Непростая жизнь Кучики Бьякуи

Бьякуя сидел в гостиной и явственно чувствовал, как невидимая струна в его душе натягивается все туже. Рукия опаздывала на два часа. Не предупредила его, что не придет к ужину. В казармах ее не было – он уже посылал туда адскую бабочку. И никто не знал, где она. Бьякуя заскрипел зубами. Картины, одна невероятнее и реалистичнее другой вставали у него перед глазами: сбежавшая в Каракуру Рукия целуется с временным шинигами; Ренджи уже протягивает к ней руки, намереваясь распахнуть косоде, Укитаке ласково гладит ее по щеке, спускаясь все ниже, Ичимару со своей неизменной улыбкой обнимает ее сзади, а она поворачивает к нему смеющееся лицо… Бьякуя ударил кулаком по полу. - Бьякуя-сама, - послышался спокойный голос с веранды. – Вы в порядке? Он повернулся. Рукия спокойно стояла в дверях. Но прежде, чем она успела шагнуть в комнату, он уже был возле нее. - Где ты была? – Он схватил ее за плечи. - Передавала Ичиго срочное поручение от Ямамото-сотайчо, - ни тени испуга в фиалковых глазах, а ведь в эту минуту он сам себя боялся. - Куросаки… - Протянул Бьякуя. И это слово будто отпустило тетиву в его душе. Зверь вырвался на свободу. Он резко потянул ее на себя и впился в губы. Она тихо пискнула, но Бьякуя уже не мог остановиться. Стремительное шунпо – все так же не отпуская ее губы – и они уже в его спальне. Он безжалостно рвет форменное косоде, обнажая перламутровую кожу и приникает губами к ее шее, потом спускается ниже, ниже. Губы обхватывают розовый сосок, и он с удовлетворением слушает ее стоны. Он опускается еще ниже, зубами и руками стягивает с нее хакама и раздвигает ноги. Ощущение теплой влажности окончательно сводит с ума. Она тянется к нему, всем телом, глаза затуманены страстью - наконец-то он стер вежливое равнодушие с ее лица! Он проникает в нее пальцами и с наслаждением наблюдает за ней. Когда он осторожно вынимает пальцы, она снова стонет – теперь уже протестующее. - Сейчас. – Он резко сдергивает с плеч домашнюю юкату, - Сейчас. Он не может ждать, не может терпеть. Он почти безумен в этот миг и не трезвеет даже, когда ощущает преграду внутри нее. Он продолжает двигаться до тех пор, пока она не выдыхает его имя – и тогда ошеломляющее наслаждение накрывает его. И он приходит в себя. «Животное», - мелькает мысль у него в голове. – «Ревнивое, похотливое животное». Он резко поднимается. В глазах Рукии – недоумение, на простыне - кровь. - Уходи, - он понимает, что неоправданно резок, но ничего не может с этим сделать. То, что он только что вытворял, можно было назвать только насилием. Она отвечала ему, да, но разве он был осторожен и нежен, как полагается в первый раз? Он накинулся на нее, как голодный зверь, он хотел сделать ей больно и сделал. Бьякуя повернулся и увидел засосы, которыми сам и покрыл ее тело. Стыд снова захлестнул его. - Иди в свою комнату. – Он снова контролировал зверя, но если она еще хоть минуту пробудет здесь… Она стремительно запахивается в косоде и убегает. Бьякуя выходит в сад и садится на землю под сакурой. Пожалуй, он никогда еще не был так отвратителен себе, как сейчас.