День, когда земля остановилась.

Двери электрички распахиваются и замирают в ожидании. Воздух над пустынной платформой тоже замер, точно выжидая. Лишь острые пятна света на темном асфальте выхватываю замерший силуэт, а дальше все погружено в темноту. Молчаливую. Пахнущую недавним дождем и изредка шуршащую сорвавшейся с навеса каплей. Медлишь, не решаясь вступать в тепло вагона. Двери с шуршанием закрываются, и тишину разбивает тяжелый стук колес о рельсы. Тело обдает порывом ветра, совсем чуть толкая в грудь, и электричка уносится прочь. Звук с каждым мгновением все тише. Точно угасающий стук мяча в пустом зале… Точно затихающее биение сердца – лишь миг назад оно билось бешено, пульсом в горле, мешая вдохнуть, и вот уже провалилось куда-то вниз, оборвалось. И совсем затихло – точно уснуло, смирившись. На платформе вновь сгустился вечерний мрак. Еще более черный из-за свинцовых туч, затянувших небо. От пелены перед глазами. Снова проносится поезд, обдавая ветром и остужая ноющее тело. Ветви над головой дрожат от порыва, осыпая дождем скопившихся капель и вызывая дрожь прикосновением холодных крапинок. Влажные стебли царапают ноги. Но все это будто не с тобой – остается совсем незамеченным. Останавливаешься, пропуская всполохи окон мимо. Свет скользит по бледным щекам, выхватывая из темноты мокрую одежду и грязные кроссовки. И так же быстро гаснет, постепенно уносясь в темноту. Сколько там до следующей платформы? Такими темпами до дома быстрее добраться. Только вот не хочется. Ты так и не вернулся сегодня на тренировку. И школьная форма осталась в шкафчике, а эта совсем промокла. Простынешь? Где-то позади шуршит трава, точно обозначая чужие шаги. А нет – всего лишь ветка не выдержала скопившейся влаги, уронив капли на землю. Ступеньки подсохли, только на перилах еще слабо поблескивают разводы после дождя. Вот сейчас придет новая электричка и ты, наконец, поедешь на ней до своей станции – даешь себе обещание, останавливаясь под навесом и перебирая пальцами низ влажной футболки. Замираешь, распрямив спину, и тело тут же поддается сдерживаемым эмоциям, начиная дрожать, покрываясь мурашками холода и липкого страха. Глаза щиплет, и горло нещадно сжимают беззвучные судороги. Трясешь головой, отгоняя наваждение, и вновь распрямляешь плечи. Шеи касается легкое прикосновение, и волосы встрепывает невидимая рука. Так привычно горячая, ладонь – сейчас наполняет лишь новой волной ледяной дрожи, и ветер уносится дальше, толкая ветви. Поднимаешь руки к лицу, выдыхая на замерзшие пальцы немного тепла. Напряженно сжатые кулаки разжимаются с трудом, словно отменяя привычную комбинацию, придуманную еще в самом начале. Всего лишь жест, но пальцы дрожат, исчерченные линиями, полосами и следами мозолей. Проводишь рукой по лицу, смахивая бисеринки воды, и на автомате убираешь со щек соленые капельки воротом футболки. Тень сливается с тенями, и весь мир точно замер. Будто земля вдруг остановилась под ногами, завернутая в тугой кокон тишины. Ты слишком хорошо научился терпеть. И молчать, кутаясь вместе с ней в этот густой полог. Под тяжелыми веками темнота слишком мягкая и пронизывающая. Постепенно заполняющаяся стуком… вашего мяча о пол зала? Или биением чужого сердца?.. Или всего лишь стуком тяжелых колес о рельсы. Еще минутка темноты, совсем чуть-чуть. Прикосновение ветра к щекам. И почти забытое, мимолетное касание горячей ладони к волосам. А земля будто остановилась в тот день. И теперь придется двигать ее в одиночку.