Подыграй мне

Секунда. Наши губы вновь сливаются воедино, его руки проходятся по моему телу, я вдыхаю запах его кожи в перемешку с лосьоном для бритья, растворяясь, теряя контакт с миром. Только я и он. С этого момента мы... Прохладные капли воды освежили мое лицо. В очередной раз я мотнула головой, вцепившись в раковину руками и наклонившись над ней, смотря на своей отражение в зеркале исподлобья. Щеки раскраснелись, призрение к себе съедало изнутри, я ненавидела себя, ненавидела его. Желала отмотать неделю назад и не звонить ему, удалить номер, забыть, вычеркнуть. Облизав губы, которые еще час назад с таким удовольствием отвечали моему бывшему взаимностью, я зажмурила глаза, стараясь стереть из памяти произошедшее в ванне моей тети. Но чем больше я желала забыть, тем вспоминала до мелочей, скрупулезно собирая по песчинке. - Ошибка, - прошептала я. Тогда я злилась на Лукаса, внезапно постучавшего в запертую дверь ванный, сейчас я его благодарила, возносила до небес. Своим возмущенным стуком в дверь Лукас разрушил тот пошлый и развратный мир, в котором оказались мы с Дмитрием всего за секунду. Тогда я была счастлива этому, мечтала лишь о продолжении, грезила его объятиями и поцелуями, сейчас я испытывала к себе лишь отвращение, неприязнь. Я окунулась с головой в море в тот момент, когда мечтала оставить все лишь в обрывистых воспоминаниях. Выдохнув несколько раз, желая успокоиться, я резкими движениями завязала на макушке хвост и натянула на себя безразмерную футболку, когда-то стащенную у старшего брата. Признаться, я не желала возвращаться к себе в комнату. Прежде, чем я это сделала, прошло минут пять переминаний с ноги на ногу около двери в комнату и сжатий дверной ручки. Однако, готовившись встретиться лицом к лицу с тем, кого хотела видеть меньше всего, я встретилась с тишиной и пустотой. Его не было. На кровати лежал аккуратно сложенный листок. Развернув белый клочок бумаги, я вновь выдохнула, но теперь с облегчением. Он был на вечерней пробежке и вернется примерно через час. - Роуз, детка, все хорошо? Неожиданный голос матери из-за двери в комнату заставил меня подпрыгнуть и выронить записку Дмитрия из рук. Плавным полетом в воздухе она приземлилась на пол. - Да, - немного нервно, голос дергался, ответила я. - А что? - Ты после приезда домой сама не своя, - мать зашла в комнату и облокотилась о шкаф, скрестив руки. Глаза ее выражали беспокойство. - С Дмитрием поругались? - Откуда такие выводы? - быстрым шагом я подошла к письменному столу, краска на котором давно потрескалась. Мне срочно требовалось занять свои руки чем-нибудь, чтобы мать не уловила дрожь в моем теле. Перебирание ненужных бумажек - мое спасение. - Он так стремительно покинул дом, не сказав ни слова, что все для меня очевидно, - мама была уверена, что между нами возникло разногласие, завязалась ссора. Она и подумать не могла, что причина нашего побега друг от друга поцелуй. Поцелуй, который нельзя смотреть до восемнадцати лет. Я наморщила лоб, уверена, между бровями появилась складочка, губы мои изогнулись в удивлении, а глаза приобрели взгляд ошеломленности. Любые действия, лишь бы мать поверила, что между мной и Дмитрием все просто отлично. Между нами все ужасно. - Нет, что ты, - я махнула рукой, придавая себе вид легкомысленности. - У него пробежка. Он должен держать себя в форме, иначе нам с ним не по пути. - Ох... конечно, - после замедления ответила мама. Я видела в ее глазах, слышала в словах разочарование. С самого детства она повторяла вновь и вновь, что я могу доверить ей самое сокровенное, и я доверяла, а теперь же имела такой секрет, от которого становилось жутко, желудок превращался в узел. - Уже поздно, - мать натянуто улыбнулась, скрывая свою неловкость. - Я пойду спать. - Спокойной ночи, - я улыбнулась ей в ответ. - Спокойной. После дверь в мою комнату была закрыта с тихим щелчком, я вздохнула с облегчением, однако мои руки раздраженно откинули надоевшие бумажки. Они совершенно не привлекали моего внимания, как мне того хотелось. Красные щеки, подрагивающие губы - все это доказывало, что в моей голове вновь на первое место встают ненужные мысли. Я буквально чувствовала, как с каждой секундой помимо призрения к себе и отвращения ко всему остальному во мне разгоралось мелкое удовольствие от произошедшего. Я мотнула головой, стараясь просветить свой разум. - Правило после расставания №12: Не целуй своего бывшего, - удрученно произнесла я своему отражению, на что оно поджало губы в недовольстве. - А ты его нарушила. По правде говоря, это было не первое правило после расставания, которое я нарушила. Перед двенадцатым было самое первое: Не думай слишком часто о своем бывшем, второе: Не вспоминай хорошие моменты, пятое: Не представляй