Звезда Серебряного Шпиля

Мирас едва заметно склонила голову перед Империем, когда они поравнялись на мосту. Тот издал звук, похожий на фырканье, но ничего не сказал. Да и какое он имел теперь право? Будь ты хоть сто раз глава совета, презирающий нефалемов, но перед героиней небес теперь все ворота открыты. Сама Мирас тоже его недолюбливала, ибо прекрасно знала о его роли в истории с Санктуарием, да и его глупое противостояние, чуть не ставшее причиной поражения, не было забыто. Серьёзно, насколько упёртым бараном нужно быть, чтобы, зная о самом Дьябло за своей спиной, идти с мечом на неё? Впрочем, ей не было особого дела до него. Чем меньше сталкивались — тем лучше. Здесь, в ангельских покоях, у Мирас были друзья и союзники. Дорога до Серебряного Шпиля была долгой, но варвар не знала усталости, да и здешние виды были не из тех, которыми можно налюбоваться вдоволь. Сады Надежды снова сияли своим великолепием. Очищая покрытую скверной некогда молочно-фарфоровую плитку, Мирас пыталась представить, каким было это место до. Но вообразить действительность было тяжело. Действительно, откуда смертной знать об ангельской архитектуре? Здесь всё было прекрасно. От ярких голубых ив до оплетённых голубоватым же сиянием колонн, от шипованных бортков дорожек до золотых узоров на полу, которые не смогла скрыть до конца даже омерзительная скверна. То тут, то там сновали ангелы, проверяя, всё ли вернулось в норму. Они то бродили кругами, то усаживались прямо на пол и смотрели вниз, в мягкие розовые облака, кто-то прислонялся спиной к колонне, прячась в кокон из своих сияющих крыльев. На последних Мирас старалась не смотреть. Воспоминания об измученных существах, уже не похожих ни на ангелов, ни даже на людей, были ещё слишком свежи: все тонкие, бескрылые, дышащие тяжело, стонущие, кашляющие, оплетённые чернью и забрызганные кровью. Уничтожив очередную волну демонов, она всегда находила время взмахнуть молотом ещё раз и освободить их от страданий. Из портала пахнуло свежестью, и женщина перенеслась на пролёт Серебряного Шпиля. Здесь гулял прохладный ветер, но он не мог пробраться под её плотные доспехи. Мирас всмотрелась вдаль и увидела Тираэля на следующей площадке. Все ангелы буквально куда-то испарились, будто им запретили взбираться на пролёт. Может, так и было. Бывший ангел любил побыть в одиночестве и обладал властью, чтобы запретить приходить сюда. Но варвар не была его подчинённой, более того — была его другом, поэтому, ни секунды не сомневаясь, взошла на мост, оставляя за собой двери портала. Ветер мягко толкал её в спину, будто торопя перейти мост, но Мирас не поддавалась ему, шагая степенной уверенной походкой. На поясном креплении мерно покачивался посверкивающий молниями молот, готовый в любой момент вступить в бой. Женщина поправила норовящий слететь плащ, а взгляд её был прикован к сидящему прямо посередине платформы Тираэлю. Бывший ангел медитировал, закрыв глаза, делая глубокие вдохи и выдохи. Мирас не так много знала о его способностях: может быть, под этими закрытыми веками цвели изображения людского мира, а, может, даже мест гораздо глубже, и Тираэль на самом деле за кем-то следил или что-то искал. Но почему-то ей казалось, что это была одна из медитаций, которыми мужчина так увлекался последнее время. Причём не особо успешная. — Тираэль, — звучным голосом произнесла она, едва поравнявшись с ним. — Мирас, — откликнулся он, не спеша открывать глаза. — Что-то произошло? Ты хотела поговорить? — Это… личное. Поговори со мной, друг. Сними бремя с моей души. Тираэль глубоко вдохнул прохладный воздух Шпиля, так, что затрепетали широкие ноздри, и на выдохе открыл глаза, сразу устремляя взгляд на героиню. Лицо у той было решительное и невесёлое. Варвар протянула ему руку, предлагая помощь. Тираэль усмехнулся: право слово, кто подаёт руку мужчине? Но Мирас всегда всех подторапливала и не делала различий между полами, так что бывший ангел, привычный к её манерам, руку принял и встал одним рывком. Не сговариваясь, они подошли к краю окаймлённой золотистыми зубчиками платформы. — Что тревожит тебя, подруга? — спросил Тираэль, рассматривая бушующие внизу молочно-розоватые облака. Те окутывали нижние этажи ангельских строений плотно, скрывая поддерживающие колонны. — Ты скучаешь по Лие, Тираэль? — ответила она вопросом на вопрос. — Да, — не сомневаясь ни секунды, дал он ответ. — Разве ты нет? На лице Мирас отразилось сомнение, очень редкая эмоция для неё. Да что там, мужчина впервые видел, чтобы героиня в чём-то сомневалась. Даже тени подобного он не заметил, когда женщина раскидывала демонов и суккубов по пути к Дьябло. — Я тоже. Но меня это… смущает. Я ещё не отжила и четверти положенного мне природой срока, но сущность моя определена давно. Никто в жизни не был мне действительно дорог, и люди тоже не тянулись ко мне. В конце концов, отношения — палка о двух концах, не так ли? Тираэль внимательно слушал свою подругу. Кажется, под «поговорить» она всё-таки имела в виду «выговориться». — Шли годы, а я не испытывала ни к кому привязанности. А потом я встретила Лию... — В Тристраме? — В Тристраме, — эхом отозвалась Мирас. — И едва мы успели перекинуться парой фраз, как мне пришлось броситься в бой с заражёнными. Тех, кто пытался узнать меня поближе, всегда отталкивал мой стиль боя — они начинали видеть во мне лишь воплощение слухов об обезумевших варварах. Но Лие было наплевать. Она не испугалась, не упрекнула. — Ей всегда были больше важны намерения. А они были у тебя самыми честными. — Да, наверное, ты прав. Я долго пыталась это понять. Для меня это сложно. Поэтому я уделяла ей мало внимания. А теперь жалею об этом. Ты знал, — будто внезапно вспомнив, спросила она, — что она хотела открыть собственную таверну? — Знал, — кивнул Тираэль. — Она рассказала мне ещё в Тайном Лагере, в Калдее. — А я об этом узнала, когда мы переводили дух после жестокой атаки полчища пауков, — усмехнулась Мирас, непроизвольно поглаживая навершие ручки молота. Пальцы приятно кололо магическим теплом. — Вы много разговаривали? Бывший ангел устремил взгляд вдаль. Ему подумалось, что его слова могут ранить Мирас. Но она не терпела нечестности, так что он решил выложить всё, как есть. — С самой первой встречи. Поначалу, когда я не мог вспомнить, кто я, Лия пыталась разговорить меня: задавала вопросы, в надежде, что я хоть что-то припомню. А уж после того, как ты и Декард починили мой меч, она стала проявлять к моей жизни недюжинный интерес. Она ведь умная девочка. Ей интересны различные существа и создания, и ангелы в том числе. А я был и рад поделиться историей-другой. Я, — его голос стал тише, — показал ей, как потерял крылья. Как она потом сказала, это помогло ей перенести потерю Декарда. — Порой разделить боль очень помогает. — Воистину. Но Лия и сама по себе была очень сильной, и я уважал её за это. — Понимаю... — протянула варвар. — Но для тебя ведь тоже непривычно привязываться к человеку, разве нет? — Да, это так, — согласился он. — Но, Мирас... — он подошёл к ней и положил ладони на закованные в броню плечи. — Это нормально — так переживать. Даже если это твой первый друг. Особенно если это твой первый друг. И пускай это не первая моя потеря, я тебя понимаю. Она внимательно его выслушала, как если бы он был одним из тех, кто раздавал ей указания на поле боя. Пауза немного затянулась, и Тираэль неожиданно удостоился зрелища такой редкой улыбки героини. Её черты лица преобразились, стали менее грубыми, более женственными. — Благодарю, Тираэль. Мне легче. — Порой разделить боль очень помогает. Мирас снова улыбнулась, на этот раз эху собственных, недавно сказанных слов, и ушла, не прощаясь. Бывший ангел проводил её взглядом, неспешно подошёл к центру платформы и уселся на прежнее место, закрывая глаза. Он начал глубоко вдыхать и выдыхать, пытаясь погрузиться в хотя бы какое-то подобие медитации. Под веками мелькали рыжие и золотые пятна, будто напоминание об огненно-красных волосах воительницы и об ослепительно золотых наплечниках её брони. Вся она была как огонь: огонь в волосах, в голосе, глазах, сердце. Он был горд называть её своим, единственным теперь, другом. Но, несмотря на изображения, стоявшие перед глазами, в голове у него кружилось другое имя. Ох, Лия. На земле таких очаровательных девушек часто называли «ангелами», отдавая дань их красоте. Для Тираэля такое сравнение было странным, да и не хотелось давать никаких кличек. Лия была Лией, ни больше и ни меньше. Зато она порой в шутку звала его Звездой. Её не смущала, казалось, разница в возрасте — ни по человеческим, ни по ангельским меркам. «Эй, Звезда, — говорила она, — как думаешь, мы сможем победить?» А он вздыхал, пряча предательскую улыбку, и пытался подбодрить её. Лия видела, как он потерял свои крылья. Момент его величия и... и столь же величайшего стыда. А когда они спускались с холма, скрытые покровом ночи, она спросила: «Было ли тебе больно?» Тираэль был удивлён сверх меры, но честно ответил, что нет. И сейчас, когда он сидит в цитадели мира и спокойствия, пытаясь очистить разум, по спине начинает красться фантомная боль, напоминая об утерянном. Ощущения, которые он испытывал при падении с неба, было не сравнить ни с чем — он и не думал, что живое существо способно испытать такую бурю эмоций. А теперь сравнить было с чем. И если отказ от ангельских крыльев и отречение от братьев было подобно огненному шторму, то скорбь и горечь от утраты Лии были тонкими, хрупкими, как нитка на ангельских одеяниях, но мучали с не меньшей силой. Порой Тираэль задавался вопросом: если бы огненная плеть Империя не испепелила тело Лии, выпуская истинную сущность Дьябло наружу, смогли бы они вернуть её? Найти ведьму, по силе равную самой Лии, и извлечь гнилую душу демона из тела? Этот вопрос навсегда останется без ответа. — Лия, — едва слышно и чуть хрипло шепчет он в пустоту небес. — Лия... Возможно, когда он падёт в битве через сотни или тысячи лет, а его душа отправится туда, куда отправляются все души, они встретятся. Ни люди, ни ангелы, ни демоны не знали, существует ли подобное Святилище, не такое опасное, как Бесформенный мир. Но Ауриэль научила его надежде. А пока... а пока он просто попытается хоть ненадолго изгнать из головы образ человеческой девушки, ставшей ему дороже всего на свете. — Лия, — снова шепчет он, глубоко вздыхает... И замирает, окутываемый ветрами Серебряного Шпиля. Где-то за сотню метров, перед тем как прикоснуться к камню портала, Мирас смотрит назад через плечо. Тираэль похож на каменную статую. И на этот раз ей кажется, что он достиг внутреннего покоя. По крайней мере, она надеется на это.