Луч одинокого солнца.

ДЕНЬ ДЕСЯТЫЙ.

      С самого ут­ра я стра­даю от из­лишне­го вни­мания. Толь­ко на кон­цертах я мог рас­сла­бить­ся и нас­ла­дить­ся бес­ну­ющей тол­пой, при­шед­шей пос­мотреть на нас с пар­ня­ми. Во вре­мя кон­церта я ис­пы­тывал удов­летво­рение, чувс­тво эй­фо­рии це­ликом ов­ла­дева­ла мо­им те­лом, зас­тавляя не ду­мать ни о чем, кро­ме кон­церта. Вы да­же не пред­став­ля­ете ка­кого это, вы­ходить на сце­ну, ис­полнять до бо­ли род­ные пес­ни, брать вы­сокие но­ты, от ко­торых все на­чина­ют кри­чать. Жаль, что такого больше не повторится.       В течении двух часов рядом находились люди, которые успели порядком мне надоесть. Это так странно раз за разом отвечать на вопросы о своем самочувствии, говорить, что я как морально, так и физически, готов к операции. Один психолог так мне надоел, что мне пришлось повысить на него голос, хотя мне это и запрещено.       Как мне сообщили с двенадцати до часу ко мне будут пускать посетителей, которые приехали ко мне. У меня оставалось менее получаса до прихода моих родителей. Я не хотел никого видеть, расстраивать еще больше своим состоянием, которое постепенно ухудшалось, но внутренний голос подталкивал меня к прощальному разговору. Я не знал что именно мне сказать, как утешить или подбодрить родственников, друзей. Я не хотел ранить их чувства. Больше всего я боялся огорчить свою маму. Эта женщина так много для меня сделала, что даже немыслимо! С раннего возраста она поддерживала, после моих неудач она вновь и вновь помогала мне подняться, даже когда было совсем тяжело. Мою грудь разрывало от боли, но я старался всеми силами скрыть ее, скрыть свое хреновое самочувствие.       Сквозь свои мысли я услышал какой-то звук. Сконцентрировав свое внимание, я понял, что он доносится с улицы, но толстые окна мешают ему пробиться в палату. Вызвав медсестру, я попросил ее приоткрыть окно, чтобы в полной мере расслышать его. Я был шокирован, когда услышал песни нашей группы. Мне так хотелось подняться с кровати, посмотреть что творится там, внизу, но не мог этого сделать из-за множества проводов, торчащих из меня. По моим глазам потекли слезы, когда я услышал реплики, звучащие с улицы. Я не мог подобрать слов, не мог здраво мыслить, когда толпа моих фанатов кричали, что они будут со мной до последнего, что я останусь навсегда в их сердцах. Но как я мог отблагодарить их? Мои руки сами потянулись к телефону, лежащему рядом со мной. Смаргивая пелену, я дрожащими руками написал несколько твитов благодарности, но я знал, что через телефон я никогда не смогу передать всю ту любовь, которая есть в моем сердце. Я знал, что о сегодняшнем дне будут знать все, но не ожидал такой колоссальной поддержки. практически все мировые тренды были заняты моим именем. Фанаты со всех уголков мира писали о том, что все будет замечательно. Когда я начал набирать следующие слова благодарности, в дверь тихонько постучали. - Можно? - я оторвал взгляд от телефона и увидел свою маму. - Боже, Зейн!       Я позволил себе отложить телефон до лучших времен. Женщина со слезами на глазах подбежала ко мне, тихонько [чтобы не потревожить иголки] села на край кровати и разрыдалась. "А чего собственно ты ожидал?" - язвительно спросил мой внутренний голос. Отослав его как можно дальше, я свободной рукой обнял маму. - Мам, со мной все в порядке, - произнес я, нарушая молчание, - хватит плакать, я ведь рядом, живой и здоровый!       Мне казалось, что это должно утешить ее, но все повернулось совсем наоборот. Произнеся у себя в голове эту фразу я понял, что слово "здоровый" точно не вяжется с моим состоянием и именно оно расстроило маму. Через несколько минут, когда рыдания более менее прекратились, я услышал еще один стук в дверь. Как мне показалось, человек намеренно стоял за дверью и ждал, пока в палате все успокоится. - Папа, проходи, - сказал я, посмотрев на мужчину. В его глазах было столько боли, что я невольно поежился. Таким убитым я его еще никогда не видел и надеюсь никогда больше не увижу. За несколько месяцев отец изменился до такой степени, что я с трудом его узнавал. Седые волосы покрыли практически всю голову, впадины на щеках, черные круги под глазами и нездоровый цвет кожи показывали то, на то, сколько человек нормально не ел и спал. Вместо статного, целеустремленного и живого человека я видел старика. Да, именно пожилого, сгорбившегося и седого старика. Я не мог избавиться от той мысли, что все произошло из-за меня, что моя болезнь сломила маму и папу. - Как ты? - спросил он, - хотя можешь не отвечать и так вижу, что не очень.       