«Джеймс. Видите ли...дело в том, что...Что я говорил?.. Дело в том, что жизнь... Ах-ха-ха!.. Мне уже двадцать девять, а тридцати не будет. Я в порядке. Ничего, да».
Сейчас я уже смирился с этой мыслью, мне уже как-то все равно. А вот когда я только узнал о своей болезни — да, была практически истерика, горечь и непонимание. Потом — пустота. Абсолютная. В душе, в голове... Я не видел смысла бороться — врачи сказали, что болезнь будет только прогрессировать со страшными болями, которые в конце концов будет невозможно унять. Конечно, все это говорилось не мне, а моим родителям, но они не знали, что за дверью все прекрасно слышно. Да и зачем было играть в прятки? Я сам захотел узнать всю правду.«Мои родители внешне держаться, но... Родители не должны видеть смерть детей. Болен я, а страдают они. Я должен уехать. От жалости и страха... Поскорей бы!.. Друзья отвезут меня в лучшее место на земле! Залив Барафундл».
Сдерживаться мне помогала только мысль родителях. Каково им каждый день, каждую минуту видеть своего умирающего сына и молчать? Поэтому молчу и я... Я хочу поддержать их и уйти так, чтобы не создавать никому лишних проблем. Их и так уже достаточно...«Деви. Он мне помогает с тех пор, как его уволили. Он был главой пиар конторы. Не знаю, чем они занимались».
В сущности, это не так уж и важно. Деви хороший парень, но иногда бывает слишком заносчивым и эмоциональным. Он мой друг. Он действительно заботится обо мне, переживает и помогает.«Хорошо, что у моей сестры Хлои есть подруги. Ей нелегко, но она пытается это скрыть. Я не могу это видеть...»
С детства мы были очень близки. Она часто вела себя как мальчишка, поэтому мне было легко с ней, и я рассказывал много такого, чего никогда не осмелился бы рассказать родителям. Бедняжке не повезло в личной жизни, и это сильно ее тревожит. А тут еще и моя болезнь... Сестра очень переживает за меня и часто не может сдержать слез. Мне больно видеть, как она мучается...«Билл! Он просто рад быть вдали от своей девушки и работы на ТВ, которую он ненавидит. Он привез дерево, которое сам вырастил и собирается посадить его для меня, когда мы приедем. Когда приедем...»
Билл сначала отговаривал меня от этой "безумной идеи" - поездки на залив. Мы уже однажды были там все вместе, и с Биллом случилась неприятная история, в которой, в сущности, никто не был виноват. Но я обещал, что такого не повторится, и вот он сам же и загорелся этой идеей. Билл несколько сентиментален, в этом есть его сходство со мной. Мне очень нравится дерево, которое он вырастил, правда! Только вряд ли я смогу увидеть его посаженным, когда приедем... Да, жаль...«Майлс. Наконец-то! Я давно его не видел. Его отец умер шестнадцатого. Рак! Он был писателем. Мы тоже хотели писать. На Майлса давило ожидание, а на меня давило, наверное, время. Раньше его было много, теперь — мало».