секс с бывшим и так далее и тому подобное. Откуда взялись все эти правила? Мы с Лиссой составили их, когда нам было по семнадцать и меня бросил Рик. На тот момент я любила его, а Лисса решила, что свод правил не позволит мне раскиснуть и впасть в депрессию. Желания что-либо делать совершенно не было, я даже не удосужилась принять душ и почистить зубы перед тем как лечь спать. Я слышала разговоры моей семьи, слышала и голос Дмитрия, вернувшегося с пробежки, поэтому притвориться спящей казалось мне самой лучшей идеей. Закутавшись в одеяло, словно в кокон, я отвернулась к окну и резко закрыла глаза, услышав щелчок в дверной скважине. - Роуз? - тихо спросил он, наверняка смотря на меня. Я никак не отреагировала. Я прекрасно понимала, что нам придется обсудить то, что произошло в доме Озера, но я сознательно оттягивала этот момент, потому что существовал риск, что он закончится именно поцелуями, и я сдамся, а этого мне хотелось меньше всего. Я не желала ни возращения наших отношений, ни секса после расставания, потому что это станет огромной ошибкой. Я и так слишком много ошибалась за последние недели. Не получив ответа, Дмитрий вздохнул и принялся снимать с себя одежду, кидая ее на пол. Я не могла видеть его самого, так как лежала спиной к нему, но отражение в зеркале на стене около окна давало мне прекрасный вид. Либо на мне сказывалось слишком долгое отсутствие секса, либо Дмитрий умел возбуждать одним сниманием одежды. Впрочем, меня абсолютно не волновало, как я заполучила покрасневшие щеки и тихую истому по телу, я хотела лишь избавиться от этого. - Не спишь все-таки, - произнес он самодовольно. Услышав эти слова, я, как последняя идиотка, резко зажмурила глаза, на что Дмитрий рассмеялся. - Хезевей, подглядывать нехорошо. Поняв, что мой идиотский план провалился, я раскуталась и скинула одеяло до колен, так как вспотела под ним - мне стало настолько душно, что некоторые пряди волос прилипли ко лбу. Улегшись на спину, я раскинула руки. - Это намек? - у Дмитрия явно было прекрасное настроение, раз он продолжал издеваться надо мной. - Я бы с удовольствием, но сначала душ. - Иди к черту, - прошептала я, вновь отвернувшись к окну. Ответом мне послужил смех. Прошло минут двадцать, прежде чем шум воды в душевой стих, а в щеколда противно скрипнула. Закутанный по бедра в полотенце, Дмитрий подошел к шкафу, что стоял напротив кровати и принялся искать спальную одежду, а именно боксеры. С недавних пор я смогла все же уговорить его спать не в том, в чем мать родила. Однако сейчас я бы не отказалась от его обнаженного вида, чего не говори, а вот тело моего бывшего мне всегда нравилось. Полностью забывая отвращение, испытываемое мной два часа назад, я склонила голову чуть влево, рассматривая широкую спину и задницу, обтянутую полотенцем темно-синего цвета. - Чего пялишься? - спросил Дмитрий, так и не повернувшись ко мне лицом. - Не пялюсь я, - оскорбленно ответила я, скрестив руки на груди и потупив взгляд. - Актриса из тебя сейчас жалкая, - усмехнулся бывший, повернувшись ко мне лицом. После чего, абсолютно без зазрения совести, скинул с себя полотенце. Махровая ткань тихо приземлилась на пол, открывая мне вид на... Я, хватая воздух ртом, как рыба, отвернулась, брови мои поползли вверх от возмущения, и я закрыла глаза рукой. - Что-то не так? - ты слишком далеко от меня. - Раньше тебе нравилось. - Ты невыносим, - я села в постели и подтянула под себя ноги, раздвинув указательный и средний палец, я настороженно посмотрела на Дмитрия. Удостоверившись, что он относительно прикрыт, я выдохнула и убрала руку с лица. - Ты нервная сегодня, - произнес Дмитрий, забираясь в постель. Он не лег, просто сел рядом, накинув на свои ноги одеяло. - Я, кстати, статью нашел, как действует воздержание на женщин. - О Бог ты мой, - простонала я, перебивая своего бывшего. - Никак оно не действует! - Нервозность на лицо, - Дмитрий развел руками с таким видом, будто защищал диссертацию, а я была его диаграммной, доказывающей факты. - Нет, просто... - а что я теряю, если я ему это выскажу? Ничего. - Тебя действительно настолько пугал брак со мной, что ты решил расстаться? Этот вопрос с того самого момента я загоняла как можно дальше, не желая думать об этом. Но сейчас он вырвался у меня, прежде чем я смогла обдумать. Теперь в тупик был поставлен Дмитрий. Губы его чуть приоткрылись от удивления, а брови вздернулись, он выпустил воздух через рот, шумный вздох пронесся про комнате, только усугубляя наше положение. Ситуация была напряженной. - Я понимаю, что смысла это спрашивать нет, - я начала тараторить, руки мои задрожали, а глаза бегали в поисках того, за что можно уцепиться. - Мы расстались, два года уже прошло и... - Роуз. - Просто это задевает, я