Отец пробежался глазами по всей аппаратуре, стоящей вокруг меня. Мне казалось, что он корил себя за то, что много лет назад, узнав о моей пагубной привычке, он не заставил меня бросить курить. Как-то раз я старался его переубедить, что это случилось из-за частых выступлений, но он только сделал вид, что поверил. Папа избегал моего взгляда и смотрел куда угодно, только не на меня. Когда он подходил к окну, я увидел, что он плачет. - А девочки, мои принцессы, они придут? - спросил я, надеясь услышать отрицательный ответ. - Нет, мы с Тришей с трудом уговорили их остаться с Сафой. - ответил отец. - Валия просила тебе кое-что передать.       Папа развернулся ко мне, одновременно доставая из кармана небольшую вещицу. Это оказался амулет, который я когда-то подарил ей. С этой вещью было так много связано, что я невольно всхлипнул. Когда я дарил Валии его, то сказал, что у меня будет храниться вторая частичка и когда кому-то из нас будет плохо, эти части должны соединиться. И вот сейчас настал тот самый момент. Слезы хлынули из глаз, когда я подумал о ней, о моей уже взрослой девочке. - Пап, в тумбочке должна лежать вторая часть, ты не мог бы достать ее? - конечно, мою просьбу выполнили тут же и спустя мгновение в моих руках находилось цельное сердце. - Мама, ты не могла бы помочь мне завязать его на запястье?       Когда амулет повис на руке, я взял его в ладонь и крепко сжал. После этого во мне что-то щелкнуло и я осознал, что мое время пришло. - Мам, пап, позвольте мне кое-что сказать, - начал было я, но тут же осекся. Я не мог сказать то, что чувствую и разбивать сердце родителям, но я должен был это сделать. - Вы знаете, как сильно я вас люблю. Тебя мама, за твою любовь, за доброту и ласку, за то, что никогда не оставляла меня один на один с проблемами, и продолжала при любых обстоятельствах поддерживать меня. Тебя папа, я люблю за твою честность, за то, что ты в тяжелое время тянул на себе всю семью и вывел нас в люди. Я бы никогда ничего не добился без вас, без вашей любви и вере в меня. Я никогда не забуду о том, что вы сделали для меня, я всегда буду с вами. Оберегать вас, будет моим долгом, моей обязанностью. Я хочу попросить вас об одном. Никогда! Слышите, никогда не отчаивайтесь, делайте счастливыми моих любимых сестренок. Оберегайте Обри и моего ребенка. Взамен, я обещаю всегда быть рядом с вами: и в горе, и в радости. Я всегда любил, люблю и буду любить вас! Передайте Сафе, Валии и Донии, что они самые лучшие в мире сестры, что я никого и никогда так не любил, как их. В моем доме, в гардеробной, стоит коробка, откройте ее как только сможете. Особенно это касается Донии, она всегда хотела посмотреть мир, но ей этого, можно сказать, не удалось. Мама, папа, спасибо за все, что вы сделали для меня. Я люблю вас так сильно, что даже не смогу объяснить свои чувства словами.       После моего продолжительного монолога родители замерли в недоумении. Мне даже было страшно представить о чем они думали и догадались ли они, что я только что с ними простился? - Сынок, ты ведь не прощаешься с нами? - спросила мама, все еще переваривая услышанное. - Нет. Я просто сказал как вы дороги мне. - мое сердце было удовлетворено тем, что мне удалось сделать все так, чтобы они ни о чем не догадались. - Я хочу обнять вас.       