Я всё равно добьюсь тебя!

— Что? — воскликнула я, окинув взглядом предложенный мне текст. — Это?.. Питер, чёрт возьми, ты сошёл с ума? — Но, Сюзанн, — начал Питер. — Чем вам эта не нравится?       Я хмыкнула. Ну за что мне всегда достаются такие тупоголовые помощники?.. — Во-первых, для тебя я не Сюзанн, а мисс Брайант, — я смерила беднягу презрительным взглядом. Питер пригладил светлые вихры и нервно сглотнул. — Во-вторых, эта песня — полный отстой! — я скривила губы и небрежно бросила бумаги на стол. — Где ты видел, чтобы я, я обращалась к кому-то «малыш»?.. Я не буду это петь! — Мисс Брайант, но ведь вы её ещё даже не прочитали! — Питер заметно нервничал. — Мистер Йост текст одобрил, он подходит по всем параметрам, вам должно бы... — Да я уже отсюда вижу, что это паршивая песня, — я начинала злиться. Этот мальчишка меня ужасно раздражает. — Я сказала нет, значит нет! — Почему? — сконфуженно спросил парень, собирая брошенные мной листки. Бледное худое лицо озарил смущённый румянец. Ему явно неудобно. Бедный, мог бы за месяц уже привыкнуть. — Хороший текст... — Для тебя, может быть, и хороший, — я раздражённо закидываю ногу на ногу и начинаю подкрашивать губы блеском. — А мне, сколько ещё раз повторять, не нужны твои розовые сопли в сахаре! И не смей мне перечить — уволю!       Питер тяжело вздохнул, собрал бумаги и встал, зная, что спорить со мной бесполезно. Я криво улыбнулась.       Меня зовут Сюзанн Брайант, мне девятнадцать лет и я певица. Весьма успешная, между прочим. За два года, проведённые с чёртовым лейблом, я записала два сольных альбома и съездила в турне по Штатам и половине Европы. Не сказала бы, что куш большой, но для начала хватит. Тем более, все эти концерты и безмозглые орущие фанаты жутко меня утомляют. Красоту нужно беречь, а крики и постоянные переезды этому никак не способствуют.       Сейчас мы записываем третий, но из всей пластинки было готово только две песни — а всё из-за этого придурка Питера, у которого начисто отсутствуют мозги и чувство прекрасного. Ну кто, кто в здравом уме подумает, что я буду исполнять этот шлак?.. Как же докучают эти дурацкие «шедевры» про несчастную любовь и прекрасных принцев! Думаю, пора всерьёз задуматься о смене сотрудников в штате... Хотя Йост подозрительно трясётся за этого пацанёнка; наверное, надо на него надавить. Чем я, пожалуй, и займусь в самое ближайшее время.       Я бросаю блеск в сумочку и подхожу к большому зеркалу, висевшему на стене. Его повесил продюсер, сочтя мои немногочисленные доводы достаточно весомыми. Ещё бы... Иногда я бываю довольно убедительной.       Покрутившись, оглядываю себя, поправляю волосы, одёргиваю платье. Пожалуй, сегодня стоило бы надеть что-нибудь подлиннее — не дай бог, старый извращенец Йост опять распустит лапы. Он меня обожает. Что, признаться, значительно облегчает некоторые аспекты... Но, к сожалению, как мужчина он не в моём вкусе.       Подойдя к нужной двери, я, не постучав, невозмутимо вхожу в кабинет босса. Дэвид говорит по телефону, но, увидев меня, быстро прощается со своим собеседником и кладёт трубку. — О, Сюзи, выглядишь великолепно! — одобрил он, потирая ладони. Горящий взгляд скользит по обтягивающему короткому платью и обнажённым ногам. Я хмыкаю. — Знаю, — безразлично ответила я. — Присаживайся, дорогая, — пригласил Дэвид. Я брезгливо смотрю на стул, стоявший напротив его кресла, морщусь и недовольно замечаю: — И куда, интересно?.. — Да-да, конечно, — засуетился Йост, уступая мне место. — Прости.       Я с размаху сажусь на освободившееся кресло, отчего и без того короткий подол неприлично задрался, и беру из вазочки, стоявшей на столе, большое зелёное яблоко. — Присаживайся. — Бурчу я, указав ему на стул. Босс послушно сел, не отрывая глаз от открывшейся ему картины. — Эй, куда ты смотришь?.. — Прости, я просто задумался, — он с трудом поднимает взгляд и смотрит в глаза. Я понимающе ухмыляюсь. Мне нравится его дразнить. — Что случилось, солнышко? — Тексты! Нет достойных текстов! — я откусываю от яблока маленький кусочек, слегка покачиваясь на кресле. — Одни сопли и нытьё. — Да, Питер говорил... Что, неужели всё так плохо? — удивился Дэвид. — Хуже, чем ты думаешь. Приносить мне эту писанину — всё равно что оскорблять весь музыкальный жанр. Ты вообще видел, что покупаешь?.. Это же просто позор! Питера необходимо уволить, он не справляется со своими обязанностями. Ты только подумай, кто будет относиться к нам серьёзно, когда в нашем штабе такие сотрудники? — Ну, зайка, я с тобой не согласен. Питер хороший парень, работящий, вежливый... Ну подумай, кто ещё будет так безоговорочно терпеть твои капризы? А с песнями действительно нужно что-то делать: контракт подписан, а время поджимает. Мы же не хотим нарушить договор, верно?.. Милая, мы предлагали тебе почти двадцать текстов, неужели прямо ни один не понравился? — Нет! Я вообще не представляю, кому такое дерьмо может нравиться!       