесь не одни, и из-за деревьев за ними иногда наблюдают. Это «иногда» и настораживало юного синигами. Будь это чувство постоянным, он был бы более спокоен, приписав его новому месту или той темноте, которая скрывалась за тропической растительностью. Но иногда… Вот это и было самым странным. Будь это возможным, то Хисока предположил бы, что это Мураки последовал за ними на остров, а теперь следит из-за деревьев и ждёт своего часа. Но ведь это невозможно! Хисока подавил нервный смешок, когда внезапно представил себе до черноты загорелого доктора в гавайской рубашке и шортах. Впрочем, если бы он даже в таком виде был здесь, это было бы весомым поводом для беспокойства. Но сейчас Хисока был спокоен. Сидя на берегу и чувствуя, как прохладная и невесомая вода омывает его босые ноги, он думал. Вспоминал всё, что произошло за эту неделю. Первое время все они были увлечены постройкой. Что было особенно удивительно, шеф тоже активно включился в работу. Конечно, выбора у него всё равно не было, ведь здесь, на острове, шефом на самом-то деле был вовсе и не он, а Тацуми. Но Хисока видел, с каким энтузиазмом шеф обстругивал ветки ножом, делал из этих веток и листьев крышу, таскал траву, из которой затем смастерил несколько своеобразные, но очень эффектные занавески на окна без стёкол. Старик словно помолодел лет на десять и стал гораздо легче на подъём. Тацуми трудился спокойно и размеренно, впрочем, не сильно нагружая себя работой. Хотя готовка по-прежнему оставалась на его плечах. Ватари занимался большей частью тем, что искал применение своим изобретениям. Как правило, именно из-за этих его «полевых испытаний», как сам Ватари это называл, количество тропической растительности заметно уменьшилось. Хисока вспоминал о том, что его мысль в первый же день на острове: «…устроили ночной заплыв, катания на лианах…», оказалась в какой-то мере пророческой. Отмечая вчера окончание постройки, синигами устроили довольно шумную вечеринку. (К слову, это несколько помешало доктору любоваться луной, но зато позволило насладиться более интересными картинами). В конце концов, оказалось, что заплыв выиграл Цузуки, потому что Ватари боится медуз. А вот в метании фруктов Цузуки оказался на втором месте. Прыжки с лианой закончились рухнувшей пальмой, а результатом бега с препятствиями стали два безжизненных тела, споткнувшихся о первую же корягу. Впрочем, всё это мало интересовало Хисоку. Гораздо лучше, по его мнению, был фейерверк, устроенный Ватари в самом начале вечеринки. В общем и целом, всё ограничилось мелкими травмами и одним объевшимся тортиков синигами (не будем показывать пальцем, но скажем, что это был Цузуки). Улыбаясь про себя выходкам своего напарника, Хисока всё так же сидел на прохладном песке, иногда задумчиво пропускал его сквозь пальцы и заворожённо смотрел, как исчезает кажущаяся прозрачной луна. *** Мы сказали, что Хисока Куросаки был спокоен в этот утренний час. А между тем, он напрасно не оглядывался по сторонам! И очень, очень напрасно он забавлялся, представив Мураки в рубашке и шортах. Всё дело было в том, что в гуще (хоть эта гуща была уже не такой густой, как, скажем, неделю назад) деревьев скрывался тот, присутствие кого эмпат упорно отрицал. Более того, на нём действительно была гавайская рубашка в ярких красных и оранжевых цветах. И шорты, и даже китайские дешёвые шлёпанцы (с которыми доктор никак не мог примириться). И так же, как и Хисока, он смотрел на рассвет и уходящую луну, и так же думал. Но вот раздумывал он уже о других предметах. Проснувшись сегодня, Мураки отчётливо понял, что дальше это продолжаться не может. А потому – пора начинать действовать. *** Этим утром, как ни странно, первым (не считая Хисоки, конечно) проснулся