Трещина

Еще несколько часов назад Джек мог вспомнить теплую улыбку матери. Женщины с фотографии. Ему немного жаль ускользающих ложных воспоминаний, но любая попытка ухватиться за них приводит его к глухой стене в собственной голове. Осознание этого не причиняет ему боли. Боль - это пара слов из динамика радио, брошенных холодным презрительным тоном. Желтый код, желтый, как перегретое ядро Гефеста, как взгляд маленьких девочек, горящий люминесцентной пустотой. Но когда его сердце остановилось на несколько секунд, перед глазами была лишь непроглядная гнилая чернота. Пока Джек набирал пароль, его пальцы дрожали от напряжения. Четыре цифры, скрип разъехавшихся дверей решетки. Он надеялся найти в роскошных апартаментах Фонтейна хоть что-нибудь, что бы позволило ему поверить, что всё не скатилось в бездну бесповоротно. Он нашел образец 192. И алкоголь. Много алкоголя. Теперь Джек готов утонуть. Он лежит на чужой кровати и сжимает бесполезное радио в руке, представляя, как по всему стеклянному телу Восторга каскадом бегут белые изломы, взрываясь брызгами. Ледяная вода была бы к нему куда милосердней, чем человек, ради которого он готов был сделать что-угодно. И делал. Сейчас Джеку кажется, что он бросился бы выполнять любую просьбу Атласа даже без его небрежно-вежливого "будь любезен". Он купился на чужое желание помочь без единой мысли, ведь он был создан для этого. Джек - фермерский мальчик. Джек - кукла в грязном свитере. Он улыбается своим мыслям и перед глазами мутно от выпитого. Его улыбка похожа на кривую трещину в стекле.