Не все уходят навсегда

Долгие годы в Крикволле все-таки многому научили Хоук. Молчать. Не оборачиваться. Не злиться. Держать себя в руках. Или просто относиться ко всему философски, с юмором. Она уже давно не маленькая девочка, витающая в облаках и жаждущая романтичной, глупой, всепоглощающей любви. Люди уходят и приходят. Люди говорят о любви,а потом дороги расходятся. Уж кому как не Хоук знать об этом, когда столько народу с собой перетаскала. То в гости к дракону, то к огромному пауку, то к одержимым. Жизнь течет своим чередом, а Хоук пытается помочь месту, которое по своей воле стало ей домом. Появляется проблема - реши ее. Сходить туда, помочь этим - иногда Хоук кажется, что она делает это все со скуки. В затишьях между чем-то новым и страшным. Не жалеет Создатель это место, то одна напасть, то другая. Ну да что поделать. Хоук уже сколько? Да 27 миновало. Взрослая, мудрая... Да все такая же безрассудная на самом деле. Но привыкшая к уважению, к славе. Сама сделала себе репутацию - теперь можно и пожинать плоды. Прислушиваются, подчиняются, просят совета. Хоук слегка улыбается и прибавляет ходу. Иногда она очень рада, что идет впереди, и сопартийцы не могут видеть того, как она грустит, вспоминая мать или брата, слегка краснеет от рассказов Изабеллы - да, и такое случалось, правда, давно очень - или кривится от очередного замечания Фенриса по поводу магов или Андерса по поводу храмовников. Один такой колючий, а другой такой плюшевый. Но оба шипят как два петуха. И за это иногда их хочется стукнуть лбами. Странный день, сегодня Хоук подозрительно много думает. Варрик наверняка не одобрил бы. Мириам кидает назад беглый взгляд, кто там с ней увязался?.. Ничего опасного не должно было быть, пошли просто те, кому надо было что-то в той же стороне. А Хоук задумалась и даже не глянула. Обернувшись, Хоук снова ухмыльнулась. И в тот же момент споткнулась о какой-то корень. Откуда-то взялось дикое раздражение. И на корень, и на себя за сентиментальность, и на товарищей по мечу и щиту,которые снова грызлис. - Почему ты не сомневаешься в храмовниках, эльф? - последнее слово с паузой, вызовом. Не оскорбление, но стремление к нему. - Не называй меня... "эльф", - а тот самый эльф отвечает как всегда мрачно. И парадирует интонацию последнего слова. С ним никогда не понятно, раздражен ли он на самом деле или же попросту спит и видит, как бы прицепиться к словам мага. - Но Варрик называл тебя так. - Он и тебя называл "Блондинчик". А, в прочем, не он один. Те люди в "Розе"... - Помолчи. Эти ублюдки просто были пьяны в доску, они не собирались меня снимать! - Как скажешь, - эльф замолчал, явно давая понять,что разговор закончен, ему самому наплевать, а правда все равно за ним осталась. Хоук знала эту его манеру. И понимала, какого сейчас Андерсу. - Ты... - Андерс задохнулся от гнева и как ребенок, которому ничего не остается, попытался ударить по больному: - Я-то в отличие от тебя за пределами "Розы" ничего подобного не слышу. А вот тебе не только слова от своего хозяина терпеть, небось, приходилось. Но и прикосновения, удары. А, может, и не терпеть. Ты же так долго с ним был... Кажется, Изабелла, до этого затаившая дыхание, теперь промычала что-то томное. Но тут же пожалела об этом и попыталась оправдаться, выставив вперед руки и невинно прощебетав: - О, я вам помешала? Продолжайте, меня как будто здесь и нет вовсе. Но даже это не разрядило обстановку. Фенрис весь подобрался и в один прыжок оказался около мага, он схватил Андерса за грудки, а рисунок у него на коже зазвенел