Ночная гостья

Старый дом дышит скрипом половиц, ворчит редко хлопающей дверью, но, как и положено благородному джентльмену, держится с достоинством, под стать своим обитателям. Он не любит частых визитов, как и все старики-нелюдимы, но ему нравится испытывать удивление редкими встречами с необычным. Вот и сейчас стекла окон со сдержанным любопытством поблескивают светом отраженных звезд, исподтишка разглядывая ночную гостью, засевшую в густой кроне платана, который не раз стучался к ним в надежде пошептаться на сон грядущий… Едва различимая среди листьев фигура больше напоминает каприз природы, вырастившей на вполне заурядном дереве странную скульптуру. Но чуть заметное движение говорит — не ветки так удачно сплелись, но живое существо затаилось непонятно зачем. Вот оно медленно перебирается на ближайшую ветку у одного из окон и заглядывает внутрь. Юноша спит, положив руки поверх одеяла, вытянувшись в струнку, как будто и во сне его преследует приказ — соответствовать, держать спину. Тонкие руки покойно лежат вдоль тела, несмотря на ощутимый холод осенней ночи; бледная кожа — сразу и не поймешь, свет ли звезд так ложится, или она и вправду холодно бела. Вдруг сбилось на миг дыхание, сдвинулись брови, прочертив тонкую морщинку над носом. Дурной сон? Напрягшиеся плечи медленно расслабились — пустое. Юный волшебник пошевелил губами, как будто говорил с кем-то в своем сновидении и прикрыл глаза рукой, отгораживаясь. Несколько спокойных движений грудной клетки, а в следующий миг Регулус Блэк резко вскочил с постели, испуганно глядя в сторону окна. Что разбудило его? Что напугало? Медленно подошел к окну и до рези в глазах вглядывался в ночь — никого. Но ведь он слышал этот… звук? Вой оборотня? Чей-то плач? Пожал плечами, забираясь под одеяло и устраиваясь поудобнее. Дрема снова подкралась, даря покой. Едва слышный вздох среди густой листвы, и ночная гостья скрылась в темноте. Утро традиционно началось для Регулуса с неторопливой беседы за завтраком. Матушка что-то говорила о вечернем визите Лорда, не слишком радуясь, но гордясь оказанной честью отпрыску рода Блэк. Сам Реджи воспринял новость с затаенным вздохом. Все меньше ему нравилось то, что он наблюдал, изредка бывая на собраниях Упивающихся. Идеи чистоты крови, власти старинных магических семейств, сохранения магии для будущего Англии — это никак не вязалось со становившимися все более жестокими пытками магглов, убийствами магглорожденных волшебников в подворотнях и какой-то поистине фанатичной тягой слуг Темного Лорда, с которой они бросались выполнять любое его повеление. Нельзя так слепо подчиняться! От последней мысли Регулус вздрогнул: почудился горький и злой смех брата. Угрюмо мотнув головой, маг отогнал неприятные мысли, сосредоточившись на беседе с матерью. Вечером того же дня Регулус Блэк и его досточтимые родители принимали в своем доме предводителя темных магов. Вальбурга держалась сдержанно, с затаенной тревогой поглядывая на любимого сына, но, как и подобает хозяйке благородного дома, провела ужин и застольную беседу безукоризненно. Вскоре Темный Лорд пожелал остаться со своим слугой наедине. Регулус стоял, почтительно склонив голову перед своим господином, гадая, что тот может потребовать от него. — Регулус Арктурус Блэк, — медленно проговорил маг, — наследник одного из уважаемых и древнейших родов, мой верный слуга. Юноша молча поклонился, ожидая продолжения речи. — Твоя учеба в школе Чародейства и Волшебства закончена, — Темный Лорд слегка насмешливо улыбнулся, — И чем же желает заняться представитель рода