Багряное море

- Энни. Разноцветные пятна мигают перед глазами, перемешиваются, гипнотизируют. - Энни-и-и. Чей-то нежный, едва уловимый шёпот лёгким дуновением ветерка проносится возле уха и теряется в смеси этих отвратительно ярких цветов. Приятной волной прокатывается родной звонкий смех, пробуждая в душе знакомое чувство тепла. Странный шум, взявшийся из ниоткуда, прибавляет этой мелодии загадочного спокойствия, и по моим венам струится приятное блаженство. Шум усиливается, а раздражающие пятна, переливающиеся разными оттенками, растворяются, смешиваясь в тёплый изумрудно-голубой цвет. Это бирюзовое покрывало медленно раскачивается, обдавая меня волнами прохладного воздуха. В ноздри резко ударяет запах соли и рыбы. Запах моря. Моря?! Ледяные капельки бриза рассыпаются по тёплой коже, отдаваясь тысячами пробегающих мурашек, а смесь шума, оказавшегося звуком прибоя, и тёплого смеха становится всё чётче и ближе. Море! Белая пена разбивается о бурые камни разных размеров и щекочет ступни. Колышущееся бирюзовое покрывало воды переливается под палящими лучами, а звонкий мужской хохот уже слышно возле самого уха. Только сейчас замечаю, что мои скулы ужасно сводит от широкой улыбки. - Так красиво, - мускулистая рука на синем фоне указывает на раскачивающуюся водную гладь вдали. Этот шёлковый голос задевает каждый сантиметр души, возрождая в голове словно забытые, но такие знакомые воспоминания. - Финник? - я удивлённо вглядываюсь в своего спутника, сидящего рядом, стараясь рассмотреть родные черты. Густые бронзовые волны ложатся на лоб, дрожа от ветра, небесные глаза искрятся теплом и любовью, мягкое лицо светится белозубой улыбкой. Его лёгкий смех снова звучит, рассеивая звонкие нотки по всему берегу. У меня нет другого выбора, кроме как улыбаться в ответ, сидя с ним на большом камне, и чувствовать, как солнце припекает макушку, а прохладная вода нежно прикасается к ногам. Блаженное спокойствие от того, что Финник рядом. Он кажется таким реальным, что в нетерпении я тяну руку к укрытой лёгкой щетиной щеке, дабы почувствовать его реальность и на ощупь. Ледяной холод обжигает кончики пальцев, когда я едва прикасаюсь к коже, а нежные нотки его смеха вдруг начинает скрипеть, искривляться, превращаясь в низкое отвратительное подобие хохота. Я отдёргиваю ладонь, чувствуя, как он выплёвывает эти жуткие гортанные звуки мне в лицо и обливает холодностью взгляда. Изумрудное покрывало перед нами багровеет, и волны поднимаются всё выше. Хочу закричать, выкинув из себя всю горечь и страх, но рот наполняется нахлынувшей кровавой водой. Отчаянно пытаясь ухватить хоть каплю воздуха, я лишь захлёбываюсь, издавая жуткие булькающие звуки. Тёмно-красная вода затекает в глаза и ноздри, проникает в кожу через поры, топит остатки светлых чувств во мне. Внезапно зазвучавший плач младенца отрывает куски от сердца. Тщетно зажимаю уши ладонями - детские крики и всхлипы внутри меня, не снаружи, и они лишь усиливаются. Кажется, страшный кровавый цвет становится всё ярче и гуще. Всё обрывается так же внезапно, как и началось. Зелень вокруг утопает в лёгком мраке покрывших небо тёмных туч. Птичьи песни перекликаются со стрекотом кузнечиков и воем густого ветра. Я в лесу. Кажется, багряные пятна до сих пор мелькают перед глазами, а во рту чувствуется металлический привкус. - Будет ураган, - сообщает хриплый мужской голос. Холодная ладонь напарника дотрагивается до оголённого плеча, вызывая волну озноба. - Пошли, Энни! Я слушаюсь его. Мы дерёмся по горному склону, чувствуя, как песок и мелкие камни осыпаются вниз под напором наших ботинок. Ник плетётся где-то позади, ведь его ногам трудно тащить мускулистое тело. Я поворачиваюсь, чтобы подать ему руку, но… Всё происходит слишком быстро. Блеск заострённого топора, налитые кровью глаза, гортанный рык. Мерзкий красный цвет. Он расцветает на теле напарника, едва металл касается его шеи. Секунда, и тишину пронизывает раздирающий горло крик, мой крик, когда вместо лица Ника я узнаю испорченные ужасом родные черты Финника. Багряный фонтан затапливает лес, и я снова задыхаюсь в этой вязкой жидкости. Ребёнок на этом фоне с окровавленной кожей, сливающейся с окружающим, тянет ко мне тонкие пальцы. Тот же пугающий плач вырывается из его рта, переплетаясь с моим криком. Я боюсь. Я задыхаюсь. Я ору. Я теряю себя… Остатки моего крика и нервного дыхания всё ещё пронизывают окружающую тишину, а перед затуманенными глазами маячит красный цвет. Солёные слёзы горячим потоком стекают по щекам и чувствуются во рту. Я стучу ладонями по ушам, в бесполезной попытке заглушить всё ещё звенящие в голове адские крики ребёнка. Ребёнок! Я обхватываю ладонями плоский живот, мокрый от холодного пота, тяжёлыми каплями стекающего по телу. Падаю на влажную, скомканную простыню, ещё сильнее укрывая своего малыша и мысленно умоляя Финника вернуться.