Йост задумался, крутя пальцами ручку. Я же лениво рассматриваю ставшим привычным кабинет и ем яблоко, постукивая пальчиками по столу в такт любимой песне. — Сюзи, принцесса моя, а как насчёт того, чтобы записать дуэт? У меня на руках есть крутая песня, там как раз не хватало женского вокала... — наконец произнёс Дэвид. — Ты отлично подойдёшь. — Дуэт? — скривилась я. — Я тебе что, второсортная певичка, подвывающая незамысловатые куплеты какому-нибудь безголосому павлину? — Нет, что ты, малыш! Ты будешь лидирующей вокалисткой! — заверил меня Йост. Во мне просыпается интерес. — Да?.. Ну так дай хотя бы текст посмотреть! Не буду же я соглашаться на неизвестно что... — Конечно, солнце! Сейчас, только найду его, — босс полез в стол. — Где же он был, я только что видел его, буквально несколько часов назад... А, вот! — он достал несколько листов и протянул их мне.       Я, приняв бумаги из его рук, быстро пробегаю глазами по тексту. — Немецкий? — я вопросительно поднимаю бровь. Все мои песни были написаны на английском. — Я что, буду петь c Rammstein? — Нет, конечно, милая, — засмеялся Дэвид. — С Tokio Hotel. — Что? — ошарашенно произношу я. Tokio Hotel? Он шутит?.. С лица продюсера исчезает улыбка. — Что-то не так? — обеспокоился он.       Я уже хочу начать гневную тираду про то, что эта недогруппа — лишь попса для недоразвитых малолеток, но Дэвид не даёт мне ничего сказать. — Брось, Сюзанн, они отличные ребята! Я работаю с ними с тех пор, как близнецам едва исполнилось тринадцать. И песни у них хорошие, кстати. — Конечно, ведь их писал ты, — хмыкаю я. Репертуар Tokio Hotel был действительно неплох, но не признаваться же в этом Йосту! Это бы как минимум пошатнуло мою репутацию. Не может же взрослая, самостоятельная девушка слушать настолько «девочковые» песни, правильно? — Эх, Сюзанн... — протянул мужчина, ласково глядя на меня. Говорю же, он меня обожает! Что порой безумно надоедает. — Переверни лист, на обратной стороне английская версия. — Если ты не в курсе, я знаю немецкий! — заметила я. — Я знаю, Сюзи, но на английском тебе будет привычнее, — дружелюбно сказал Йост.       Я перевернула лист и внимательно прочитала текст, всматриваясь в каждую букву и пытаясь найти подвох. Не нашла. — Ничего так, — неохотно призналась я. — Тоже достаточно сопливо, но пойдёт. По крайней мере, лучше того, что мне предлагал этот недоумок. — Вот видишь! А представь, как украсит эту песню твой чудесный голос!       Звучит весьма заманчиво... Сначала песня, потом радио, телевидение, пресса, деньги, слава... — Ладно, уговорил, — нехотя согласилась я. — Вот и отлично! — обрадовался Дэвид. — Я сейчас же позвоню парням, скажу, что мы нашли вокалистку! — Скорее, это я нашла группу. — поправила я. — Конечно, милая, конечно.       Я встала, собираясь уйти, но тут босс спросил: — Сюзанн, а можно спросить, что у тебя с Майком?       Я остановилась, немного удивлённая. — С каким Майком? — Ну, с тем... — удивился Йост. — С тем самым. Такой голубоглазый, худой? Про вас ещё писали на каком-то жёлтом сайте. — А, этот, — вспомнила я. Майк — это кто-то вроде моего парня. Вроде какой-то манекенщик. Он такими влюблёнными глазами смотрел на меня, что моё сердце сжалилось и я приняла его руку и сердце. Но сейчас, спустя две недели, мне порядком поднадоели его постоянные цветы, конфеты, подарки и признания в любви. Да и любовник из него никакой. Кажется, пора завязывать. — Понятия не имею, что с ним и мне всё равно. И вообще, я не запоминаю имён. — Будь осмотрительней, мне кажется, он может спровоцировать нехорошие слухи. Это будет не очень хорошим бонусом для нашей репутации, верно? — Хочешь предложить взамен свою персону? — усмехаюсь я. — Ну почему бы и нет? — Дэвид встал, подошёл ко мне и положил руки мне на талию. — Мы ведь так долго знаем друг друга, давно пора познакомиться поближе... — Эй, — холодно произнесла я, взглядом указывая на его руки. — Убрал. Живо. — Но... — Ты глухой? — я посмотрела на него таким уничтожающим взглядом, что он даже поёжился. — Знаешь, в старшей школе я изучала карате, давно уже хотела проверить, насколько помню азы.       Мужчина неохотно убрал руки и сел на своё кресло. — Так, на чём мы там остановились? — он попытался придать голосу холодность, но недовольный взгляд так и бегал по моему телу. Смотри-смотри, попробовать всё равно не удастся. — А. Приходи завтра в девять, попробуем собраться, поговорить с парнями и, если всё пойдёт так, как надо, немного порепетируем. Не опаздывай. — Конечно, — я закатила глаза. — Пока, Йост.       Я уже почти дошла до выхода, как вспомнила про несъеденное яблоко в своей руке, и, развернувшись, уверенной походкой снова подошла к столу и бросила на него оставшуюся половину сочного плода. — И следи за фруктами, а то кислят, как дешёвки на рынке, — бросила я, покачивая бёдрами и чувствуя на себе его пронзающий взгляд.       Молодец, Сюзанн. Сегодня ты вывела из равновесия тихоню Йоста. 1:0 в твою пользу.