Блэк, отвечай? — Мой господин, — юноша взглянул на волшебника, все еще остающегося его кумиром, — мое единственное желание – служить вам. — Весьма похвальное решение, — темный маг поднялся из кресла и подошел к своему слуге, — В таком случае, у меня есть одно весьма важное поручение для тебя. Регулус, повинуясь жесту, склонился к волшебнику, внимательно вслушиваясь в его тихие слова. После того, как Темный Лорд покинул дом Блэков, Регулус заперся в своей комнате, не отвечая на осторожные расспросы матери. Волшебник лежал на кровати, размышляя о том поручении, которое дал ему Повелитель. Вроде бы ничего сложного: одолжить одного из домовых эльфов с наказом беспрекословно подчиняться приказам господина. И молчать о том, что Темный Лорд вообще поручал ему что-либо. И все же, загадка интриговала, заставляла перебирать варианты. Что такого нужно господину, что он не обратился к одному из своих слуг? Почему именно домовик нужен ему? Все чистокровные относились к своим домовым эльфам, как существам чуть разумнее сов. Магия домовиков распространялась по большей части на защиту и поддержание порядка в доме. Впрочем, никто толком и не пытался изучать их – испокон веков это были весьма вышколенные и послушные рабы в услужении волшебников. Регулус решил, что завтра он отправит к Повелителю Кричера - эльфа, который присматривал за детьми Блэков. Улегшись на спину, — привычка, привитая воспитанием, — юный маг смежил веки, отрешаясь от мыслей и событий прошедшего дня. Постепенно тело расслаблялось, погружаясь в приятную дрему. Едва слышный шорох за окном не потревожил спящего, и ночная гостья осторожно приблизилась к окну. Скрытое в густой тени пока еще только желтеющих листьев существо потянулось к стеклу. Юноша пошевелился, по-детски почмокав губами. Ночное создание замерло, поблескивая глазами, в которых мелькнуло что-то почти человеческое. Судорожный вздох, и тоскливый то ли вой, то ли плач, донесся до слуха Регулуса. Странно, что никто больше не услышал этот звук. Только юноша, в панике вскочивший, запутавшись в одеяле, выхвативший волшебную палочку, судорожным движением распахнул окно. — Кто ты?! – закричал младший Блэк, все еще пребывая во власти страха, — Покажись, — прошептал, вглядываясь в ночь. Шорох листьев, стремительное движение - и ночь по-прежнему отзывалась едва слышными звуками. Только в ушах волшебника все еще раздавались отголоски тоскливого завывания, заставляя тереть отчаянно глаза, на которые навернулись непрошеные слезы. В дверь постучали, и Регулус обернулся. — Реджи, — голос Вальбурги утратил всякую сдержанность, — милый, что с тобой? Открой, прошу. Вздохнув, юноша прикрыл окно и пошел к двери. — Сынок, ты так кричал, — едва дверь открылась, мать схватила юношу за плечо, освещая его испуганное лицо светом Люмоса, — Тебе что-то приснилось? Нельзя же так пугать меня, — Вальбурга, убедившись, что опасности нет, приняла обычный строгий вид. — Регулус Арктурус Блэк, неужели волшебник может забыть о покое своей семьи и не воспользоваться Заглушающими чарами? — Но, матушка, — Регулус махнул в сторону окна, — вы разве не слышали этот вой? — Вой? – нахмурилась волшебница, — Я проснулась от твоих несдержанных воплей, Реджи. — Но там же, — юноша колебался, — я видел… нечто. Снисходительно улыбнувшись своему любимцу, Вальбурга ласково приобняла сына за плечи и повела к кровати. — Просто дурной сон, мой милый, ничего более. Утром ты обо всем забудешь. Ложись, Реджи. Едва за матерью закрылась дверь, Регулус наложил Заглушающее заклятье и подошел к окну. Тишина, прерываемая лишь стрекотанием насекомых