lie - killer

Легко вспорхнуть по белоснежным клавишам, рождая на свет тихую мелодию. Грустно улыбнуться после, поднимая взгляд на увядший букет кремовых лилий, бросающих засохшие, свернувшиеся в трубочки лепестки на крышку рояля. Осторожно взять один из них, ощущая вновь появившийся, но такой трудноуловимый аромат любимых цветов. Они стоят здесь с того момента, как перестало светить солнце, когда он ушёл, оставив лилии и крохотную записку. А ведь сколько уже прошло с того самого дня? Уже идёт снег, скудно посыпая похолодевшую под декабрьским ветром землю, завывает вьюга, срывая с обнажённых деревьев их последние засохшие листья. Ничто не вечно, когда-нибудь растаят и эти сугробы, наполнив улицы мелодичным шумом капели. Не вечна и любовь, увядшая, как и этот букет, одиноко стоящий на крышке рояля с солнечного сентября. Лука грустно улыбнулась, вновь принявшись за игру. Но стоит лишь позволить себе отвлечься, переводя взгляд на стены, завешанные зеркалами, как перед глазами полными слёз появляется родной силуэт, словно собираясь из капелек солёной и горькой одновременно влаги. Отражаясь в блестящих на солнце зеркалах, он весело смеётся, весь переливается в ярких бликах небесного светила. Из зеркального отражения напротив видна лишь зимняя стужа: одинокие улочки, засыпанные белым порошком, пронизывающий насквозь ветер и холодная пустота. Такой контраст, что глаза вновь начинают слезиться и прозрачные капли от переизбытка медленно начинают скатываться по бледным щекам, очерчивая волнистые дорожки на коже. Мегурине зажмуривается, продолжая играть, но образы веселого, харизматичного юноши и красивой, но печальной девушки напротив никуда не исчезают. Теперь из музыки, непрерывно льющейся из-под пальцев голубоглазой, рождается медленный танец. Тот самый, что им довелось танцевать на осеннем балу. Из зеркала юноши солнечные лучи дотягиваются до унылой мерзлоты, медленно топя высокие сугробы, наполняя воздух теплотой, а небо – лучистым сиянием. И вместо цветов на клубах расцветает она – её привычная, добрая улыбка, поражающая искренностью и белоснежным рядом ровных зубов. Такая ослепительная, что невольно жмуришься, словно смотришь не на человека, а прямиком на полуденное солнце. Если с тобой рядом сейчас дорогой тебе человек, я хочу пожелать вам счастья, правда. Ты заслуживаешь искренней, чистой любви... Как же ты не понимаешь, Гакупо? Один ты и только ты всегда был в её голове, сплошь заполнив собой мысли Мегурине. И сейчас, пробегая взглядом по идеальным иероглифам, она точно слышит в голове твой глубокий бархатистый голос, словно он записан на плёнку. Может, даже в стотысячный раз рисует знакомый силуэт, когда ты писал ей это послание. Но Лука никак не может понять, что же чувствовал ты, касаясь грифелем карандаша белоснежного, как снег за окном листа бумаги. С него можно было бы начать всё сначала, написав красивый роман. Но… …я не тот человек, не достоин тебя. Уж лучше умереть от тоски, чем испортить такое невинное создание. Вот снова, о чём ты говоришь, Камуи? Она давно уж перестала быть нетронутым цветком, коим ты видел её на протяжении долгих лет, растущей и расцветающей на глазах. Перестала быть им с того момента, как ты сорвал с её губ первый поцелуй, наглым образом присвоив его себе. Лука даровала тебе подарок совершенно бескорыстно и искренне, а ты посчитал это за доступность. Когда осознал ошибку – было слишком поздно. Лука смаргивает слезинку, шумно вздыхая и затем вновь пробегается по клавишам с быстротой ветра и отвлекается на зеркала. Они помнят всё, что происходило между ними в моменты любви и теперь есть возможность посмотреть на собственное счастье со стороны, жалея о днях, которых, увы, не вернуть. Цветы в руках юноши до боли в сердце знакомые – красивые лилии кремового, почти белого цвета. Некогда доставлявшие радость и восторг, а теперь символизирующие расставание. Он преподносит их своей возлюбленной и улыбка на её губах медленно угасает. В зеркале остаётся всего один силуэт заплаканной красавицы, а печальный юноша ускользает куда-то, забирая с собой лучистое небо, теплый ветерок и возвращая на пустынные улочки колючий снег. Девушка крепко прижимает к себе замерзшие цветы, согревая их своим дыханием. Платье на ней словно сшито из осенних листьев и цветов, наполненно воспоминаниями о последних теплых сентябрьских деньках, но оно уже не удерживает тепло. Девушка мёрзнет, потирая озябшие руки, но бережно хранит букет у своей груди. Сердце ещё бьётся, она чувствует, как воспоминания удерживают в ней жизнь изо всех сил. Но с последним солнечным бликом ускользают и они, оставляя её полностью открытой перед зимней стужей. Платье постепенно покрывается пушистым снегом, спасая девушку от холодного ветра. Но тепло, которое она чувствует сейчас обманчиво. Ей не холодно лишь потому, что сердце надёжно спряталось в ледяную корочку, заморозив все теплые чувства. Девушка не живая более. Просто существует. Прости, что пишу после долгого перерыва. Но я не мог не объявиться в последний раз перед тем, как навсегда исчезнуть, прости мне мой эгоизм, Лука. Хочется сказать столько всего, но увы – не позволяют возможности и время. Поэтому я просто в последний раз попытаюсь исправить возникшее между нами недоразумение. Не буду лгать, ведь я действительно любил тебя, люблю и сейчас, но пожалуйста, смирись с тем, что нам не быть вместе. Легенда про красную нить, связывающую возлюбленных – это всего лишь глупая выдумка и мы слепо верили в неё. Но если она и была, то порвалась, к моему сожалению. ( грустно усмехается ) Перед тем, как уйти, я скажу тебе, что никогда не забуду дней, когда своим присутствием в моей жизни ты дарила мне теплоту и счастье. Но ты, пожалуйста, постарайся забыть обо мне, ведь я не вернусь. Я болен, Лука, серьезно болен. И деньги брал в долг не для азартных игр, ты уж прости, что лгал тогда. В общем, не мастер я красивых слов… Просто не болей, Лука ( смеется ). Если с тобой рядом сейчас дорогой тебе человек, я хочу пожелать вам счастья, правда. Ты заслуживаешь искренней, чистой любви...я совсем не тот, кто нужен, не достоин тебя. Уж лучше умереть от тоски, чем испортить такое невинное создание. Гакупо. P.S и улыбайся чаще, я так люблю твою улыбку. На что же ты рассчитывал, идиот, после этих слов? На прощение и радостное облегчение? Отнюдь. Ты только лишь разбил заледеневшее девичье сердце на несоизмеримое количество острых осколков, серьёзно ранив душу. Не болей, говоришь ты? Одержимость тобою, Гакупо, не лечится. Это въелось глубоко в сердце, в сознание и душу, оставив кровоточащий след после твоего ухода... Остаётся только дать слезам волю, чтобы выплеснуть всю обиду и разочарование. Уже потом Мегурине узнает о том, что это письмо Камуи написал ещё в тот день, когда узнал о своей неизлечимой болезни. У него просто не хватило духу рассказать об этом девушке. Но уж лучше Гакупо умер бы на её руках, чем оставил совсем одну среди зеркал, хранящих воспоминания об их последних сентябрьских днях...