Между пропастью и мечтой.

— Одли, что ты задумала? — спросила я пугаясь. — Молчи! — шикнула на меня Деля. — Драгоций, целуй ее... в губы. Давай-давай! Что вы вылупились как обезьяны? — Одли! — взвыли мы. — Почему всегда в ваших разборках участвую я? — сказал Драгоций. И, наклонившись, коснулся губ Огневой.       Его губы обожгли мои диким огнем, и поцелуй казался пламенным. Он длился долго, до того времени, пока у нас обоих не закончился воздух в легких. Послышался свист и хлопки в ладоши. Ну, конечно, ни Ник, ни Диана, не смогли обойтись по-тихому. Лазарев похлопал Драгоция по плечу: — Красава! А я сидела красная как помидор, от чего получила кучу колких замечаний от Дели. На этом месте Захарра предложила попить чай с тортом. И это затянулось примерно часа на два.        Где-то пол на первого ночи, ребята собрались расходиться по домам. Выходя из квартиры, Деля развернулась, чтобы попрощаться с Драгоциями и, на конец, подмигнула мне. Не знаю, что это значило, но точно ничего хорошего. Я вздохнула. Этот день был слишком насыщен, и сейчас мне только хочется полежать в теплой ванной, взять книгу и просто ни о чем не думать. Но, как оказалось, даже такое простое желание воплотить не так уж и легко. Пока я пыталась залезть в ванную, прошло, наверное, минут двадцать, за которые я успела заработать дюжину синяков и головную боль. Наконец-то, оказавшись в долгожданном тепле, я откинула голову назад, закрыла глаза и тяжело вздохнула. Я до сих пор не понимаю, почему всё так тяжело? Я открыла книгу и попыталась сосредоточиться на строках:       «...Те, кто в движении видят свет, вот такая правда, так что добро пожаловать в наш мир. Иногда мы расстроены, нам кажется, что мы одиноки; мы совершаем ошибки, мы делаем больно друг другу. У каждого из нас своя история, мы пытаемся достигнуть совершенства и это вполне естественно.       Но стоит прислушаться к моим словам, дорогой друг, когда другие стоят, Вы не стойте, а бегите. Движение — это жизнь. Делайте все, что хотите: слушайте музыку — она вдохновляет весь мир, окрыляет душу, способствует полету воображения; цените вещи не за то, сколько они стоят, а сколько они значат для Вас; всегда говорите то, что чувствуете и делаете то, о чем думаете. Занимайтесь тем, чем вы хотите, наплюйте на запреты, предостережения, на осуждение и мнения других людей. Это ваша жизнь. Никто не знает, что случится с вами завтра, не сделаете сегодня — не сделаете никогда. Жизнь коротка, вы не знаете, когда и что в ней изменится. Жизнь меняется или кончается на недосказанных фразах, словах, недопетой песне, недочитанной книге, на несказанном признании, не исполненной мечте... Всё, что у нас есть — это сегодня. И именно поэтому оно так прекрасно.» Захлопнув книгу, я попыталась вылезти из ванной. Мокрые руки скользили по стенам, и я не могла встать, но это не имело значения. Я вернулась в комнату и легла спать, когда на часах было уже пол второго.

***

Утром я проснулась в шесть часов. Быстро сделав на голове подобие дульки, я спустилась на пол, положив руками ноги под диван, и начала качать пресс. После долгого перерыва между последней тренировкой, мышцы живота начали печь уже после второго подхода по пятьдесят. Но я не обращала на это внимания, упорно продолжая делать упражнение. Вскоре ко мне в комнаты заглянул Драгоций. Кажется, он был немного удивлен увидеть меня в таком положении. — Я думал, ты еще спишь. — Нет, — я пододвинула коляску ближе, собираясь сесть в нее. Драгоций подошёл, чтобы помочь, но я не позволила ему этого сделать: — Не надо, я сама. — Я, подтянувшись на руках, села в безумно остервеневшее мне кресло. Дыхание сбивалось и от этого я еще больше себя винила, что упустила так много времени. Я подъехала к шкафу, ища спортивный костюм потеплее. — Ты куда-то собралась? — спросил парень. — Я хочу на спортплощадку. Я видела у тебя около дома тренажёры и турники. Видно было, что парень замялся: — Ты уверена? Прошло... — Да, — твердо сказала я. — Ладно, тогда я с тобой.       Быстро одевшись, мы выскочили на улицу, где было действительно очень холодно. Хотя, как-никак, сегодня тридцать первое ноября, даже как-то странно, но мне казалось, что прошло намного больше времени. Мы подъехали к спортплощадке. Я, не теряя времени, направилась к турнику, и, остановившись, так завороженно смотрела на него. Раньше это был мой главный атрибут спортивной гимнастики, а сейчас он казался таким высоким, таким непостижимым. — Давай, я помогу, — сказал парень, прерывая мои воспоминания. — Нет, я сама.       Я подъехала ближе к покрашенному столбу турника и встала с инвалидки — это пока что всё, что я могла. Я попыталась дотянуться к горизонтальной перекладине, но она была слишком высоко. Я пыталась вновь и вновь. Потом я прислонилась лбом к холодному столбу и тяжело вздохнула. — Может, все-таки, подсажу? – спросил Драгоций. — Только немного.        Фэш взял меня за талию и с легкостью, словно я была легкой куклой, поднял вверх, и я схватилась за долгожданную «верхушку», подтянулась несколько раз, ощутив прежнюю силу. И вдруг мне захотелось попробовать то, что на первый взгляд звучит не возможно — подъем с переворотом; да, для этого элемента очень важно сделать резкий бросок ногами, да, это почти невозможно. Но я хочу это сделать. Я подтянулась и начала раскачиваться ногами — это единственное, что я могла ними сделать. Я уже достаточно раскачалась и...