и шорохом листьев. Закрыв окно, юноша снова забрался под одеяло. Утром Блэк-младший спустился на кухню, где домовики уже вовсю трудились, дабы завтрак хозяев был готов вовремя. — Кричер, — волшебник поманил к себе эльфа, — подойди. — Хозяин Регулус, — старый домовик почтительно поклонился, — чем Кричер может услужить? — Ступай за мной, — Блэк махнул рукой. Оказавшись в библиотеке, Регулус тщательно запер дверь и наложил Заглушающее. — Кричер, — он повернулся к домовику, — ты служишь нашей семье уже много лет. В твоей верности я не сомневаюсь. — Хозяин знает, что Кричер счастлив быть домовым эльфом такого благородного дома. — Но сейчас я хочу, чтобы ты выполнил мое поручение, — волшебник наклонился к своему слуге, — Слушай внимательно, Кричер. Завтра тебя призовет наш Повелитель, и ты должен выполнить все, что он тебе прикажет. Ты понял? Слушайся Темного Лорда, как одного из Блэков. — Хозяин Регулус отдает Кричера Темному Лорду? – растерянно заморгал старый эльф. — Нет, Кричер, — нетерпеливо прервал его Блэк, — Ты выполнишь его задание и вернешься домой, понятно? Что бы ни случилось, Кричер, я приказываю тебе подчиниться Темному Лорду, а когда твои услуги ему будут не нужны, ты вернешься в особняк рода Блэк. Ты всё понял? Домовик поклонился. — И помни, обо всём, что ты услышишь и увидишь, ты никому не расскажешь, — Регулус поколебался, — кроме меня. — Кричер сделает всё, чтобы Мастер Регулус остался доволен. Кричер вернется в дом Блэков, как только будет не нужен Темному Повелителю. Кричер будет молчать, если хозяин Регулус не позволит ему говорить. — Верно, — кивнул юноша, — а теперь, ступай, леди Вальбурга скоро спустится к завтраку. *** Приближается ночь, и я готовлюсь. Подозрение о том, кто по ночам завывает под моим окном, наводит меня на ужасные мысли. Но я должен убедиться. Едва высидев положенное время за ужином, поцеловал мать и пожелал отцу приятного вечера. Тщательно запираю дверь, кидаю Заглушающее на всю комнату, особенно на дверь и окно. Гашу светильник на столе и устраиваюсь на подоконнике, наложив Дезиллюминационные чары. Хотя, если это она, то любые заклятия маскировки бесполезны. Полночь проходит, а ее все нет. Может, и вправду показалось? Бродячие коты, которые давно не смотрят на календарь – март круглый год. Или спросонья мерещилось. Такими мыслями я успокаиваю себя ровно до того момента, когда вздрагиваю – так близко раздается чей-то вздох. Замираю, вглядываюсь в густую листву, но не вижу ничего. И вжимаюсь в камень за спиной, когда она появляется в считанных дюймах от окна. Это так внезапно и жутко, что я забываю о палочке, зажатой в руке. А она смотрит прямо на меня – по-звериному, но с какой-то усталой печалью. Минуту мы играем в гляделки, а затем… Этот звук, который она издает — кажется, я кричу и рыдаю вместе с ней. Она удивленно смотрит на меня, а я давлюсь всхлипами, понимая, где я нахожусь и что сейчас делаю. Злость быстро отрезвляет, унося противную слабость. Надо же, она пришла за одним из Блэков. Медленно поднимаю палочку и застываю от очередной порции рыданий. Сползаю с подоконника, а она воет и глядит из темноты. Не выдерживаю и швыряю в нее Ступефаем. Без толку, она лишь зашипела и скрылась в темноте. До рассвета лежу и прислушиваюсь к себе. Мне страшно? Я удивлен? Нет. Это странное ощущение, действительно ничего общего не имеющее с испугом или любопытством. Она приходит ночью, она приходит к дому того, кто скоро должен умереть, она оплакивает его – это я вычитал в одной из книг. Банши. Сглатываю и приподнимаюсь на локтях, обернувшись к зашторенному