таким знакомым зудящим еле уловимым звуком концентрирующейся силы: - Он. Не. Мой. Хозяин. Андерс сжал зубы и отвел руки назад, вокруг них уже быстро собиралось красное свечение. Хоук коротко рыкнула, достала флягу с водой, резко вытащила пробку зубами и плеснула на петухов. Воды было не так много, но чтобы остыть хватило. - Убирайтесь. Быстро, - рявкнула Хоук, выплюнув пробку на траву. Слышать эти препирательства постоянно было невыносимо. Изабелла тут же разочарованно вздохнула: - Эй, а я-то чего... - А ты не подстрекай! - отрезала Мириам и решительно направилась прочь. Остальные тоже разбрелись кто куда. Но Хоук была уверена, что просто так все это не закончится, слишком это далеко зашло. Раньше Фенрис с Андерсом только словами и перекидывались, а тут вон магию решили в ход пустить... Хоук дошла до дома и выдохнула. Иногда побыть одной - это самое ценное, что есть на этом свете. Как же, спокойно, по-философски. Просто временное затишье перед бурей. Глупые горожане, глупые маги, глупые храмовники. И вот варись в этом котле дури и тщеславия. Как там Авелин делает? В дозор идет? Да, пожалуй, это хороший выход. Мириам доделывает какие-то мелкие дела, отвечает на письма, разбирает бумаги, а потом облегченно вздыхает и выгибается, разминая спину. Даже не понятно, что надоело ей больше, вечные распри или дипломатическая тягомотина, которая за ними следует. Хоук хлопает дверью и выходит на улицу. Уже давно вечер, да что там, почти ночь. И город ночью прекрасен. Все тихо и спокойно. Только Хоук в своем дозоре, и никого больше. Мягко горят факелы у Висельника и у какой-то статуи. У церкви мерцают свечи. Но в основном - темно, тихо. А главное - безлюдно. Хоук медленно идет вдоль улицы и наслаждается легким ветерком. Правда, недолго ей приходится упиваться своей романтичной прогулкой. Хотя, может, она стала только романтичнее. Из подворотни вылезает толпа кавалеров. Хоук с видом довольного сытого льва наклоняет голову и улыбается: - Только сегодня невиданная щедрость! Первым пяти клиентам разрешается уйти совершенно бесплатно! Но "клиенты" почему-то не слушаются, и Хоук достает меч. Что ж, такой отдых она тоже любит. Мириам бросается к ближайшему разбойнику и всаживает ему под ребро клинок. И почему остальных это впечатляет не так, чтобы они убегали, а так, чтобы они решили накинуться все вместе? И ведь это не первый раз. Хоук знает эту схему. Резкий поворот меча и досталось всем. Всего немного, царапины, но зато никого не обделили. Ударить одного, отбил, но пошатнулся, тут же метнуться влево, вправо, прикрыть спину. В голове звучит какая-то дикая буйная мелодия, кажется, Хоук даже начинает ее напевать. Битва - это всегда как танец. О, как часто ей не хватает музыкального сопровождения в их каждодневных походах. Всякую шваль шинковать под бой барабанов и звуки труб намного приятнее. Хотя и кричат мерзавцы неплохо. Другое дело, что кричать надо в постели, а не на мече. И откуда ж их столько высыпало? Хоук уже успела запыхаться. Где-то за спиной послышались новые вскрики. Испугались все же что ли?.. Хоук хотела оглянуться, но было не до этого. Двое ретивых молодцов решили кинуться одновременно. А потом еще трое, еще один. Хоук бросалась из стороны в сторону, нанося все новые и новые удары, крутя меч не хуже акробатов в бродячих балаганах, чуть только выдернула из одного - тут же всадила в другого. Всех обслужим, даже с доставкой. Мириам не на шутку разозлилась, умереть вот так от руки какой-то швали по своей глупости - это ни в какие ворота не лезет. И не пролезет. Надо