Между пропастью и мечтой.

День подходил к концу. Мы сами не заметили, как быстро прошло время. Уже девять, это странно, казалось, мы были здесь не больше часа! Мир слишком загадочен. Мы еще немного посидели в кафе и направились в больницу. Мы знали, что нам стоит придумать оправдания, хотя бы перед медсестрами. Но никто об этом не задумывался. Да и что же здесь можно сказать? — Как вы могли покинуть больницу без моего ведома?! А если бы с вами что-то случилось, — кричала на нас пожилая медсестра. — Вы, дети, никогда не слушаетесь, а потом страдаете! — Приехали очень важные гости с Америки, которые ничего не знают здесь! — соврал Драгоций. — Гости, видите ли, важные! Я когда увидела кровь на постели, чуть с ума не сошла! Мы с Драгоцием переглянулись. — Это томатный сок, я случайно, простите, — виновато вздохнула я. — Идите в палату, и чтобы такого больше не повторялось! А вы куда, молодой человек, собрались? — Я проводить. Помочь, — удивленно сказал Драгоций. — Не надо. Таня! — позвала она другую медсестру. — Помоги девушке доехать до палаты. А вы, молодой человек, приходите завтра. И напомню: время посещения с восьми и до шести! — Хорошо, — улыбнулся парень. А затем, попрощавшись со мной, скрылся за дверью больницы. Добравшись в палату, я, наконец-то, смогла упасть на свежую постель. Сегодняшний день был слишком насыщен. Слишком. Поэтому я взяла в руки книгу, чтобы очередной раз не думать над тем, что еще недавно я натворила... Открыв на нужной странице, я вновь очутилась во власти обыденных вещей, но под взглядом другого человека. Философские книги — скучные, как многие считают, но только не для меня. Они пропитаны жизнью. То, что не замечаем мы, замечают другие. "Пока ты спишь — время идет, пока ты ешь — время идет. Год, как месяц; месяц, как неделя; неделя, как день; день, как час; ну а час, как минута. Это значит, твоё время истекает, и никогда не вернётся. Основная валюта в нашей жизни — это время. Пока ты думаешь о риске, кто-то рискует и добивается успеха. Пока ты думаешь о принятии решения, кто-то принимает его. Каждый день ты можешь общаться с бестолковыми людьми и толковыми, пусть это даже будет эпизодом, общайся со всеми, и ты будешь знать толк в людях. Время не вернешь и ты даже не знаешь, сколько его у тебя есть. Не рискнёшь сегодня, останешься нищим завтра. Нам есть что терять... *** Утро началось так, как и прежде: капельницы, уколы, массажи. И лишь воспоминания, как наркоз местного разлива, затуманивают боль. Когда я уже лежала в палате, мысленно готовясь к операции, которая должна пройти ровно через три часа, в двери кто-то постучал. Только я открыла рот, чтобы сказать роковое: «Входите», как дверь открылась, причем с ноги, и в мою палату ввалилось десять людей, во главе с... Марком! Боже, я и забыла, что они приехали из Франции и должны были зайти. — Эй, Огнева, можешь рот закрывать, — съехидничала Диана. Моя подруга с гимнастики. Я послушно захлопнула челюсть, чем вызвала бурю смеха. Где-то с конца толпы послышался шум, и на меня с обниманием и слезами накинулась моя тренерша. Ольга Викторовна — человек, который помог мне встать с колен после смерти родителей, человек, который всегда меня поддерживал, который заменил мне родню. — Ольга Викторовна, не надо. Все хорошо, — постаралась успокоить тренера я, хотя сама была на грани. Слишком больно принимать в жизнь еще одну потерю. — Я знаю, — оторвалась Ольга Ивановна от меня и последний раз всхлипнула, вытирая слезы. Все застыли, наверное впервые, как и я, видели, как тренер плачет по-настоящему. — Все будет хорошо, – улыбнулась она. – Ну, рассказывай, как ты? Атмосфера немного разрядилась, полились подколы и рассказы, воспоминания о выступлениях, впечатления о Франции. Как же я хотела тогда поехать с ними! Мы так долго тренировались, сколько надежд вложили в эту поездку. И как фатально всё обернулось! Сидели мы долго, весело обсуждая жизнь, слушая, как моя команда выступала, как жила и, как говорится, чем дышала. И всё, как всегда, испортила медсестра, пришедшая сказать, что через пять минут она зайдет за мной и мы поедим на процедуры, которые мне уже осточертели. Я со всеми пламенно попрощалась. Всех этих людей я знаю не первый год, с этими ребятами я побывала во многих странах, делила с ними, как комнаты, так и секреты. Куча тренировок, часы вместе, общие темы разговоров, которые непонятны никому, кроме нас,— мы стали как одно целое. У каждого из них своя история, и плевать, что мы порой ссоримся; друг за друга мы готовы порвать любого. Эти ребята — моя семья. Единственная, и я безумно не хочу терять их. Когда выходила Диана, она подошла и, напоследок, сильно-сильно меня обняла. — Я забыла сказать, мы передали твоему лечащему врачу деньги на операцию, и не надо возражать и возмущаться! Мы ведь все от чистого сердца. Я к тому, что тебе не надо ни за что платить. Просто, чтоб ты знала, Василис. Мы все с тобой и будем бороться до конца, как всегда, – она протянула мне кулачок, который я с улыбкой, сквозь слезы, легонько ударила. Мы всегда так делали на соревнованиях. — Один за всех и все за одного. Мы с тобой. Всегда, — и еще раз, напоследок, обняв меня, скрылась за дверью.