окну. Кого ты оплакиваешь? Меня? Мать? Или… Вскакиваю с постели и кружу по комнате в бессилии. Сириус! Мерлин, нет, пожалуйста. Он идиот, да, но он все еще… мой брат. Пусть и дальше играет в бунтаря, прошу, только пусть будет жив. Нравится якшаться с этими Поттерами? Пусть. Когда Темный Лорд победит, я попрошу его оставить жизнь Сириусу, и тогда братец перестанет называть меня… Вздыхаю. Горько-то как. Он ненавидит меня, нет, хуже – презирает. Слабый, маменькин сынок, размазня – в последний день я услышал много от своего старшего брата. Но даже после этого, — стоя на пороге, молча выслушивая проклятия матери и окрик отца, — он звал меня, звал пойти за ним. А я не пошел. Тогда я поступил верно. Да, это слово – я остался верен семье Блэк. И даже Сириусу, хоть мать и выжгла его имя на гобелене. Знаю, это была ее боль. Она злилась на него, но переживала. Отец после ухода Сириуса стал все чаще проводить время в своем кабинете. Какие дела? Он просто сидел в кресле, глядя на пламя, как будто ждал вызова по Каминной сети. Нет. Бред, глупость. Он ушел в себя. Или ему стало все равно. Не важно. Отмахиваюсь от путаницы размышлений. Кричера призвал Повелитель. Хорошо, что это было после завтрака, иначе мать закидала бы меня вопросами. Что ж, мне тоже нужно отлучиться из дома. В Лютном есть лавка, где торгуют информацией. А мне нужно узнать, как… Прогнать банши – самому смешно от такой наивности, но я не отступлюсь. Этот Кади: старик, который держит лавку, — премерзейшее существо. Однако я получил, что хотел. Аппарировав на площадь Гримо, толкаю дверь и даже не помню, как очутился в библиотеке. Домовик робко пищит, что госпожа ждет Мастера Регулуса на ужин – швыряю в него чернильницей. Удивляюсь на миг – такая ярость? Но тут же забываю обо всем, переходя к очередной полке с книгами. Перебираю том за томом, отшвыриваю на пол ненужные. Сотни кровных обрядов, десятки способов обмануть смерть – и ничего, что помогло бы отогнать ее предвестника. Сижу у не зажженного камина и понимаю – я бессилен перед банши. Она не несет смерть, она лишь только вестник. Плачет по живому, пока живому. Не ее нужно бояться. Так почему же, Моргана-прародительница, почему мне так важно, чтобы тварь перестала выть под моим окном?! Кричера нет уже третий день. Отмечаю это, входя на кухню. Ничего, он предан Блэкам — вернется, и я узнаю одну из тайн Темного Лорда. А пока… Низко склоняюсь над очагом, так, чтобы от пламени щеки расцветились красным. Ни к чему матери видеть, что я почти сравнялся цветом лица с вампирами. Не могу спать. Только перед рассветом удается немного подремать. А она приползает и плачет, и Заглушающее ей не помеха. Аваду не решаюсь применить – Непростительные отслеживаются аврорами очень рьяно. Все, что Кади мне тогда сказал: «Оставь надежду, всяк сюда входящий». И улыбнулся так, как будто я должен был понять и оценить эту странную шутку. Входящий куда? И почему надежды нет? Одно я понял – банши будет рыдать, пока… Но кто же из нас умрет? Как мерзко: сидеть и перебирать близких, примеряя на каждого белый саван. Но и остановиться невозможно. Мама. Чуть не брызнули слезы, до того остро – слегка нахмуренные брови, слишком черные для белой ткани вокруг. Нет, это бред! Отец. И почему я его представляю сидящим? Он же вот, в гробу – но читает газету так сосредоточенно, как будто там откровение, что и хранит его от пребывания в склепе Блэков. Сириус. Криво ухмыляется мой старший брат, отступая в завесу Адеско фаер (Адское пламя). Ты прав, Сириус, покойное пребывание под землей – не для тебя. Нам некуда будет