тогда действительно думала, что... - Роуз. - И ты зашел с такой улыбкой, мы прекрасно провели тот вечер, я секунды считала до... - Роза, - прикрикнул он, привлекая к себе внимание. На этот раз я замолчала, прикусывая губы и нервно комкая край одеяла в руках. - Меня страшил не брак с тобой, а сам брак. Просто я смотрел на Ивана, который уже женат, и приходил в тихий ужас, - впервые за последнюю неделю его голос звучал серьезно. - До брака он был веселым студентом, встречавший понедельник ужасным похмельем, азарт, какие-то авантюры, а потом стал домоседом, все время занят либо на работе, либо дома. - Это совершенно не так, - я перебила его, не давая договорить. - Люди счастливы в браке, она принадлежит ему, а он ей... - Книг перечиталась? - усмехнулся Дмитрий. - Брак - это... Представь себе тюрьму... - Ох, Дмитрий, - я сползла на кровать и закрыла лицо подушкой, не желая слушать его доводы, однако против воли на лице зародилась улыбка. - Ты просто невозможен. - Ты слишком часто это повторяешь, - его голос стих. Я услышала шорох, повернувшись к мужчине лицом, я так и не убрала подушку с головы, но теперь видела его. Он смотрел на меня с такой же легкой улыбкой. - Потому что это так и есть, - парировала я, на что Беликов лишь тихо рассмеялся. - Но мне это нравится, - слова сорвались быстрее, чем я смогла осознать сказанное. Смех стих, он посмотрел на меня так, будто сейчас во мне заключалось нечто необходимое ему, словно на этот момент я стала для него слишком важна, слишком нужна. Я и сама ощутила это против воли. Закусив губы и тяжело выдохнув, я смотрела на него с неуверенностью. Былого отвращения будто и не было, меня снова влекло к нему. Меня снова это пугало.

***

- Ох, это обязательно? - простонала я, когда на мои руки водрузили десять килограммов живого веса, а именно ребенка. - Я не справлюсь. - У тебя есть Дмитрий, - добродушно произнесла мать, ставя на диван в гостиной огромную сумку со всем необходимым для детей, а именно с побрякушками, бутылочками, смесями и прочим. Я тяжело выдохнула, понимая, что запланированный мною день с Лиссой, потерпел фиаско. Сегодня утром к нам в дом заявилась старшая сестра моей матери, Амалия. Она всегда появлялась слишком неожиданно, из-за чего становилась сюрпризом. Моя мать всегда была рада встретить свою старшую сестру, с которой виделась довольно редко, я же терпеть не могла Амалию. Не знаю, в кого она такой пошла, но ее поведение было всегда слишком резким и вызывающим, она говорила, что думала и в грубой форме, но добрые пожелания всегда были слишком яркими и насыщенными. В общем, человек эмоциональный. По внешности с моей матерью была лишь одна схожесть - кудрявые рыжие волосы, а в остальном Амалия парадоксально отличалась от сестры. Слишком пышная фигура, полное лицо, вызывающая одежда и любовь к бижутерии превращали ее в интересного персонажа нашей жизни. - А с ней отец посидеть не мог? - вежливо спросил Дмитрий, с опаской осматривая Софию, сидевшую на диване и играющую с ключами от машины своей матери. - Его нет, - громогласно осведомила Амалия, натягивая на свои ноги босоножки около двери. Они с матерью отправлялись в торговый центр за покупками. - В каком смысле? - я наступила Дмитрию на ногу, чтобы он заткнулся, но он лишь что-то прошипел на русском, подавившись бутербродом, схваченным до этого на кухне. - Все, что он оставил после нашего расставания, это сперму в моей вагине, - пояснила тетя. После этого она прошла в гостиную вновь и расстегнула сумку, достав из нее несколько бутылочек с чем-то белым, женщина направилась на кухню. - Это молоко из моих обвисших сосков, - Дмитрий отложил бутерброд, его взгляд потерялся. Подобное отбило у него всякое желание кушать. - Его храним в холодильнике, но подогреваем, прежде, чем Софе дать. Не перегрейте, - доносилось к нам с кухни. Дмитрий смотрел на меня отсутствующим взглядом. Ох, ты еще не знаешь, что нас ждет впереди. - А Кристиан? - осторожно спросил мой бывший. - Он не может посидеть с... этим. - Однажды он забыл Софию в детской комнате в торговом центре, - ответила моя мать. - После этого мы опасаемся оставлять с ним детей. Остаетесь только вы. Вам это только на пользу пойдет, - снова послышался кашель со стороны Дмитрия. - Если с моим ребенком что-то случится, - Амалия подошла к Дмитрию. Меня она знала, понимала, что я отвечаю за свои поступки, а вот Дмитрия видела впервые. - я тебе мошонку тесаком отрежу, понял? - Понял, - сконфуженно ответил он. Да, у нас в семье еще и не такие кадры есть. Мать добродушно улыбнулась и попрощалась с нами, захлопнув за собой и Амалией входную дверь. Удрученно выдохнув, я посмотрела на полуторагодовалого ребенка, теперь играющего с собственной соплей. Да, это будет тяжелый день.