просто вернуться в прежний ритм, не дать навязать разбойникам свой, можно даже петь продолжить. И танцевать. И ведь убеждение - сильная штука, бой стал стихать. Хоук почувствовала какое-то движение сзади, отпрыгнула, стремительно крутанулась на 180 градусов, нанося при этом рубящий удар мечом и издавая какой-то злобны боевой рык, и... Встретилась глазами с Фенрисом. Тот еле успел перехватить меч рукой и теперь с трудом его удерживал. - Ты... - выдохнула Хоук, и огонь веселой злобы стал утихать,в глазах мелькнуло узнавание. - Да меч-то свой убери!.. - проскрежетал эльф, отбрасывая клинок Мириам и выпрямляясь. Хоук как-то растерянно кивнула, убрала меч за спину, а теперь стояла, приходя в себя. Грудь ходила ходуном, а Мириам пыталась восстановить дыхание после схватки. Подумать только, одно мгновение - и она могла насадить на меч Фенриса точно так же как какого-нибудь вора, кунари или порождение тьмы. От этой мысли почему-то вдруг стало жутко, и Хоук не нашла ничего лучше, чем наброситься на эльфа: - Что ты здесь делаешь? Да еще и под руку суешься. Фенрис, до этого уже готовый сказать какую-то дружелюбную ерунду в своем мрачном стиле, даже скривился от возмущения и легкого удивления: - Что? Хоук, ты, кажется, забываешься. Что это значит? "Здесь орудует Защитница Крикволла, под руку не попадаться"? Я не твой раб. И могу ходить, где мне вздумается. Я выследил группу работорговцев здесь неподалеку и ходил разведать, насколько они хорошо подготовлены. Хоук закатила глаза, ни в коей мере не собираясь успокаиваться. Вот оно,это вечное "рабы", "маги", и эти вечные упреки "ты потакаешь магам" и "ты не потакаешь рабам". Все закончилось просто звонкой оплеухой: - Да как ты смеешь упрекать меня в порабощении? Я ношусь по всему чертову Криккволу, освобождаю каждого невольника, которого встречу, убиваю каждого работорговца, которого встречу. Да мной скоро в Тевинтере детей пугать будут... -Да тише ты... - шипит Фенрис и хватает Хоук за локоть. На щеке у него алеет след от ладони, а он даже не вцепляется Мириам в горло. Это...обескураживает. И Хоук даже прерывает свою гневную тираду. - Ты спугнешь мне всю добычу, - теперь Хоук слышит, что это никакое не спокойствие, это ледяная ненависть, от которой, будь на месте Хоук любой другой, мурашки бы по спине побежали. Эльф затаскивает Мириам в дверь и тут же отпускает ее локоть. Хоук и не заметила, что дебоширила около бывшего поместья Данариуса. Фенрис еще мгновение стоит у двери, прислушиваясь, а потом подходит к Хоук: - Ты... чем ты отличаешься от остальных? Хотела унизить меня? Да кинжалом в спину было бы благороднее, чем...чем какая-то пощечина. Как хозяйка слуге, как... - Женщина мужчине, - подсказывает Хоук. Она зла не меньше эльфа,и даже непонятно,с чего это вдруг сегодня этакий "разбор полетов". - Ты очень вовремя вспоминаешь, что ты женщина, Хоук. - Да, когда мне это удобно. Обожаю так делать. Я же не свободный эльф с четкими принципами и с полным отсутствием сомнений как у кунари. - Да, я четко следую своим принципам и ненавижу рабство и магов. Люди не должны зависеть от каких-то хозяев. И... демонов. - Оу, именно поэтому ты переспал со мной и бросил? - Я... - эльф не ожидал такого вопроса. Да и не рассматривал то, что случилось той ночью,с такого ракурса. Тогда все остальное затмили его собственные страдания и размышления. - Ты, - припечатала Хоук и презрительно сощурилась. Почему-то именно сегодня захотелось выплеснуть всю ту желчь и злобу,что накапливалась во всех ее странствиях. И именно на этого эльфа. Хотелось