Если тонок слух твой... ты услышишь, что нашептывает ночью море

Как уходит с небес нежная Эос, наступает время Гелия-Солнца, скачет он по небесной дороге. Крепко держит он в руках вожжи, жеребцами привычно правит. Только кто это там на дороге? -- Эй, кто вышел на путь титана? Сторонись, иль собью конями! Нет быстрее жеребцов родосских, чья шерсть золотом отливает! Этот окрик издали заслышав, усмехается лукаво Нефела, головою кудрявой качает, что украшена золотой лентой. И по пути Гелия дальше гонит облаков стадо богиня. Не указ ей ни Гелий-Солнце, ни сестра его Луна-Селена. -- Где хочу, там коров гоняю! - кричит Солнцу ответно пастушка. Только Зевс могучий тучегонитель на Нефелу управу находит, только грозного ликом Кронида слушается гласа шалунья. Не из рода Кронидов Нефела, не богиня и не титанида. Но танцует белокурая пастушка на пирах богов-олимпийцев. Белозубо она хохочет и густыми кудрями пленяет, и сияет в волосах ее лента, золотая, тканая ею. Улыбаются танцам Крониды и другие блаженные боги, веселит их юная плясунья. Улыбается ей и Гелий, когда видит небесное стадо. Ох и много коров у Нефелы! Есть и белые, и золотые, словно кони у Гелия-Солнца. Есть и темные, грозные тучи. А Селена, что сереброкоса, говорит: -- У Нефелы видала двух коров серебряных в стаде. Будто две мои кобылицы, словно с тех же лугов родосских. Нежноперстая Эос смеется: -- Что серебряные коровы! У Нефелы гуляет в стаде та корова, что боками румяна. Так румяна, как сама Эос. Тем словам смеется Нефела, за руки бессмертных хватает и выводит плясать с собою, под игру Аполлона кифары. Или, коль Кифаред не играет, то сгодится игра Ганимеда, шалуна, что любим так Зевсом. Да и сам Зевс порой с нею пляшет - смехом будто громом грохочет - веселится Тучегонитель, забывая свое главенство. Улыбается Гелий-Солнце, натянув золотые вожжи, бег коней своих усмиряя, пропускает вперед пастушку. А Нефела молодая хохочет, подгоняет своих коров криком: -- Будет дождь над землею сегодня. Будут пить влагу травы живую, будут пить воду звери, деревья, горы, камни - весь мир, где жизнь. А веселые нереиды, выглянув из моря по пояс, заиграют с дождя водою - будут каплями друг в дружку бросаться. А лесные, речные нимфы под дождь выбегут прямо к Нефеле! И закружатся в быстром танце, вслед за легконогой пастушкой. Ох, и любит пляски пастушка! Так плясала б она все время. Да и разве она не пляшет меж своих коров круторогих? Только видно, как лента мелькает золотая, тканая ею, меж боков коров облачных в стаде. Через эти самые пляски, через эту тканую ленту Нефела и стала богиней, что гоняет облаков стадо. Смертной девой была Нефела и пасла коров в Беотии. Как, бывало, выйдет поутру, встанет, юная перед стадом - и закружится в танце быстром, ловко перебирая ногами. Так и все жители той деревни, если видели - в пляс пускались. Даже царь Афамант беотийский не сумел от того удержаться. Как-то раз ехал царь вдоль деревни, белокурую пастушку увидел. Танцевала, смеясь, Нефела, кругом самой большой коровы. Царь внезапно сошел с колесницы - понесли его ноги в пляску. Сами пляшут собою ноги, на упрямство царя невзирая. А за ним и его дружина хоровод завела веселый. Впору петь было "Эва! Эвоэ!" - так плясали воины лихо. Упросил Афамант насилу, чтоб Нефела остановилась. Испугалась царя пастушка. Все же он волен в жизни и смерти. Скажет царь свое грозное слово - и не станет Нефелы-пастушки. Но, боясь царя Беотии, не гадала юная дева: полюбил ее танцы сам Эрос со товарищем Ганимедом. И спустились шалуна оба с олимпийских вершин высоких, заманили светлокудрую деву на безлюдный каменный остров. Заупрашивали Нефелу: -- Только день нам спляши, Нефела! Засмеялась звонко пастушка, повела она плавно плечами, понеслась-замелькала в танце. И весь день так она веселилась. Но к закату поняла дева: Ганимед и Эрот ей солгали. Не вернут ее в Беотию два проказника юных с Олимпа. И заплакала горько Нефела. Сорвала с головы золотую ленту, что сама соткала ночами, бросила ее оземь, стала ленту топтать ногами. Закрывала ладонями уши, чтоб игры Ганимеда не слышать, и бежала на берег моря от протянутых рук Эрота. Бог любви на нее разозлился и пронзил ей сердце стрелою. Он внушил к самому себе чувство. Думал Эрос: полюбит Нефела и запляшет ему охотно. Стала впрямь танцевать Эроту светлокудрая пастушка-Нефела. Но печальны ее пляски были, словно угасил кто в ней пламя. Чем играл Ганимед веселее, тем странней танцевала Нефела. Белокурые кудри тускнели, взгляд потух. Только лента сияла. Иссушила любовь к Эроту беотийку, но бог крылатый только звонко-звонко смеялся, не желая ей муки облегчить. И тогда Ганимед с Олимпа принес кубок со сладким нектаром, что вкушали благие боги. Пусть тот выпьет кубок пастушка. Пусть войдет в ее сердце веселье. Выпила тот кубок Нефела. И как прежде в пляску пустилась. Но как только ушли от девы два бессмертных юнца игривых, легла светлою головою на песок Нефела горячий. И потекли горькие слезы от любви к шалуну-Эроту. Но как только уст алых пастушки вновь касался нектар бессмертья, просыпалось в душе веселье, вновь летела девушка в танце. Но увидел раз Зевс, что кубок Ганимед прочь тайком уносит. И послал Кронион Гермеса разузнать, что затеял любимец. Услыхал так Кронид о пастушке, что два шалуна укрывали на безлюдном островке среди моря, куда и ладьи не ходили. И разгневался Зевс на Эрота, и на Ганимеда стал гневать. Наказал он мучителей девы - послал помогать их Гефесту, прямо в кузницу, что в вулкане. Сам же вниз спустился к Нефеле и унес к вершинам Олимпа. Отдал Гере на попечение. Но и там Нефела грустила. Понял Зевс, что стрела Эрота золотая тому виною. И решил излечить пастушку. Но совсем исцелить Нефелу от любви, причиненной Эротом, даже Зевс могучий не в силах, знал о том Громовержец Кронион - его тоже Эрот игривый поражал золотыми стрелами, не бывало от тех стрел средства. Сделал он, будто облако, легкой девушку. Пусть она на едином месте одного и дня не пробудет. Пусть не будет единого мужа и седмицы любить - ни бога, ни титана, ни смертного тоже. -- В мире жизни была ты пастушкой. Хочешь здесь ли пасти облака ты? - у спасенной Нефелы спросил Зевс. Засмеялась Нефела, как раньше. Так по слову Кронида и стала пасти дева коров небесных. Снова золотую ленту надела и пустилась в пляс среди стада. И куда она в танце стремится, туда за ней и коровы. Побегут облака за Нефелой, и сама как облако мчится - быстро и легко - не поймаешь! Только ленту видать золотую. -- Придержи коней, солнечный Гелий! Будет дождь на земле! Я, Нефела, на земле танцую сегодня!