Персональное счастье

Слышу, как пищит входной замок. Его тихие шаги, приближающиеся к кухне. Он старается идти незаметно, но я знаю, что он почти у меня за спиной. Представляю его лицо, такое забавное от усердных попыток перемещаться, словно невидимка. Но разве он может делать это тихо? Улыбаюсь сама себе, делая вид, что не слышу задетого столика, тихой ругани и шипения на тот самый несчастный столик. Продолжаю резать овощи, давая ему еще одну попытку. Тихо выдыхаю и закрываю глаза, когда его руки скользят по моей талии и ложатся на совсем немного округлившийся живот. - Я соскучился, родная. - шепчет на ухо, кладя подбородок мне на плечо. Разворачиваюсь к нему, обнимаю руками за шею, смотря в любимые глаза цвета крепкого кофе. В этих глазах я вижу душу самого дорогого мне человека. Человека чьего ребенка я ношу под самым сердцем. И пусть мы не женаты, но на это столько причин: его работа, фанаты и многое другое, только... разве это главное? Нет. Главное, что он возвращается домой, к нам, после каждого концерта, съемок, встреч и неизменно говорит, что безумно скучает... Говорил. Теперь только я ежедневно говорю, как мне его не хватает, как я скучаю по нему, что его дочка всегда пинает меня, когда я разговариваю с ним. Я говорю, но ответа не получаю уже полгода. *** 6 месяцев назад. - СынХен, - тормошу его, чтобы он проснулся, - родной. - Да? Что такое? - он резко садится на кровати и смотрит на меня сонными глазами, пытаясь понять, в какой он реальности. - Я хочу клубничного мороженого, - делаю губки бантиком, - и острую курочку... и помидоров... соленых. - Извращенка, - кривит лицо, представив эту смесь. Встает с кровати и идет одеваться, что бы дойти до ближайшего круглосуточного супермаркета. Он всегда выполняет мои капризы, ему плевать, что его могут увидеть и узнать, главное, чтобы я и наш ребенок были довольны. Он уходит, а я, укутавшись в одеяло, снова засыпаю. Вернувшись домой, СынХен слышит истошный крик, доносящийся из комнаты. Бросив пакеты на пороге, он бежит на второй этаж, влетая в комнату. Я сижу на кровати и истерично плачу, забившись в угол. Комкая в руках одеяло и притягивая его к себе, я озираюсь по сторонам. Когда мой взгляд падает на СынХена, я подрываюсь с кровати и, подбежав к нему, крепко обнимаю, уткнувшись носом в его грудь. Он поднимает меня и идет к кровати. Сев на нее, он усаживает меня к себе на колени. - Что случилось? – он гладит меня по волосам, немного покачиваясь вперед-назад, словно укачивая маленького ребенка. - СынХен, мне приснился очень плохой сон. Очень плохой.- шепотом произношу я, лежа головой на его плече. Слезы продолжают течь, дыхание сбито. - Успокойся, это всего лишь сон. Поднимаю голову и обхватываю руками его лицо, стараясь понять, настоящий он или нет. Убедившись, что он рядом, что он настоящий, я всхлипываю и легонько улыбаюсь. - Я принес все, что ты заказывала. Правда, помидоры, наверное, разбились. - Я ничего не хочу. Давай просто ляжем спать? – сползаю с его колен на кровать и тяну его за собой. Он ложится рядом и, обняв, прижимает меня к себе. - Я люблю тебя, - его шепот и я проваливаюсь в сон. *** Он снова уехал, снова концерты, снова встречи с фанатами. Последнее время я все больше всего этого боюсь. Каждый раз вспоминаю мой сон, и становиться не по себе. Но понимаю, что это глупо. Включаю телевизор, чтобы немного отвлечься от этих мыслей, но просто бездумно щелкаю по каналам. Первый. Второй. Третий. Откидываю пульт и иду на кухню за водой. Возвращаюсь в комнату, не особо вслушиваясь в то, о чем говорят по телевизору. Но одно имя врезается в голову, заставляя резко поднять взгляд и посмотреть на экран. «Чхве СынХен» - Во время очередного фанмитинга известной группы BigBang, Чхве СынХеном, известным, как Т.О.Р, были получены пулевые ранения. Стрелявшая школьница была задержана. Сейчас участник группы доставлен в больницу в тяжелом состоянии. Стакан выскальзывает из рук, разлетаясь в дребезги о каменный пол. Я боюсь моргать, не могу осознать то, что только что услышала. Словно в трансе начинаю собирать вещи. Сумка. Деньги. Ключи от машины. Ключи от квартиры. Вылетаю из квартиры, тут же сталкиваясь с ДжиЕном. Смотрю на него широко открытыми глазами. И тут до моего сознания начинает доходить все произошедшее, мой СынХен… он в больнице… в тяжелом состоянии, меня накрывает волной рыданий. Медленно оседаю на пол, но ДжиЕн хватает меня за плечи, возвращая в вертикальное положение. - СоРа, успокойся. Поехали. – берет меня под руку и ведет к своей машине. Смутно помню, как мы доехали до больницы, как ДжиЕн провел меня через толпу репортеров, закрывая собой и не давая попасть в кадр. Все это время слезы застилали глаза, все вокруг было размыто, будто отключили четкость изображения. Сижу около операционной, ребята тоже тут, каждый пытается хоть как-то отвлечь меня. Выходит врач, окидывает всех взглядом и интересуется, есть