ранить его как можно больнее, как можно ощутимее. - Ты думаешь, у меня нет гордости? Нет амбиций? Меня бросили как портовую шлюху, чуть только закончилась ночь, за которую"уплачено". Думаешь, на нас просто так каждый раз нападают работорговцы? Думаешь,они и сейчас по велению судьбы около твоего дома угнездились? В прочем, вскоре все это будет кончено, - Хоук как бы случайно кидает взгляд в окно на выплывающую луну. - Совсем скоро. А Фенрис бледнеет как полотно, даже становится каким-то серым, а потом его лицо искажает гримаса ярости. Он кидается к Хоук, рывком поднимает ее, до этого примостившуюся на краю какого-то сундука, на ноги и припечатывает к стенке: - Ты продала меня! Паскудная тварь, ведьма... На мгновение у Хоук от удара об стену перехватывает дыхание ,но что-то черное, неуемное, злое не дает остановиться: - О, наверное, ведьма - это худшее оскорбление из твоих уст, - Хоук смеется и откидывает голову назад, прислоняясь к стенке и рассматривая эльфа. Так близко и так... знакомо. Такой бледный, холодный, белокожий. Призрак. Лириумный призрак. Но это все обман, к стене Хоук прижимает не призрак, а настоящий, теплый мужчина,полыхающий ненавистью. Хоук все смотрит на его лицо и молчит, а он нетерпеливо встряхивает ее: - Когда они придут? Отвечай!.. Не то.. - Не то что? Ударишь меня? Слабую женщину?.. - Хватит разыгрывать комедию, Хоук! Я попросту вырву твое жалкое лживое сердце. Хоук внезапно надоедает эта игра. Наваливается какая-то жуткая усталость. Она расслабляется - все равно ее держит мертвой хваткой пышащий праведным гневом беглый эльф: - Ты уже это сделал. Три года назад, - Хоук вцепилась в одежду эльфа и прильнула к нему всем телом. Внезапно совсем светлые растерянные эльфийские глаза оказались совсем рядом, а потом они исчезли, осталась только тьма, горячее тело, крепко сжимающие Хоук руки. Кажется, что поцелуй длится вечность, или же одно мгновение. Но в конце концов эльф издает какой-то рык и, делая какое-то неимоверное усилие над собой, отрывается от Хоук: - Не играй со мной. Я... - Никто не придет, - Хоук высвобождается из рук эльфа и идет к выходу: - Я соврала. Никто не придет. И никто за нами не следует. Слишком безумный день. И слишком длинный. Надо просто закончить его. Как и эту глупую сцену. Люди уходят и приходят. Если кто-то однажды решил уйти, нет смысла его удерживать. - Хоук. Мириам останавливается, но все так же стоит спиной к эльфу, даже не думая оборачиваться. - Фенрис. И наступает тишина. Секунда, две, три. Эльф ничего не говорит, а женщина ничего не спрашивает. Она кивает чему-то своему и уже собирается просто уйти, как сзади ее обнимают руки,все испещренные лириумным рисунком и шрамами: - Не делай так больше, - хрипло шепчет в ухо такой знакомый голос, от которого подгибаются колени, а руки держат так нежно, как будто величайшее сокровище в мире. Эльф замолкает, а потом начинает говорить тихо, все так же хрипло и быстро-быстро: - Как я ненавижу твои шуточки, Хоук. И твою дурацкую короткую прическу как у мальчишки, из-за которой всегда так хочется подойти сзади и поцеловать в беззащитную шею. И твой огромный меч, с которым неудобно носить щит. И твою любовь ввязываться в чужие дела и проблемы, и то, как на тебя смотрит Андерс и другие мужчины, и твои доспехи,которые не спасают от шрамов. Я ненавижу в тебе все, каждую черточку, каждую родинку, я... Хоук разворачивается и утыкается Фенрису в грудь, обнимает его, а он целует ее в висок и заканчивает: - Я ненавижу себя за то, что когда-то решил оставить все это... Мириам. - Лито.