придти, чтобы попрощаться с тобой. Нарси? Кривлюсь и давлю постыдное хихиканье – надменное личико в обрамлении фаты невесты. Нет, ты же замучаешь нас церемониалом, лучше живи, кузина. Андромеда – даже думать о ней не хочу, она больше не Блэк. Беллатрикс. Мне все равно, что станет с тобой. Ты фанатична до дрожи, всегда искала то, чем можно спокойно прикрыть твое безумие. Мне нет до вас дела, Блэки. Удивленно смотрю на свои руки. Голубая жилка у запястья слегка пульсирует. Под этой кожей течет кровь. Кровь Блэков. Кровь волшебников. Знакомые рыдания – она меня найдет везде. Подхожу к окну, распахиваю его – давай, тварь, пой свою песню, а я попробую ее понять. Сегодня банши не показывается, а потому я присаживаюсь на подоконник с книгой и слушаю ее песни. О чем же ты поешь? Не замечаю, как произношу это вслух. Где-то на краю зрения замечаю её. Банши замирает и, наклонив голову, слушает мое бормотание. Захлопываю бесполезный фолиант и высовываюсь из окна. — Эй, хоть скажи, кого отпеваем? Тут же со стыдом, как мальчишка, прячусь под подоконник. Глупо как. Говорить с тварью, спрашивать что-то… Но неведомый порыв (или фамильное безумие) толкает, заставляет снова высунуться в окно и говорить, говорить… — Это буду я, правда? – замираю, в надежде, что сейчас банши ответит мне, — Я слышу тебя, а они – нет. Это буду я, скажи? Только не маму, пожалуйста, — злюсь, я же Блэк, — Слышишь, не смей трогать мою мать! И отца я тебе не отдам! Убирайся!!! Швыряю в нее книгой, но твари все равно – она всхлипывает, открывает рот… — Не-е-ет! – затыкаю уши, скорчившись на полу. И снова эти завывания. Не могу противиться – ловлю губами воздух, размазывая влагу по щекам. Злость не задерживается, уступая тоске. Тихо плачу, со стыдом понимая, что мне это нравится: моя беспомощность, сладкое першение в горле и облегчение. Да, она пришла ко мне. За мной. И я ничего не могу сделать. Даже не остается ярости и вопроса: почему я? Сижу и слушаю ее песни. Пытаюсь подпевать, но сразу же замолкаю – это невозможно повторить. Утро встречаю на подоконнике, приветливо махая старому платану. — До свидания, — шепчу пожелтевшим листьям, — Приходи сегодня. Что-то привлекательное в ее песнях (я уже не слышу воя – лишь грусть и мелодию). После завтрака, поднимаюсь в библиотеку. Эльфы вернули все книги на место – библиотека вновь полна достоинства. И не решаюсь нарушить этот строгий порядок: просто беру книгу с полки, как подобает, присаживаюсь в кресло и чинно листаю фолиант. Кажется, я уснул. Просыпаюсь от ощущения теплоты и влаги на правой ноге. Непроизвольно дергаюсь и понимаю, что сейчас мой кошмар оживет. На ступнях, едва прикрытых старыми тапками, распластался Кричер. Он странно дышит: кашляет тихонько, но я-то все чувствую – тельце домовика замирает, а затем трясется в спазме. Он, как может, пытается задушить свои хрипы и кашель, но у него ничего не получается. — Кричер, — мой голос едва слышен, но эльф дергается, как будто я ору ему на ухо. — Х-х… Ре… еххх-гххх… Он зовет меня. Мерлин, что с ним случилось? — Торри! Домовик появляется, и библиотека наполняется невнятными вскриками. Это нелепое создание носится по комнате, сшибая по пути столик и табурет, и верещит не переставая. — Торри! Стой, бестолочь! Наконец-то, этот домовик замер, уныло склонив голову. Перевожу взгляд на Кричера – дышит ли? Неожиданно эльф распахнул глаза и захрипел: — Хозяин… Регулус. Кричер вернулся, — он силится сказать что-то еще, но лишь дергается на моих руках. Передаю его Торри с наказом выходить, иначе… Истерические кивки головой и визгливые заверения, что