ли здесь родственники. Я выхожу вперед. Стандартный разговор о том, кем я ему являюсь. Сначала он отказывается, что-либо говорить, ведь я не жена. В первый раз я жалею о том, что мы не женаты. Но он сдается, видя мое состояние, близкое к истерике. - Операция прошла успешно, но... - доктор делает паузу. - он находится в коме. - Когда его можно будет увидеть? - тереблю ремень сумки, стараясь унять дрожь в голосе. - Возможно завтра. - произносит он и уходит. Отрешенно разворачиваюсь, собираясь уйти, но ноги подкашиваются. ДжиЕн помогает сесть мне на ближайший стул. Начинает дико тошнить, живот словно режут изнутри. Сжимаю его руками, зажмурив глаза. Хватаю Квона за руку и срывающимся голосом говорю, что мне срочно нужен врач. Просыпаюсь в палате. Через какое-то время заходит врач, я боюсь услышать, что с ребенком что-то случилось, что частицы СынХена во мне больше нет. Но он радует меня новостями о том, что с ребенком все в порядке, однако предупреждает, что больше мне нельзя так нервничать. Ребята довозят меня до дома, ДжиЕн остается со мной и всю ночь не отходит от меня. Всю ночь мне снятся кошмары. Я снова вспоминаю тот сон, который оказался пророческим. Тогда я не сказала СынХену, что видела его смерть. Тогда я сама думала, что смерть снится к долгой жизни. Но не всегда это так. *** Первые три месяца я уходила из его палаты, только чтобы немного поспать. Возможно, и не уходила бы совсем, но наша дочь требовала отдыха своей маме. Когда я уходила, меня сменял кто-то из его родных или ребят. - Глупый, зачем ты вот так лежишь? Разве это так весело? Хватит, ты уже выспался за все недосыпы во время своей работы и даже набрал сил наперед. Я скучаю, нам тебя не хватает. - беру его руку в свои и кладу ее на округлившийся живот. - Она тоже безумно хочет услышать своего папу, ей мало твоих песен. СынХен, пожалуйста. И так изо дня в день. Я даже не могла злиться на ту школьницу, которая стреляла в него, когда он в очередной раз отшутился на ее слова о том, как она его любит и что она будет его женой. Девочка находится в психиатрическом отделении. Мне ее было жалко, порой зависимость от человека делает тебя безумным, а когда человек недосягаем, это вдвойне тяжело. Откуда она взяла пистолет, полиция так и не выяснила. После четырех месяцев комы врачи начали говорить, что надежды уже нет, что надо отключать его от аппарата. Я наотрез отказывалась. Только молилась. Умоляла, чтобы он очнулся, чтобы был рядом, чтобы его дочь не росла без отца. После 5 месяца некоторые знакомые начали говорить тоже самое. - СоРа, отпусти его. Не мучай. Если ему суждено. - говорил мне Дэсон, держа меня за руку. Я посмотрела на него, как на предателя, выдернув свою руку из его ладоней. - Как ты можешь так говорить? Я не отпущу его, он очнется. И снова дни около его постели, и ночи в слезах и просьбах вернуть его мне. Шестой месяц. И девятый. Я обещаю сама себе, что если он не выйдет из комы, я покажу дочке ее папу и подпишу согласие на отключение от аппарата. Месяц проходит быстро. СынХен не выходит из комы. С дочкой на руках меня встречают его родные и вся группа с огромными букетами цветов. А я плачу. Его здесь нет, нет самого главного человека, которому я хотела подарить маленькое счастье - нашу дочь. Он не встречает меня с цветами, не обнимает, не целует дочку в ее толстенькие щечки, она не тянет ручки к папе. Неделю я не появляюсь в его плате. Не могу. Боюсь, что придя туда, мне придется отказаться от него навсегда. Но она должна его увидеть. Осторожно открываю дверь и захожу в палату. Малышка уже проснулась и смотрит на меня своими огромными черными глазами, как у него. Подхожу к нему и сажусь на рядом стоящий стул. - Смотри, это твой папа. Красивый, правда? - улыбаюсь дочке, сдерживая слезы. - Он у нас всегда красивый, даже сейчас, да? Она улыбается, это ее первая улыбка, даже она, как у СынХена. От меня, наверное, ей передалось совсем немного. Она целиком и полностью его копия. - СынХен, она так похожа на тебя. Знаешь, а я ведь даже не знаю, как ее назвать. Помнишь, ты отвоевал у меня право придумать ей имя? Но так и не успел. А я не могу. Она такая маленькая. Хочешь подержать ее ручку? - на глаза наворачиваются слезы, я их глотаю, но одна слеза скатывается, оставляя на щеке мокрый след, и падает на его руку. Я не вижу, как в этот момент его пальцы совсем чуть-чуть дергаются. Не слышу пиканье аппарата. Просто беру маленькую ручку дочки в свою и кладу в его ладонь. Больше не могу сдерживать рвущиеся наружу слезы, кладу голову на край его кровати и тихо плачу. Замираю, когда наши с дочкой руки сжимает его ладонь. Страшно поднять голову. Боюсь, что мне все это показалось. Страшно до тех пор, пока не слышу его тихий голос. - СунХи. - я поднимаю голову и неверяще смотрю на него. Он слабо улыбается. - Я хочу, чтобы ее звали СунХи. Доброта и счастье. Наше маленькое персональное счастье.