Родители с радостью прижали меня к себе и подержав так, отпустили. - Обещай, что через несколько часов твое сердце будет биться. - взмолилась мама. Я перебарывал желание ответить "Обещаю", ведь обещать я ничего не могу. Какое же слово мне подобрать? - Все будет хорошо, со временем, - сказал я, увиливая от конкретного ответа. К моей радости в дверь постучали и в дверном проеме появилась кудрявая голова. Он посмотрел на моих родителей, а потом на меня. - Мам, пап, можно мне поговорить с мальчиками наедине?       Мама согласилась и перед тем как выйти, крепко поцеловала меня в щеку и обняла, отец последовал ее примеру и через пару секунд они удалились. Зато вместо них появились четыре парня, которые стали моими лучшими друзьями, даже братьями. Я окинул их взглядом, пока они садились рядом с кроватью. Обычно я мог понять их настроение по поведению, но сегодня они вели себя через чур тихо. Только громкие песни фанатов скрадывали наше молчание. В конце концов Найл нарушил молчание. Его, казалось бы, тихий всхлип разнесся по всей палате. - Эй, Найлер, ты чего? - мне пришлось приложить много сил, чтобы голос казался как можно более беззаботным. Взгляд моего голубоглазого друга гулял по палате, оборудованию и только через какое-то время он остановился на мня. - Не могу видеть тебя в таком состоянии. Становится так грустно от того, что имея такое количество денег, ты не можешь помочь, - он замолчал. По его щекам скатывались слезы и если бы я мог, я бы стер их. - Зейн, мы слышали последнюю просьбу твоей мамы и ты не сказал "Обещаю", почему? Ты знаешь что-то о чем мы не знаем? - Найлуша, мой милый мальчик, я не уверен в своем будущем и говорить такие громкие слова я не в силах. - мой ответ не удовлетворил его и это было видно по его глазам. - Понимаешь, в каждой операции врачи дают свой прогноз и мне сказали, что в 90% случаях, все складывается как нельзя лучше, но существует еще 10% и о них не стоит забывать. Я лишь хочу предугадать все варианты и сделать так, чтобы в случае любого исхода всем было проще. - Проще?! Даже если ты попадешь в эти злосчастные 10%?! - внезапно для всех закричал Лиам, - кому станет проще, если ты умрешь? Покажи пальцем хоть одного такого человека! - он ждал, а я даже ответить ничего не мог, - вот видишь! Зейн, ты должен бороться! Ради нас, ради семьи, ради Обри твое сердце должно биться!       Что я мог ответить на все это? Ничего. Мой мозг отказывался думать и воспринимать окружающую меня реальность. Я барахтался в своих мыслях, старался хоть что-то сказать, но не мог. Мое тело словно парализовало от услышанных слов. Лиам, конечно, был прав, но согласиться с ним я все-равно не мог. - Лиам, я буду бороться! Я обещаю! - сердце неистово забилось после сказанных слов. - Парни, пообещайте, что вы дадите мне возможность высказаться.       Я не верил в происходящее, но они все кивнули и уставились на меня, словно на какое-то неземное существо. Моя уверенность таяла на глазах, но я должен был сказать им все, что у меня на уме. - Больше четырех лет мы с вами жили одной мечтой, у нас была единая цель, к которой мы шли и в конечном счете достигли. Мы не спеша двигались в одном направлении, каждый день приносил нам тысячи поклонников, которые продолжали путь вместе с нами. Каждый день дарил нам что-то новое. В голове я часто прокручиваю времена X-Factor`a, откуда и начиналось наше время. Мы все изменились, но в глубине души мы все те же подростки, мечтающие выиграть в проекте и идти дальше. Для нас все сложилось иначе и я сразу знал, что нас ждет успех. Мы заняли третье место, но это не помешало нам. Поддержка фанатов была потрясающей и благодаря им о нас узнал весь мир. И даже сейчас, когда мы сидим здесь, можем наслаждаться их любовью, - я замолчал, давая парням услышать поющих поклонников, - разве нам этого мало? Я уверен, что нет. Парни, вы для меня стали неотъемлемой частью жизни, вы стали чем-то большим, чем просто товарищами по группе. Каждый из вас находится у меня в сердце. Я не обману, если скажу, что люблю каждого. Можно я начну с Гарри? С этого кудрявого засранца? Этот малый всегда был чем-то вроде зажигалки. Где бы он не находился, от