Начало.

Бракосочетание проходило при гигантском скоплении народа. Ещё бы, дочь самого Цезаря выходит замуж! Разве можно пропустить такое событие! Возглавлял торжественную процессию почётный караул, состоявший из отряда легионеров, облачённых в нарядную форму и державших в руках золотые копья. Следом шли сами молодожёны, и замыкал всё шествие Марк Аврелий. Он ехал верхом на великолепном белом арабском скакуне. Белоснежная мантия выгодно подчёркивала изящество его стати, хотя императору уже исполнилось, без малого, семьдесят лет. Цезаря сопровождала нарядная свита. Народ восторженно встречал всю процессию, бросая в новобрачных букеты цветов и пёстрые гирлянды из раскрашенного в разные цвета шёлка. Луцилла старалась придать своему лицу возможно более счастливое и безмятежное выражение. Пусть люди видят, что она горда этой огромной честью, – стать женой не кого-нибудь, а самого Луция Вера Виолента – сына самого почитаемого в Риме человека, разумеется, после императора! Никто не должен почувствовать за этой милой улыбкой её истинного состояния! Луцилла смотрела в толпу, но никого и ничего больше не замечала. Её взгляд неотрывно следовал за одним человеком, шедшим впереди всех. Она ясно видела его могучие плечи, стан Аполлона, скрытый сейчас блестящими доспехами, представляла прекрасные черты лица, громадные синие глаза, излучавшие столько тепла и света, когда он смотрел на неё, ощущала его огненные губы на своих губах, свои руки, ласкающие его густые чёрные волосы. А рядом с нею, О Боги, её муж! Да, Вер – мужественный, красивый человек, но сравнить его с Максимусом (если только возможно вообще их сравнить!), это всё равно, что назвать слона и свинью родственниками! К тому же, у последнего было одно очень веское преимущество, точнее, не одно, но это было главным: она, Луцилла, его любила! Церемония проходила в храме Святого Петра – самом большом в Риме. Величественное здание из белого камня, увенчанное двумя великолепными колоннадами из фригийского мрамора, создавало ощущение чего-то неземного и магического. Всё время, пока длилось венчание, в храме стояла неподвижная тишина. Новобрачные обменялись обетами и кольцами. Луцилла вторила словам ритуала, но не понимала их смысла. Её собственная свадьба представлялась молодой женщине не более чем фарсом, отвратительной пародией, и ей хотелось лишь одного: чтобы весь этот кошмар поскорее закончился. Наконец, всё завершилось. Ликующая толпа хлынула на римские улицы. Началось повсеместное празднество. Были организованы многочисленные ярмарки, где любой желающий мог отыскать себе и своим близким всё, что душе угодно. Пользуясь всеобщей суматохой, Максимус незаметно удалился. Он выполнил возложенные на него обязанности, а оставаться на гулянье было выше его сил. Он решил немного пройтись берегом реки и успокоить свои взвинченные нервы. На набережной оказалось много народа, но, чем дальше Максимус удалялся от города, тем людей становилось всё меньше. Спустя некоторое время он остался совсем один. Так-то оно лучше. Ему сейчас никого не хотелось видеть. Максимус опустился на траву и устремил взгляд на неподвижную водную гладь. Сколько он так просидел, наш герой не знал. Может, не более пяти минут, а, может, и два часа. Его уединение нарушили. Услыхав чьи-то лёгкие шаги поблизости, Максимус вздрогнул и обернулся, думая, что это Луцилла. Но увидел совершенно незнакомую девушку в простом белом полотняном платье, очевидно, крестьянку. Но что она делает здесь одна да ещё так поздно? Девушка улыбнулась и спросила: - А вы почему не на празднике? Максимус ясно уловил лёгкий акцент. Значит, незнакомка не римлянка. - Не люблю толпу, - ответил он. - Я тоже. Все эти шумные гулянья очень утомительны. У меня разболелась голова, и мне захотелось немного побыть в одиночестве. Пришла сюда и вот, встретила вас. - Вы не боитесь гулять без сопровождения в такое время? - Нет. Темнота никогда меня не пугала. К тому же, быть одной гораздо интереснее, чем в обществе какого-нибудь глупца. Максимус улыбнулся: - Тоже верно. Помолчав немного, девушка, слегка смущаясь, спросила: - Вы не против, если я присяду рядом? - Даже, если я отвечу, что против, вы ведь всё равно сядете, не так ли? Нет, я не против. - Спасибо. Незнакомка опустилась на траву подле Максимуса. Взошедшая луна ярко освещала окрестности, и он смог хорошо рассмотреть свою собеседницу. Это была молодая девушка лет восемнадцати, не более. Лицо трудно назвать красивым, скорее, хорошеньким, но в его чертах столько благородства и горделивого достоинства, что оно невольно притягивает к себе взгляд. Кожа бледная, матовая. Огромные, чёрные, словно беззвёздная августовская ночь, глаза полны живого задорного блеска, их оттеняют тонкие чёрные брови. Венчает всё это великолепие водопад вьющихся чёрных волос. Да, эта девушка не являлась красавицей, но её облик дышал неизъяснимым очарованием. - Я люблю приходить сюда по ночам, особенно в пору, когда нет ветра и облаков, как сейчас. Вода в такие минуты кажется хрустальной, она столь прозрачна, что видишь дно. Мне кажется, река похожа на человеческую душу. Она так же чиста и в то