Да, сейчас это терзает меня больше всего. Время! Его катастрофически не хватает. Я не мог ценить время раньше, когда была возможность делать что-то нужное. А теперь я просто не успеваю... Но у меня осталось лишь одно, последнее дело, которое я еще успею сделать! Сейчас в этом и заключается весь смысл моей паршивой жизни. *** Ах, да! Я совсем забыл сказать, чем именно я болен. Порой я настолько замыкаюсь в себе и отрываюсь от действительности, что забываю о том, что я говорю. У меня костная саркома в терминальной стадии. И, к сожалению, в последнее время она особенно быстро прогрессирует… Недавно я думал о том, что, несмотря на всю опеку моих друзей и родителей, я остаюсь очень одиноким. Однажды я услышал фразу: «Только одиночество бережет меня», она запала мне в душу. Иногда мне кажется, что все так далеко, они не слышат и не понимают меня. Я стараюсь быть веселым и шутить, лишь бы никто не видел, что происходит на самом деле. *** Залив Барафундл… Я помню нашу первую поездку туда, когда я еще был здоров. Мы с друзьями носились по берегу (я тогда еще мог это делать и даже не подозревал, что совсем скоро буду ковылять с костылем), купались, а над нашими головами летали сотни белых чаек. По ночам в бездонном море отражались такие же бездонные звезды. В тот миг мне казалось, что моя жизнь началась именно здесь, в заливе. А через несколько месяцев последовал приговор врачей… И я решил, что моя жизнь должна закончиться именно там, где и началась. Правда, этого никто не знает. И, надеюсь, до исполнения так и не узнает. *** Вы когда-нибудь задумывались о том, чем пахнет звездное небо? Я люблю смотреть ночью в небеса. От них веет какой-то прохладой и свободой, в которой можно утонуть. Утонуть и уже не чувствовать себя рабом мелочности, боли и суеты. Утонуть… Иногда звезды мне представляются глазами, взирающими на нашу маленькую землю с далеких и великих миров. Наверное, оттуда мы кажемся очень примитивными и скучными. Может, звезды уже нет, а ее свет только дошел до нас. Небо и звезды – бесконечное пространство. А здесь время строго ограничивает нас. Но этого никто не понимает! Друзья часто раздражают меня этим. Они проводят свое драгоценное время в праздности, не думают ни о чем серьезном. О, если бы мне получить хоть малую часть их потерянного времени! У меня было столько планов, которые я не успел осуществить. Я не хочу умирать! Почему тем, кто ничего не делает, отмеряется целая жизнь, а тем, кто может и должен что-то делать, достаются лишь жалкие остатки?! *** Многие называют меня романтиком. Не знаю, правы ли они. Раньше я был совсем другим... Если бы кто-нибудь знал, как тяжело глотать морфий и смотреть вдаль, желая хоть как-то забыться и скрыться куда угодно от этой боли! Но для себя я решил, что эта, моя последняя поездка обязательно станет отдыхом. Я хочу веселиться, я хочу быть таким, как прежде! Я хочу последний раз в жизни по-настоящему быть человеком, хоть ненадолго победить боль и страх. И я сделаю все возможное и невозможное, чтобы это было так! А потом, будь что будет! ***Завтра я пойду поплавать, доплыву до середины залива и не вернусь. Я знаю, что это абсолютно чудовищно, но я прошу отпустить меня. Чем станет моя жизнь из-за боли, из-за лекарств от боли и лекарств от побочных эффектов других лекарств? Вы скажете моим родителям, что проснулись утром и увидели, что меня нет, пошли искать на берегу и заметили что-то в море. Вы вытащили меня, но было уже поздно. Я никогда не чувствовал себя таким живым и хочу покончить со всем сейчас. Хочу наконец хоть что-то довести до конца. Я поплыву, и море заберет меня. Выбор сделаю я. Я хочу быть в сознании до конца. Хочу что-то почувствовать, даже если это будет резь от воды в легких. Хочу почувствовать эту борьбу. Почувствовать что-то громадное и страшное… и смелое.
Я уже не боюсь смерти. Я знаю – она будет моим единственным спасением. Мало кто видит мои страдания… Просто я не хочу их афишировать. Лишь однажды я позволил себе стонать: в ту ночь, когда мы потеряли всю мою сумку с лекарствами, включая жидкий морфий. Друзья на днях заметили мне (кажется, это сказал Билл, но я уже не помню), что я стал слишком часто прикладываться к заветной склянке. Но он не знал, что морфий уже практически перестал помогать… Боли усилились, они были практически постоянными… А я просто устал! Я знаю, только Море может спасти меня. Оно заберет все мои страдания, и я наконец-то перестану чувствовать боль. Я ухожу спокойно – все хорошо… Хо-ро-шо. Правда! Простите за сбивчивость мысли, но это последнее, что я хотел сказать. Может, и я когда-то буду среди этих таинственных и прекрасных звезд отбивать звездную чечетку. И...«Тост морфия за вас всех. Если помните, сегодня годовщина моего рождения. Помните, я вас любил!.. Вы делали мою жизнь счастливой. Не стоит грустить…»