Желчь

.. остановка осталась за спиной. Дорога до дома медленно начала расплываться в глазах вместе с пятном боли нарастающим где-то в глубине грудной клетки. Гримаса отвращения пополам с улыбкой наползают на лицо, оставляя на щеках горячие, мокрые следы которые выжигают всё новые и новые порции влаги. Сдавленный хрип. Дым застрявший где-то на уровне гортани вызывает отвращение.. Но я всё равно вдыхаю его, пополам со всхлипами. Ступеньки. Дверь. Пол. Стон. Протяжный вой вырывается из глубин порванной души пополам с криком. И пол кажется таким уютным. Скрюченные, как корни мёртвого дерева, пальцы скребут ковёр, как будто за ним есть что-то, что остановит разрастающееся пятно в груди, которое жжёт, рвёт, кромсает, заставляя выть во весь голос, кричать, стенать. Вопли не заглушаю боль. От них становится ещё хуже. Но останавливаться нельзя. Будет ещё больнее. Уже ничего не видно. Пелена, красная, или чёрная, неважно. Важно что она застилает глаза, спасая хотя бы их от реальности, которая погрузила в эту пучину боли и отвращения к себе, к ней. Ползком до кровати.. Телефон. Такой знакомый номер. Сброс. Снова, по кругу. Сброс. Ответ. Мольба, стон, вырывающийся наружу жалобными словами. Отвратительно. Мерзко. Унизительно. Мольбы, уговоры, в пустую, в никуда, в глухую стену, которую уже нет желания пробивать, потому что руки уже в крови, и безвольными плетями струятся вдоль тела. И влага, что так жжёт, не прекращает сочиться. Сброс. Последний. Безответность. Тишина в трубке. Вопль разорвал измученную глотку, а тихий, протяжный стон добил трепыхающуюся душу, и жирное, маслянистое пятно боли, что растеклась по всему телу проглотило-таки сердце, измученное, в шрамах, кровоподтёках.. Уставшее. Мёртвое.