же время таинственна. Вода никогда не стоит на месте, она всё время в движении, постоянно находясь в поисках собственной сути. Но найдёт ли её когда-нибудь, неизвестно. Скорее всего, нет. Максимус с некоторым удивлением слушал эту девушку. Незнакомка словно читала его собственные мысли. И в то же время в её рассуждении было что-то своё, неповторимое, неуловимо простое и сложное одновременно. Откуда у крестьянской девушки могут возникнуть подобные мысли?! - Откуда вы? – спросил он. - Из Техилло. Там находится дом моих родителей. Мой отец крестьянин. Мы занимались разведением овец. Но сейчас, после смерти отца и матери, я живу там одна. - А как вы оказались в Риме? - Я приехала сюда в поисках работы. Возможно, здесь мне удастся начать новую жизнь. Максимусу, вдруг, стало её жаль. Бедняжка совсем одинока в незнакомом городе! Ни друзей, родственников, наверное, тоже нет. Страшно оказаться одному в этом мрачном жестоком мире! - А вы сами из каких мест? – в свою очередь, поинтересовалась девушка. - Из Карреро, из Испании. - Из Карреро? Значит, мы с вами соседи. Приятно встретить своего земляка среди такого множества чужих людей. А что привело в Рим вас? - Я легионер в армии Марка Аврелия. - Легионер? Признаться, впервые в жизни вижу настоящего живого солдата. У нас в деревне их никогда не было. Понемногу начинало светать. Пришла пора расходиться. Первой поднялась девушка, за ней Максимус. Протянув ему руку, она с улыбкой проговорила: - Приятно было с вами повстречаться. Надеюсь, мы видимся не в последний раз. Он пожал тёплую ладонь. - Я тоже на это надеюсь. А как ваше имя, таинственная собеседница? - Валерия. - Максимус, - в свою очередь представился он. - Максимус? Прекрасное имя! Очень звучное и гордое! Итак, до свидания! - До свидания! Валерия повернулась и упорхнула прочь, словно маленькая птичка. Максимус долго смотрел ей вслед. Да, необычная девушка! Такая открытая и непосредственная, она кажется хрупким нежным цветком, беззащитным перед непогодой и бурями. Неизвестно почему ему, вдруг, захотелось, уберечь этот цветок ото всех треволнений и превратностей изменчивой жизни. Во дворце было тихо, когда Максимус вернулся. Все ещё спали, отдыхая после шумного празднества, чтобы с утра продолжить его с ещё большим размахом. Стараясь двигаться как можно бесшумнее, он прошёл в свои покои и возле самых дверей столкнулся с Луциллой, выходившей из них. Глаза молодой женщины хранили следы недавно пролитых слёз, на прекрасном лице – печаль и мука. - Луцилла? Что ты здесь делаешь? – удивлённо спросил Максимус, - Что случилось? Я вижу, ты плакала. Он подняла на него взгляд, полный боли, и тихо ответила: - Максимус, что я делаю не так? - О чём ты? Зайди, зайди внутрь, нас могут услышать! Они вошли в его покои. Заперев дверь, Максимус повернулся к дочери Цезаря. - Так что произошло, Луцилла? - Наверное, я устроена совсем не так, как все нормальные женщины. - Почему ты так решила? - Потому, что все нормальные женщины после свадьбы ждут - не дождутся первой брачной ночи, когда можно будет насладиться близостью со своим любимым. Все, но не я. Но мне противен мой брак, муж, ничего, кроме отвращения, у меня не вызывает. И это в первую же ночь после венчания! А что будет дальше?! Империи, ведь, нужны наследники. Сегодня, когда он прикоснулся ко мне, меня едва не стошнило, и только огромным усилием воли мне удалось подавить приступ! Я не могу находиться с ним в одной комнате, сидеть за одним столом! Я вообще не могу и не хочу его выносить! – молодая женщина заплакала и бросилась Максимусу на шею. Ему было бесконечно жаль её, но ничем, кроме доброго слова, он помочь Луцилле не мог. Уже не мог… - Луцилла, милая, успокойся, - ласково приговаривал Максимус, нежно гладя её растрёпанные кудри. Совсем, как в детстве. Совсем, как в детстве! А где оно, детство?... - Я люблю тебя, Максимус, я люблю тебя! Скажи, что ты тоже меня любишь! Скажи! – умоляла она. - Ты думаешь, что-то изменится, если я это произнесу? Ведь ты замужем, значит, ничего изменить нельзя. - Скажи, молю тебя! Мне так нужно это услышать! Максимус тяжело вздохнул и отстранился от дочери Цезаря. - Возвращайся к себе, Луцилла. Мы уже всё сказали друг другу, больше нам говорить не о чем. - Не о чем?! Ты произносишь это так, будто прощаешься со мной навсегда! - Да, именно так. Она отступила от него с широко раскрытыми глазами. - Значит… Выходит, ты больше не хочешь продолжать наши отношения, Максимус? - Да, не хочу. Я не желаю стать твоим любовником, Луцилла. Мне нужно или всё, или ничего. Лучше уж ты совсем не будешь моей, чем будешь наполовину, - он старался говорить спокойно, но глаза и голос предательски выдавали его истинные чувства. Молодая женщина ещё некоторое время молча смотрела на своего любимого, затем повернулась, распахнула дверь и выбежала прочь из покоев, громко ею хлопнув. Максимус тяжело опустился на кровать. Его трясло. Он был вынужден несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы хоть немного успокоиться. Итак, он только что сжёг за собой все мосты. Пути назад не было, да и не могло быть. Может быть, так лучше. Может быть…