него всегда веет теплом и уютом, его потрясающая улыбка до сих пор сводит многих с ума, а уж про ямочки и вообще молчу, - как по сигналу Стайлс улыбнулся, вызывая у меня ответную улыбку, - Где смех Найла, там всегда весело. Мой добрый мальчик может из самой скучной и тухлой вечеринки или интервью, сделать бомбу. Я никогда не догадывался, что простой парень из Ирландии сможет так менять обстановку. Лиам, наш папочка, который давно вырос из этого прозвища, но я то и дело натыкаюсь на твиты, где тебя так называют. Своей заботой и открытой душой он так и манит, желание быть рядом с ним бывает запредельным. Даже сейчас от него исходит такой поток положительных эмоций, который может надолго зарядить тебя хорошим настроением. И, наконец-то, Луи. Разумеется, это самый активный, веселый, непринужденный, но верный человек, которого я только знаю. Он вобрал в себя столько положительных качеств, что я даже не смогу их все перечистить. Луи я бы сравнил с бомбой замедленного действия, ведь только он способен постепенно поднять всем настроение, и держать его на высокой планке столько, сколько нужно. Ребята, простите, что я назвал только малость из всего, что должен был. Парни, я от всего сердца хочу выразить вас свою признательность и любовь. Вы должны понимать то, как много значите для меня. Пообещайте мне, а лучше поклянитесь, что вы навсегда останетесь такими, какие вы есть сейчас. И я бы хотел попросить вас еще об одном: не бросайте мою семью. Я в свое время пообещаю быть всегда с вами и оберегать вас, чтобы не случилось.       Последний слова я почти прошептал, но был уверен, что мои братья меня все-равно услышали. Они каждый сказали, что позаботятся о моей семье и не при каких обстоятельствах не дадут их в обиду. Я радовался как дурак, когда парни начали вспоминать случаи, произошедшие со всеми нами. Нам было весело до тех пор, пока в дверь не постучали. Это Обри и все об этом знали, поэтому по очереди обнявшись, парни покинули палату.       Обри входила в комнату медленно, будто боясь кого-то спугнуть. Ее взгляд был мутным, но она быстро отыскала меня глазами. Ее тело двигалось с трудом, будто ей в организм ввели львиную дозу снотворного. - Зейн, я так хочу, чтобы все это оказалось страшным сном, - промолвила девушка, садясь на краешек кровати, - мне так хочется открыть сейчас глаза и обнаружить себя у нас в постели. - Зейн, у тебя пять минут. - в палату незаметно вошла медсестра. - Пожалуйста, постарайся закончить как можно скорее.       "Как можно скорее?" Это издевательство! Но в тоже время я вижу, как Обри борется со сном. - Хорошо, - ответил я медсестре, - Обри, милая, выслушай меня внимательно. Ты не должна отчаиваться, если я умру. Ты должна родить и воспитать нашего ребенка. Пожалуйста, слушайся Луи и будь рядом с моими родителями. Я всегда буду рядом с вами и буду помогать. Любимая моя девочка, во всем мире я не встречал такого чудесного человека, как ты. После нашей первой встречи я потерял голову от твоей красоты и влюбился, словно мальчишка! Все о чем прошу, постарайся быть счастлива, хотя бы ради ребенка.       Мне пришлось встряхнуть Хьюстон, чтобы она немного отошла от услышанного. Она прижалась своими холодными губами к моим, словно хотела забрать всю мою боль, все мои переживания. Обри всеми силами старалась не показывать свои истинные чувства, но я знал, что она испытывает невыносимую боль. Вскоре пришли врачи и вывели девушку из палаты.       Мне оставалось каких-то пара минут до того момента, когда в мой организм введут различные препараты, поэтому я быстро схватил телефон и удалив не допечатанное ранее сообщение, написал: "Рано или поздно всё будет хорошо."       Столько слов было сегодня мною сказано, но мне казалось, что это было совсем не то, что от меня ожидали услышать. Я всегда хотел жить и мне еще стоит побороться за место под солнцем. Может один единственный луч света поможет мне в этом.       Лекарство подействовало на мой взгляд очень быстро и через мгновение я провалился в темноту.