Держись.

Меня практически вталкивают в эту чертову комнату смерти. Сейчас я почти ничего не понимаю - на самом деле, будто за всем этим наблюдаю со стороны. Я вижу электрический стул, и по всему телу проносится волна боли. Я вздрагиваю, пытаясь ее стряхнуть, но тщетно - она только усиливается. Бута подводит к стулу палач - "Человек-приносящий-смерть", как я его называю. Лица палача я не вижу - его костюм скрывает все человеческие очертания, если у него такие имеются. Он сажает Бута на стул, закрепляет руки и ноги... мой муж даже и не сопротивляется. Я вглядываюсь в его щеки, ища хотя бы намек на кнопку, но ничего не вижу. Хочется спросить у него - ты взял ее? Ты понял? Но делать этого нельзя. А если нет? Что если он умрет? Что если он умрет у меня на глазах? Я сглатываю, дабы согнать подступающие слезы. Палач надевает на голову Бута некий шлем, закрепляя его на губах. Бут не смотрит на меня, и я отлично понимаю, почему. Я слышу клацанье скрепления жестких ремней, но не вижу из-за того, что "обзор" загораживает палач. Он отходит от Бута, берет что-то в "руки" и снова идет к электрическому стулу. Я чувствую, что мои ноги подкашиваются, а тело готово упасть - но пытаюсь держаться. И тут это чудовище запускает первую волну тока. Признаюсь честно, такой слабой и беспомощной я не была ни разу в жизни. Я даже думать не могла, что это вообще возможно. Тело Бута, как накрахмаленная кукла, содрогается в конвульсиях. Как будто он не живой, как будто неправда. Я тысячу раз перебарываю желание рвануть к нему и помочь, просто напросто понимая, что это ничем не поможет. Где кнопка?! Где, твою мать, эта чертова кнопка?! То, что происходит далее, невозможно для человеческого разума. Ток отпускает Бута и, как бы объяснить, прорывается наружу. Он отталкивает палача на огромное расстояние, тот с грохотом падает, врезавшись в стену. Ток продолжает бить (правильно - один разряд равен минуте времени, значит, она еще не прошла). До меня доходит несколько его нитей, больно обжигая кожу, но я терплю это. Закрываю глаза, чтобы не повредить их. Вдруг все прекращается. Я распахиваю веки и осматриваюсь в поисках подвоха. Убедившись, что палач в отключке, и что здесь больше никого нет, я бросаюсь к Буту. - О, господи, - шепчу я. Сначала я расстегиваю ремни - их четыре: один на плечах, второй на груди, третий на талии, четвертый на бедрах. Затем перехожу к подлокотникам и креплениям ножных контактов. Руки трясутся, как у алкоголички с десятилетним стажем. Бут снимает с себя шлем и смотрит на меня. Его глаза расширяются до ненормальных размеров. - Кости, что происходит? - его еще трясет от пережитого тридцатисекундного разряда. Говорит Бут тоже с трудом. - Я не знаю, что делать, Свитса здесь нет, план летит к черту, - осматриваюсь. - Ты... - сглатываю, - наденешь костюм палача. Выведешь меня, как чокнутую, сошедшую с ума после увиденной смерти мужа. Как же хочется его поцеловать, бог ты мой, как же хочется! - Это неправильно, Кости. Мы не должны были этого делать. - Ты наденешь костюм палача, - я выговариваю каждую букву четко и громко, - выведешь меня, и мы выйдем отсюда. Немного подождав, Бут кивает. Он встает со стула, ноги еле его держат, но он все же идет к палачу, переворачивает его на спину и раздевает. Потом раздевается сам, а на палача одевает свою одежду. Я с облегчением вздыхаю. Молча он берет меня за руку, и мы выходим из комнаты. Я изображаю съехавшую - бьюсь в истерике, кричу и плачу, зовя Бута. Охрана купилась. Пройдя еще немного, мы набредаем на выход. - Машина Ходжинса, - указываю я. Мы идем быстро, но не бежим, чтобы не навести на себя подозрений. Садимся в машину и замечаем Ходжинса и Свитса на передних сидениях. - У вас получилось, - первым решает заговорить шокированный не меньше остальных Свитс. Я киваю. Тем временем Бут снимает с головы что-то, похожее на маску с капюшоном.

***

- Тони и Рокси? - спрашиваю я, закрывая чемодан. - Тони и Рокси, - подтверждает Бут, одарив меня нежным поцелуем.