с Кричером все будет хорошо. Едва домовики исчезают, как я просто валюсь на пол. Противно щекотно под языком, а руки вцепились в ворс ковра – озноб накатывает неожиданно. Корчусь какое-то время на полу, но все же вспоминаю, кто я. Темпус – уже утро, Скорджифай – странные влажные пятна исчезают с тапок и пижамных штанов. Только бы он выжил – я хочу знать. Спускаюсь на кухню. Торри и остальные возятся в углу у очага, устраивая Кричера поудобнее. Едва завидев меня, домовики почтительно кланяются и расходятся. Я присаживаюсь на старенькое одеяло и притрагиваюсь к бледной лапке эльфа. — Кричер, — отчего-то говорю едва слышно. — Мастер Регулус, — блеклые веки приподнимаются, и домовик неожиданно пронзительно глядит на меня, — Кричер… — его рот кривится, но он продолжает, — сделал всё, что приказал Темный Властелин. Кричер выполнил приказ Мастера Блэка, Кричер вернулся домой. Он закрывает глаза, а я со стыдом понимаю, что готов вздохнуть с облегчением – наверное, банши рыдают о любом представителе дома, даже о слуге. Осторожно высвобождаю пальцы и уже готов накрыть Кричера покрывалом, как он снова открывает глаза. — Хозяин Регулус позволит Кричеру рассказать? – и столько мольбы и безнадежности в его хриплом голосе, что я непроизвольно киваю и склоняюсь ближе, чтобы услышать каждое слово. *** Третью неделю банши поет ночные серенады у окна Регулуса Блэка. Но волшебник больше не подходит к окну, не кричит на нее, не швыряется бесполезными заклинаниями. Он сидит за столом, уткнувшись в очередной фолиант. Шевелит губами, делает пометки, но слишком часто его постигает разочарование. А присутствие банши только подстегивает Регулуса, дает ему стимул. И он снова идет в родовую библиотеку, чтобы снять с очередной полки с десяток книг и просматривать их одну за другой, надеясь найти ответ на свой вопрос. — Подожди еще немного, — волшебник безошибочно теперь смотрит в ночь, сразу находя смутный силуэт среди ветвей, — скоро уже ты найдешь другого. Он узнал тайну Темного Лорда. Рассказ Кричера был краток, но и того, что эльф поведал, хватило Регулусу. Никакая власть, никакое могущество не стоят этого… Как его остановить – это единственный вопрос. Блэк захлопнул старый том по темной магии и по привычке подошел к окну. — Ладно, — он улыбнулся темноте, — твоя взяла – я сделаю это. Только больше не приходи, хорошо? Да, он знал, что это смешно и так по-детски, но он хотел, чтобы на нем плач банши закончился. В тоскливом, на одной ноте, рыдании проскользнули теплые нотки. Вот уже его не оплакивают – так кто-то близкий желает спокойной ночи. — Кричер, — Регулус Блэк шагнул к домовому эльфу, — Отведи меня в ту пещеру, — он посмотрел на скорчившегося у его ног эльфа, с мольбой глядевшего на юного хозяина, нахмурился и жестко отрезал, — Это приказ! Ты покажешь мне то место и… *** Банши поежилась от зимнего ветра – все-таки ее шерсть была слишком коротка, чтобы сидеть на крыше дома, да еще и всю ночь. Она передернула плечами и начала спуск к одному из окон особняка. Она была здесь не так давно. Юный смертный тогда еще пытался с ней говорить, даже подпевал ее прощальной песне. Глупый, так и не понял, она не с ним прощалась. В этом доме смерть стояла за плечом женщины. А тот юноша мог бы еще подпевать банши… Мог, но отчего-то решил, что жажда и мертвые под водой – лучше, чем новые песни о смерти и смертных. Ночная гостья вздохнула и спустилась по обледеневшей ветке к темному провалу окна. — Реджи, — Вальбурга Блэк прошептала во сне, — мальчик мой. И распахнула глаза, учащенно дыша. За окном кто-то тоскливо завывал.