Цузуки. А проснулся он от какого-то гнетущего, неприятного сна, который, однако, начисто выветрился из его памяти сразу же после пробуждения. С трудом продрав (простите за выражение, но именно это слово наиболее точно описывает лёгкость пробуждения этого синигами) изумительные, хоть и немного заплывшие и мутные аметистовые глаза, он уставился этими самыми глазами на потолок из травы и веток. Несколько мучительных минут Цузуки восстанавливал события прошедшего вечера. А затем, с трудом поднявшись, вышел из хижины и, пройдя к самой кромке берега, сел на уже изрядно нагревшийся песок. Жаль! Жаль, что сейчас рядом не было доктора или, на худой конец, Графа! Вот уж кто точно бы оценил красоту этих глаз, отражавших голубизну неба и простирающегося вдаль океана! Впрочем, самого обладателя этих глаз куда больше волновала другая мысль. Если бы сейчас Цузуки спросили, чего он хочет больше всего на свете, он бы ответил просто – глоток холодной воды. Вдруг Цузуки едва не подскочил на песке, услышав сзади странный звук, похожий то ли на зевоту, то ли на стон. Резко обернувшись (насколько он мог в этом состоянии), Цузуки обнаружил позади себя второго наиболее активного участника вчерашнего празднества – Ватари. Впрочем, нет – Цузуки обнаружил там двух активных участников, просто на второго обращали куда меньше внимания. Конечно же, 003, который с радостью поучаствовал бы и в заплыве, если бы умел плавать. И в метании фруктов, если бы смог поднять хотя бы яблоко. Зато в беге он считал себя победителем. Негласным и незаметным победителем. Но сейчас 003, взъерошенный и сонный, сидел на плече у Ватари – не менее взъерошенного и сонного. -У… утречко доброе, - пробормотал Ватари, заметив кого-то, сидящего. – Хоть оно могло бы быть и добрее. «Оно могло бы быть добрее, если бы вы двое хоть в чём-нибудь знали меру!» - эти слова Ватари уже был готов услышать от Хисоки, который обычно и приветствовал его, сидя на том месте, где сейчас находился Цузуки. А потому Ватари удивился и окончательно проснулся, услышав в ответ другой (хоть и не менее знакомый) голос: -Ватари… Есть вода? -Эй, а где мальчик? – ответил вопросом на вопрос Ватари. – Обычно он в это время уже просыпается. -Надеюсь, пошёл за водой, - пробурчал Цузуки. Но гнетущее чувство, преследовавшее его во сне, на какое-то мгновение снова возникло. – Пожалуй, стоит его разыскать. Ватари молча с ним согласился. Его и самого что-то тревожило, но что – он пока ещё не мог себе представить. А пока что Ватари и дремлющий на его плече совёнок направились в «комнату» Хисоки, предоставив Цузуки вести их за собой. По пути они, конечно, не удержавшись, зашли на некое подобие кухни, где и нашли воду, которую натаскал ещё с вечера Хисока, зная слабости своих друзей. -Ух, - выдохнул с некоторым облегчением Ватари, осушив очередной стакан воды. – Не знаю, что бы мы делали без мальчика. Конечно, было бы неплохо пропустить ещё стаканчик, но… Ватари замолчал, увидев, как посерьёзнел и погрустнел Цузуки, глядевший в этот момент в свой стакан. -Если с ним что-то случится… - прошептал Цузуки и, не окончив фразы, поставил стакан и направился к комнате Хисоки. Ватари и 003 переглянулись и, стряхнув с себя остатки похмелья, последовали за ним. *** -Ох и не рад будет Хисока, если его разбудим, - тихо проговорил Ватари, стоя около тонкой плетёной двери в комнату. -Хисока! – Цузуки постучал в стену. – Хисока! Но ответом ему послужило лишь молчание. -Хисока! Хисока! -Что происходит? – раздались сзади два голоса. Цузуки обернулся. -Что произошло? – снова спросил Тацуми. -Похоже, отрок куда-то пропал, - ответил Ватари. Цузуки, не обращая более внимания на то, что происходит за его спиной, легонько толкнул дверь…